Алексей Олейников - Турецкий капкан: 100 лет спустя Страница 6

9 сентября 1914 г. У. Черчилль получил ответ, что Греция сможет выступить лишь при условии одновременного вступления Болгарии в войну с Турцией, то есть Греция не может довольствоваться нейтралитетом Болгарии, которой не верит, — вновь болгарский вопрос стал камнем преткновения при планировании многообещающей стратегической операции.

Вступление Турции в войну на стороне Германии помогло союзникам по Антанте иначе взглянуть на дарданелльскую проблему.

25 ноября У. Черчилль обратился в Высший военный совет империи с запиской, где доказывал, что суть обороны Египта — это захват Галлиполийского полуострова, но что это достаточно трудная операция, требующая значительных сил — 60-тысячного десанта, который двумя эшелонами должен быть переброшен к месту операции. Но и эта идея потерпела крах (как считали англо-французы — при напряженном состоянии Французского фронта, малой численности «Новой армии», организуемой Г. Китченером[10], и нехватке боеприпасов).

Когда в декабре 1914 г. обстановка на фронтах стабилизировалась (удачный исход напряженных боев у Ипра и на Изере на Французском фронте и перенесение центра тяжести германских наступательных действий на Русский фронт — в Восточную Пруссию и Польшу), ситуация на Французском фронте позволила задуматься об активных операциях на других театрах военных действий. Турецкое наступление на Египет было маловероятным, а 2 декабря последовало уничтожение германской эскадры адмирала фон Шпее у Фолклендских островов.

Встал вопрос о формах дальнейшего использования основной боевой силы Великобритании — ее флота. Обстановка на Французском фронте приняла характер позиционной войны, не обещавшей быстрых и решительных успехов. Положение на Восточном фронте свидетельствовало о том, что при всей своей потенциальной многочисленности русские войска не в состоянии там, где они сталкиваются с мощной железнодорожной системой и техникой германской военной машины, оказать решающее давление на Германию. Возникла мысль о нанесении эффективного удара по германскому блоку на Средиземноморском театре военных действий, то есть против Турции. Вопрос военно-технического сотрудничества с Россией, почти израсходовавшей ресурсы мирного времени, также выдвигался на первый план. Д. Ллойд-Джордж обосновывал необходимость активной операции на Балканском полуострове важностью присоединения Греции и Болгарии к делу Антанты.

30 декабря 1914 г. Верховный главнокомандующий русской действующей армией генерал от кавалерии великий князь Николай Николаевич (младший) в разговоре с британским представителем при русской Ставке генералом сэром Хэнбери-Уильямсом подтвердил обязательство России строго придерживаться концепции сосредоточения всех военных сил, «хотя бы и в ущерб собственным интересам», против «главного» врага, то есть против Германии.

В период начала крупномасштабного наступления турецких войск на Кавказском фронте русский Главковерх признал необходимым настолько оголить от войск Кавказский фронт, насколько это будет нужным для общесоюзных интересов, но запрашивал — не сочтет ли Англия возможным оттянуть как можно большие силы турок на другие антитурецкие фронты путем военных демонстраций в «наиболее уязвимых и чувствительных местах».

Впервые с русской стороны вопрос о Проливах был поставлен министром иностранных дел С. Д. Сазоновым, для которого англо-греческие переговоры не могли остаться тайной. 21 декабря 1914 г. в письме к начальнику штаба Верховного главнокомандующего он указывал:

1) на огромную важность овладения обоими Проливами «с точки зрения общегосударственных интересов и огромных жертв», приносимых Россией в войне;

2) на невозможность добиться этого результата путем побед над Германией и Австрией, потому как «очевидно, что турки добровольно не согласятся уйти из Константинополя», если не будут вынуждены к этому силой.

Считая «крепко приобретенным то, что добыто нами самими, нашею кровью, нашими усилиями», министр высказывался за самостоятельную операцию русских вооруженных сил хотя бы и при участии Болгарии и даже Румынии. В то же время штаб Верховного главнокомандующего (Ставка), руководствуясь «первоначальной программой военных действий», признавал самостоятельную операцию против Босфора и Дарданелл невозможной.

Соответственно, начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Н. Н. Янушкевич ответил С. Д. Сазонову, что в данное время о самостоятельной боевой операции в Проливах и речи быть не может, но если бы после победы на австро-германском фронте не удалось обеспечить обладания Константинополем и Проливами дипломатическим путем (!), это может стать предметом совершенно особой военной операции, об объеме которой пока говорить бесполезно.

Но С. Д. Сазонов на этом не успокоился, и 29 декабря в новом письме к Н. Н. Янушкевичу повторно упомянул о Проливах под тем предлогом, что МИДу необходимо знать, следует ли подготовить для наступления нашей армии к Проливам условия, которые позволили бы избежать переправы по Черному морю (то есть обеспечили проход через Румынию и Болгарию), либо сократить таковую (то есть обеспечить высадку русских войск в Варне или Бургасе). На этот раз ответ ему был дан самим Верховным главнокомандующим. Великий князь Николай Николаевич категорически заявил, что «одни мы захватить Проливы ни под каким видом не можем». Более того, Главковерх допускал существование таких условий, при которых для достижения этой цели потребуется не только содействие второстепенных балканских государств, но и военная помощь Англии и Франции. Вследствие этого, по мнению Николая Николаевича, в данный момент следует довольствоваться тем, что Россией уже получено от Англии и Франции, то есть заявлениями союзников относительно соблюдения русских интересов при разрешении вопроса о Проливах и Константинополе.

Стратегический кругозор русской Ставки оставлял желать лучшего.

Англо-французы начинают склоняться к практической реализации операции у Дарданелл.

После получения запроса великого князя фельдмаршал лорд Г. Китченер имел продолжительную беседу с У. Черчиллем касательно того, что мог бы осуществить английский флот для помощи России. В этой беседе вспоминалось и о ноябрьских дискуссиях, где речь шла о возможности отправить десант из Египта в Галлиполи. Черчилль настаивал на нежелательности серьезного наступления на Константинополь, предпочитая операцию демонстративного характера.

Соответственно, и ответ на обращение великого князя был уклончивым — о том, что «будут предприняты шаги для совершения демонстрации против турок», но вместе с тем отмечалось, что никакое действие, на какое бы ни решились союзники, не сможет серьезно отразиться на численности турецких войск на Кавказе.

Вопрос о Дарданелльской операции рассматривался не только с точки зрения военной целесообразности, но и с точки зрения политических целей, преследуемых Англией на Ближнем Востоке. Среди последних обеспечение интересов англичан в районе Проливов и Константинополя занимало особенно важное место. Но англичане колебались, не зная, какое впечатление произведет в России укрепление Англии в районе Проливов, и сомневаясь в возможности выделить против Дарданелл силы, необходимые для успеха операции.

Интересно, что с первых же дней планирования наряду с дарданелльским фигурировало и другое направление перспективной операции — александреттское[11].

Так, первый морской лорд адмирал Д. Фишер, высказываясь против «бесплодного бомбардирования Дарданелл», разработал план крупной операции, которая должна была осуществляться английским флотом и десантом, частично состоявшим из войск Греции и Болгарии. Оккупация Александретты представляла для англичан особую ценность с точки зрения доступа к нефтяным ресурсам Месопотамии. Фишер предлагал под видом защиты Египта заменить индийские войска и 75 тыс. бойцов Экспедиционного корпуса во Франции территориальными войсками из Англии и скрытно перебросить их в залив Безику (около входа в Дарданеллы), чтобы направить вместе войсками, сосредоточенными в Египте, против Хайфы и Александретты. Параллельно планировалось начать наступление Греции на Галлиполийский полуостров и Болгарии на Константинополь — при поддержке британского флота.

В ноте, врученной У. Черчиллем французскому военному атташе 15 января 1915 г., указывалось, что британское правительство решило осуществить атаку на дарданелльские форты и прорваться в Мраморное море, оккупировав при этом и район Александретты. Адмиралтейство выражало надежду, что средиземноморская эскадра французских линкоров при поддержке подводных лодок и самолетов будет поддерживать английскую эскадру.