Иосиф Магидович - Очерки по истории географических открытий. Т. 1. Страница 70

Около 1461 г. Перу ди Синтра охотился за рабами (видимо, неудачно) на о-вах Бижагош, а в 1462 г. двинулся вдоль берегов на юго-восток и обнаружил «Область Южных рек» — береговую полосу современной Гвинейской Республики. Далее, за 10° с. ш., он увидел горы — южные отроги массива Фута-Джаллон, а у 8° с. ш. — гору, которая поднималась у самого моря. Синтра назвал этот берег Серра-да-Лиоа («хребет Львицы»), но на позднейшие карты он был нанесен под именем Сьерра-Леоне, возможно, со слов Кадамосто, который сообщил о морском походе Синтры. Продвигаясь на юго-восток и высаживаясь на сушу, он нашел там стручковое растение «малагету», семена которого по вкусу напоминают (но только напоминают) индийский перец. Поэтому берег, приморская часть современной Либерии, был назван «Перцовым». В августе 1462 г. Синтра достиг мыса Пальмас, у 4° с. ш. и 8° з. д., за которым берег поворачивает прямо на восток, и обследовал, таким образом, около 1200 км побережья Западной Африки (от арх. Бижагош).

В 1469 г. король Афонсу V обязал богатого лиссабонского купца-работорговца Фернана Гомиша продавать ему по твердой цене собранную в Гвинее слоновую кость и предоставил ему за это пятилетнюю монополию на торговлю с «Сенегамбией» с условием ежегодно обследовать около 500 км побережья. Гомиш выполнил это задание в 1473 г.: посылаемые им капитаны на его кораблях осмотрели весь северный берег Гвинейского залива (более 2000 км). Суэйру да Кошта в 1470 г. проследил почти весь Берег Слоновой Кости до устья р. Комоэ (у 4° з. д.), Жуан ди Сантарен и Перу ди Ишкулар в 1471 г. достигли Золотого Берега (Гана), где действительно были богатые золотые россыпи и португальцы приобретали много золотого песка, Руй ди Сикейра в 1472 г. — Невольничьего Берега, получившего и другое, еще более многозначительное название — «Проклятые Лагуны». Здесь, между устьем р. Вольты и дельтой Нигера (залив Бенин), страшной силы прибой обрушивается на берег и море усеяно опасными мелями. Плавать там решались только очень искусные моряки или очень жадные торговцы. Входы в лагуны незаметны со стороны открытого моря. Берега лагун изобилуют укромными бухтами, окаймленными тропическим лесом. Невдалеке начинаются самые населенные области тропической Африки. Нигде работорговцам не было так удобно совершать свои нечистые операции, как здесь.

В том же году моряк Фернан да По проследил берег от устья Нигера далее к востоку до вулкана Камерун, у 4° с. ш., а против него обнаружил гористый остров с вершиной 3008 м, носящий ныне его имя. Он установил, что побережье изменило направление на южное и, следовательно, открыл залив Биафра. Вероятно, одновременно с ним Сикейра продвинулся еще дальше к югу, впервые в португальской морской истории пересек экватор и дошел до 2° ю. ш. В 1472–1473 гг. португальцы открыли также о-ва Гвинейского залива — Принсипи, Сан-Томе (у самого экватора) и о. Аннобон. До экспедиций Ф. По и Сикейры неуклонное восточное направление гвинейского побережья внушало португальцам мысль, что они следуют вдоль южного берега Африки и могут выйти в Индийское море. Обнаруженный Ф. По и Сикейрой за горой Камерун крутой поворот берега на юг разрушил надежду достичь Индию по крайней мере в экваториальной полосе. Но продвижение на юг приостановилось по другой причине: Верхняя Гвинея — Берег Слоновой Кости, Золотой Берег и «Проклятые Лагуны» — открыла широкие возможности для скупки слоновой кости, добычи золота и охоты за рабами.

Кан и открытие побережья Южной Африки

Падран Д. Кана (по рисунку XV–XVI вв.)

12 декабря 1481 г. король Жуан II послал шд начальством Диогу Азанбужи флотилию к Золотому Берегу, чтобы основать там колонию. Азанбужа построил флот Сан-Жоржи-да-Мина («Рудник св. Георгия»), сокращенно — Мина, часто также Эльмина, в районе которого найдены были крупные месторождения золота. Развитие добычи золота требовало много рабов — из Мины посылались корабли к югу на поиски новых областей для охоты за людьми.

В экспедиции Азанбужи капитаном одной из каравелл был Диогу Кан. О нем сохранилось очень мало сведений, к тому же противоречивых, с путаной хронологией событий; ниже дается наиболее обоснованная версия. Выйдя в июне 1482 г. из гавани Мины и обогнув мыс Лопес (у 0°30′ ю. ш.), Кан прошел затем вдоль берега к юго-востоку около 700 км. Он завершил, таким образом, открытие Гвинейского залива. В этом районе вода резко отличалась по цвету от океанской, оказалась опресненной, и Кан правильно заключил, что он находится близ устья какой-то очень большой реки: открыто было устье Конго [212]. Кан высадился на берег, у 6° ю. ш., и поставил там падран — каменный столб с гербом, с именами короля и мореплавателя и датой открытия. Он назвал великий поток «рекой Падран», но теперь это имя носит южный мыс в устье Конго (Пунта-ду-Падран). На берегу Кан вел с жителями «немой торг», так как их язык — группы банту, распространенный тогда по всей Экваториальной и части Южной Африки, — не имел ничего общего с языками гвинейцев, которые служили португальцам переводчиками. Кан отправил несколько матросов вверх по «реке Падран», чтобы завязать сношения с местным королем: по обе стороны реки, в приморской полосе, к тому времени организовалось крупное государство дофеодального типа — Конго, и это название перешло на реку. Когда посланцы вернулись (с невыясненными результатами), Кан продолжил плавание на юг, поставив по крайней мере еще один падран у 13°30′ ю. ш. — на побережье Анголы. Проследив берег к югу еще немного, он повернул назад по невыясненной причине: возможно, заканчивались продукты и экипаж страдал от цинги. В Португалию Кан вернулся в апреле 1484 г.

Осенью 1484 г., по другим версиям в начале 1485 г. и даже в сентябре — подробности обоих плаваний отсутствуют из-за пресловутой «конспирации молчанием», Кан на двух кораблях вышел из Лиссабона. Штурманом одного из судов был П. Ишкулар. На этот раз экспедиция продвинулась на юг вдоль берегов Анголы и Намибии до 22° ю. ш.: на мысе Кросс, у 21°47′ ю. ш., т. е. на побережье пустыни Намиб, в Юго-Западной Африке, был поставлен третий падран [213]. Таким образом Кан открыл более 2500 км западного берега материка к югу от экватора и обнаружил устье р. Кунене. На обратном пути он поднялся по р. Конго на 160 км, преодолев грозный водоворот, где гигантский поток, сдавленный до 800 м, мчится со скоростью 18,5 км/ч, и пороги Еллала. Он принял на борт принца государства Конго в качестве посла в Португалии (в 1490 г. тот вернулся домой). Дальнейшая судьба Кана не выяснена: по одной версии он умер в пути, по другой достиг родных берегов до августа 1487 г. или в 1486 г.

Спутником Кана в этом плавании, вероятно, в качестве астронома был нюрнбергжец Мартин Бехайм. В 1492 г. он посетил Нюрнберг и изготовил там большой глобус («Земное яблоко»), самый старый из сохранившихся до наших дней. Немецкие историки открытий часто преувеличивали значение Бехайма, но самые выдающиеся из них — О. Пешель и Т. Руге — указывали, что на его глобусе ошибки в широтах известных мест достигают 16°, а на картах того времени они редко превышают 1°, что, следовательно, «Бехайм был посредственный ученый и плохой космограф», и иронически замечали: «…мало же пользы могли португальцы извлечь из учености нашего земляка».

Бартоломеу Диаш и открытие мыса Доброй Надежды

Когда экспедиция Кана вернулась, Жуан II решил послать в южном направлении два военных корабля водоизмещением каждый 50 т [214] с тяжелыми орудиями и транспортное судно с припасами. Начальником был назначен Бартоломеу Диаш, участвовавший (как и Кан)в экспедиции Азанбужи, а главным пилотом — опытнейший гвинейский мореход Перу Аленкер. Нет доказательств, что прямая задача экспедиции Диаша состояла в достижении Индии. Вероятнее всего, предусматривалась дальняя разведка, результаты которой представлялись сомнительными для главных действующих лиц. Не выяснено также, какие суда получил Диаш — каравеллы или «круглые корабли», отличавшиеся от каравелл округленными обводами корпуса и прямым парусным вооружением: четырехугольные паруса располагались в покойном состоянии или при ветре, дующем прямо с кормы, перпендикулярно килю судна. Плавание на таких кораблях было более безопасно, лавировали они хорошо, и при длительном лавировании команда не так изнурялась, как на каравеллах. Но в отношении всех остальных качеств, предъявляемых к парусным судам, они еще уступали каравеллам.

Хронология морского похода Диаша не совсем ясна [215]. В настоящее время принято, что его флотилия оставила Лиссабон в первой половине августа 1487 г. Диаш шел обычной трассой до Мины, а от Мины — путем Диогу Кана до 22° ю. ш. 18 декабря он обнаружил бухту «Святой Марии» (вероятно, нынешняя Уолфиш-Бей, у 23° ю. ш.). За Южным тропиком он открыл пустынный, слабо расчлененный берег. Португальцы будто вступили в другой мир: голые берега, часто окутанные туманами, тусклые краски — ничто не напоминало им тропической Африки. Диаш водрузил свой первый падран на берегу «Малой Гавани» (по-португальски — Ангра Пекена, близ 26°30′ ю. ш.) и оставил здесь транспортное судно. Оттуда он пошел на юг вдоль пустынного берега, который все время слегка уклонялся к востоку. Устье р. Оранжевой Диаш просмотрел: река не доходила до моря, так как летние дожди еще не выпадали, но выступающую южнее скалу он окрестил «мысом Поворотов». Наступил январь 1488 г. — разгар лета южного полушария. У 33° ю. ш. берег неожиданно круто повернул на запад (бухта Сент-Хелина), в это время поднялся сильный ветер, перешедший вскоре в шторм. И Диаш приказал двигаться в открытое море, но не из-за боязни, что суда разобьются о скалы, как считал Ж. Барруш. — Диаш хотел «обойти» преобладающие южные ветры, мешавшие продвижению.