Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1995 год Страница 6

На некоторых яхтах, стоящих возле причала, сидели люди. Но они не обратили внимания, что на их глазах угоняют катер.

Зайдя за мол, я запустил второй мотор, поставил оба на полный режим работы. Двигатели взревели, и катер понес меня по морю на встречу с пиратами, угнавшими «Формозу». Всю дорогу я думал, какой будет эта встреча...

Начало темнеть, когда я подошел к острову Манагаха. Сверился со своей нарисованной картой, зашел с севера и причалил к берегу. Катер с заглушенными двигателями уткнулся в чистый коралловый песок. Я привязал его к прибрежному кусту, распустившему длинные ветки, присмотрелся к обстановке. Мыс, за которым должна была открыться бухточка, находился метрах в двухстах. Направился к нему и уперся в несколько домиков, покрытых пальмовыми листьями.

Мое сердце забилось чаще, когда я увидел «Формозу», тоскливо покачивающуюся на блестящей воде коралловой бухты. «До чего же прекрасное место, — подумал я, — настоящий рай. Но этот райский уголок не для меня, и на моей яхте находятся не райские птички...» Я видел «Формозу» собственными глазами, теперь осталось ее забрать. Свою же яхту я должен был воровать. Нелепица какая-то!

Я залез в расщелину между камнями и начал наблюдать за бухтой и «Формозой». Прошло немного времени. Из каюты яхты на палубу по очереди поднялись пять человек. Они что-то обсуждали, стоя на корме. Через несколько минут трое спустились в резиновую лодку, приткнувшуюся у борта «Формозы», завели подвесной мотор и направились к противоположному от меня берегу бухты. Там виднелись домики, светились огоньки. Двое остались на палубе яхты, оживленно поговорили друг с другом и затем спустились в каюту.

Осторожно пробираясь между кустами, я вернулся к катеру, забрался в него и лег, чтобы немного расслабиться и подождать глубокой ночи. В голову лезли всякие мысли. Может быть, я круглый дурак — решил в одиночку вернуть «Формозу»? Может, надо было взять с собой полицейского или хотя бы Лиань? Но тут же успокоил себя: у меня всегда получается лучше, когда я один. Я привык все делать в одиночку.

Время шло. У меня не было часов при себе, но по положению луны похоже было, что уже за полночь. Раздевшись до плавок, я вошел в воду и машинально съежился, хотя вода была теплая. Вдали стояла «Формоза», в ее иллюминаторе горел одинокий огонек.

Раньше я часто совершал дальние заплывы. Но сейчас что-то не очень хотелось плавать. Все время сверлила мысль о морских ядовитых змеях, укус которых смертелен. А их в этом районе океана очень много, особенно у коралловых рифов. Но выхода не было. Я присел и бесшумно поплыл. Метров через десять перевернулся на спину, посмотрел на звездное небо. Обращаясь к самой яркой звезде во Вселенной, попросил ее о помощи. Удалялся все дальше от берега, и постепенно смолкало жужжание насекомых и стрекот цикад, населяющих этот тихий остров.

Я плыл к своей яхте и усилием воли заставлял себя не думать о морских змеях. При каждом всплеске воды сердце мое замирало и готово было остановиться. Но вот и «Формоза». Я уцепился за кормовую площадку, устроенную на транце почти над самой водой. Вовсю светила луна. Я молил Бога, чтобы ее прикрыло тучами. Но их, как назло, не было, они все отошли к горизонту. Подождал минут пять, затем решил подняться на яхту. Я тоже стал пиратом, и мне надо было взять ее на абордаж.

Стараясь не шуметь, осторожно поднялся на площадку, залез по трапу на палубу и тут же присел за рулевой тумбой. Перевел дыхание, прислушался. Тишина. Из открытой входной двери падал тусклый свет. Я подумал, что аккумуляторы садятся и будет тяжело запустить дизель. В самой штурманской рубке света не было. Значит, пираты сидели внизу, в салоне. Это облегчало дело. Подождав еще немного, я прошел через кормовую палубу и спрятался за дверью штурманской рубки. Тут же из матерчатого кармана на бизань-мачте достал металлическую ручку от шкотовой лебедки. В правой руке зажал ее, а левой постучал в дверь не очень сильно, но уверенно. Прикинул, что через двери может выйти только один человек. Как с ним поступить, я уже знал. А вот что делать с другим — непонятно. Но, как говорил Наполеон, «надо сначала ввязаться в драку, а там будет видно».

Ждать долго не пришлось. Я услышал приближающиеся шаги. Один из пиратов молча высунул голову в проем двери, чтобы посмотреть, кто стучит. И этим самым будто нарочно подставил свою длинную шею. Я приподнялся, вполсилы двинул его по загривку, в то место, где кончается четвертый позвонок. Он молча согнул колени и тихонько опустился на палубу, аккуратно загородив проход. «Получилось неплохо, — подумал я. — К тому же и упал удачно, без шума».

Последовало долгое молчание. Значит, второй не слышал, или его нет в салоне. Я осторожно перешагнул через пришибленного пирата. На цыпочках прошел через штурманскую рубку, встал на ступеньку трапа, ведущего в салон. И увидел батарею пивных банок на столе. Про себя возмутился, что «Формозу» превратили в пивное заведение. И по трем ступенькам трапа спустился вниз. В салоне стоял спертый воздух, насыщенный запахом пива и дымом сигарет. Я прислушался, но яхта была словно мертвой — ни звука.

Осторожно стал пробираться через камбуз в свою кормовую каюту. В темноте правая рука наткнулась на увесистую разделочную доску из дуба. Я захватил ее с собой, ручку от лебедки положил без стука на кухонный стол.

Дверь в каюту была открыта. Не переступая порога, я увидел лежащего на моей широкой кровати человека. Через палубный люк его освещал лунный свет. Пират спал спокойно, не терзаемый ни сожалением, ни укором совести. «Отлично, что у тебя такой крепкий сон», — подумал я. Подошел ближе к нему, наклонился и подергал за рукав короткой спортивной рубашки. Ну, дружок, поднимайся.

Парень открыл глаза и приподнялся на локтях. Испуганно, ничего не соображая, уставился на меня. Но прежде чем он сориентировался, я на отмашку, от души, плашмя врезал ему разделочной доской в морду. Ему это, по всей видимости, не понравилось. Он так и лег на свое нагретое место досматривать прерванный сон.

Я вышел на палубу, достал из рундука четырехмиллиметровую веревку, которой вытаскивал огромных акул, а у берегов Коста-Рики марлина длиной в три метра. Она была хорошо вытянута. Я скрутил ею по рукам и ногам первого пришибленного у двери пирата. Потом заломил руки за спину и другому, лежащему на моей кровати. Опутал его, как паук опутывает паутиной муху, дотащил до салона. Он был не очень тяжелый, но болезнь отняла у меня все силы. От такой работы пересохло в горле. Пришлось сесть передохнуть и заодно выпить баночку холодного пива. Его на яхте было достаточно, благодаря заботам пришибленных пиратов. Мои руки слегка дрожали, когда я держал пивную банку.

После этого вытащил связанных пиратов на кормовую палубу. Я был доволен своей работой и даже начал мурлыкать какой-то мотивчик. Но тут же подумал, что рано радоваться. Я сделал пока только полдела. Надо еще вывести «Формозу» из бухты и до рассвета удрать подальше. Но что же делать с моими «дружками»? Они сидели, понуро опустив головы на грудь. И были такие безобидные, что мне их стало жалко. В душе я негодовал, что из-за этих подлецов лишусь места в раю. В Святом писании сказано: «Возлюби ближнего, как самого себя». А что я наделал? Ближнего-то доской по морде, нехорошо как-то получилось. У него глаза полностью заплыли, губы распухли, из носа текла густая кровь. Лицо было сине-красное, как небо на закате дня. А первый, принявший удар металлической ручкой от лебедки, крутил головой из стороны в сторону, как будто ему муха залетела в ухо.

— У тебя болит голова? — спросил я его по-русски.

Он что-то промычал в ответ.

— Ничего, для такой головы, как твоя, это нормально. Я бы тебе и твоему дружку посоветовал заняться выращиванием бананов, тем более, что они у вас на острове очень хорошо растут.

Пират снова пробормотал что-то непонятное, второй скривился от боли. Тут я решил, что бесполезно их уговаривать и наставлять на путь истинный. Все, чем я мог им помочь, — влить в рты по глотку крепкого виски, что и сделал. После этого связал еще крепче. Принес из каюты полотенце, разрезал вдоль на две равных длинных полосы и завязал им рты, чтобы не вздумали кричать. Один попытался сопротивляться. Пришлось врезать ему кулаком по больному носу. Он повалился на леерную стойку и больше не возражал.

Я аккуратно спустил послушных пиратов на их резиновую лодку, усадил поудобнее спинами друг к другу, подтащил и привязал лодку к бую, на котором стояла «Формоза». Небо на востоке начало сереть. Я все уже сделал, можно было уходить. Запустил двигатель, минуты три прогревал его. Затем отдал конец от буя, и «Формоза» медленно направилась на выход из бухты.

Я был на седьмом небе от радости. То гладил рукой штурвал, то нежно дергал ванты, то прижимался щекой к мачте, словно к любимой женщине после долгой разлуки. Как только яхта прошла мыс и очутилась в открытом Филиппинском море, я с благодарностью вспомнил Лиань и с улыбкой посмотрел вперед на тот мир, который хотели у меня украсть.