Этторе Биокка - Яноама Страница 8

Согласился идти в гости только отец Хохотами. Остальные отказались еще и потому, что от самого Шоамоа узнали, что на хекураветари собираются напасть грозные саматари.

ВОИНСТВЕННЫЕ САМАТАРИ

Старик Шоамоа отправился в обратный путь утром следующего дня. Отец и мать Хохотами, сама Хохотами, два ее старших брата, старшая и младшая сестры и я вышли из шапуно немного позже. Первую ночь мы провели в лесу, а к вечеру пришли в рощу, где росли дикие ореховые деревья. Сами деревья были низкие, и на каждом висело по три-четыре ореха. До них можно было дотянуться с земли. Эти дикие орехи были вкусные, сочные, не хуже, чем у тех ореховых деревьев, которые выращивают яноама. Рядом высились скалы. Утром мы разбили орехи о камни. Я была еще слабой, и Хохотами разбивала орехи и для меня.

На третью ночь мы подошли к игарапе у шапуно хекураветари. «Из этого игарапе они берут воду. Они всегда селятся возле игарапе»,— сказал отец Хохотами.

Днем мы нашли на берегу маленькие стрелы. «Здесь мальчишки ловили рыбу»,— определил отец Хохотами. Мы стали подниматься вверх по игарапе, пока не добрались до старой расчистки. Там мы остановились. «Прежде чем войти в селение, надо покраситься»,— сказал отец Хохотами. Сам он разукрасил грудь, ноги и лицо коричневой краской. Когда яноама торопятся, они раскрашивают тело одной краской, а потом ногтями проводят полосы. Если же у них много времени, то они раскрашивают тело тонкими полосами. Кисточкой им служит кусок лианы, который они макают в краску уруку. Пока отец и мать Хохотами разрисовывали себя и дочек, к нам присоединился еще один караветари вместе со своей женой и сыном. Они тоже решили отправиться в гости. Его жена спросила: «Сами вы краситесь, а белую не будете красить?» «Будем,— ответила старуха,— только сначала я разрисую дочку». Меня однажды уже раскрашивали перед тем, как войти в селение кохорошиветари. В шапуно караветари мать Хохотами выбрила мне макушку. А теперь она разрисовала мне полосами грудь, ноги и лицо. Мы еще не кончили раскрашивать себя, когда появились двое молодых хекураветари. Они сказали: «Отец велел передать, если наши гости красятся, то пусть скорее идут в шапуно. Саматари готовятся напасть на нас». Мы сразу же пошли в шапуно.

Прежде хекураветари жили вместе с караветари. Потом они поссорились и разделились. В шапуно было всего человек сорок — пятьдесят. Многие мужчины отправились на охоту.

В шапуно остались вождь Хекураве с двумя сыновьями и один арамамисетери—он был главным колдуном. Как раз он и предупредил своих о том, что три дня назад саматари выступили в поход. Когда вождь увидел нас, он воскликнул: «Караветари привели незнакомку!» Мы стояли в центре шапуно. Подошли четверо мужчин и позвали в гости к своим очагам двух братьев Хохотами и еще двух мужчин. Старуха, старик, Хохотами, ее незамужняя сестра и я остались стоять. Старуха рассказала, кто я такая, и как меня отбили у кохорошиветари.

Пришла невестка вождя и позвала меня: «Вот тебе пупунье. Поешь с нами. Но только приходи одна». Мать этой женщины стала меня уговаривать: «Не возвращайся к караветари. Оставайся с нами. Старуха хочет, чтобы ты жила с ней и с ее дочерью. А у меня двое сыновей. Вот и оставайся со мной и с моим старшим сыном». Я не знала, что ответить. Подошла жена старшего сына и сказала: «Не возвращайся в шапуно караветари. Они не дадут тебе долго жить со старухой. Когда ты подрастешь, мужчины заберут тебя и будут передавать один другому. А нас, хекураветари, мало. Мы живем тихо, спокойно. Никто из мужчин тебя не получит, будешь жить со мной».

На следующее утро вождь Хекураве сказал: «Пойдемте собирать пупунье, а потом угостим ими гостей. Скоро вернутся и охотники, и у нас будет мясо». Мать сказала Хохотами: «Позови Напаньуму. Пупунье будем собирать все вместе и потом быстро вернемся в свое шапуно. Эти люди слишком много говорят». Старуха поняла, что меня уговаривали остаться, и это ей очень не понравилось. Мы отправились собирать пупунье. Их в лесу было великое множество. Мужчины взобрались на колючие пальмы. Чтобы не уколоться, они привязывают лианами к стволу большие палки, и по этим палкам добираются до самой верхушки. Гроздья плодов они тоже связывают лианами и потом осторожно спускают вниз.

Вдруг большие птицы, которые, завидев людей, начинают кричать «кап, кап, кап», подняли шум. Хекураве крикнул: «Враги хотят убить меня. Почти все мои воины ушли на охоту, мои сыновья собирают пупунье, а я остался один. Кто же защитит меня?»

Мужчины поспешно слезли с пальм. Но никто не появлялся и никто не стрелял в нас из луков. Старый Хекураве сказал: «Выбирай любую гроздь». Пупунье были желтые и красные. Я выбрала гроздь красных. Мать Хохотами взяла еще три связки. Одну она положила в мою корзинку, а две отдала Хохотами. «Скорее идемте»,— сказала она. «Да, да, вы, женщины, возвращайтесь в шапуно,— сказал Хекураве,— а я помогу мужчинам уложить пупунье в корзины. Завтра, наверное, вернутся охотники. Они ушли на охоту вот столько дней назад». И он показал восемь пальцев.

Когда мы вернулись в шапуно, жена вождя позвала меня, накормила и уложила отдыхать в своем гамаке. Вечером мать Хохотами упрекнула меня за то, что я не поужинала вместе с ними. Я ответила, что не могла отказаться от приглашения жены вождя.

«Эта женщина кормит тебя мингау[17] и другими вкусными вещами,— сказала старуха.— Она хочет, чтобы ты осталась с ними. Но только ты вернешься с нами, да?»

«Если придут саматари, то не знаю, вернется ли вообще кто-нибудь из нас»,— ответила я.

«Про нападение саматари они выдумали»,— сказала старуха.

На следующий день, когда солнце стояло уже высоко в небе, к нам подошла жена главного колдуна и сказала старухе: «Мой муж хочет посмотреть на Напаньуму, я уже варю для нее пупунье. Отпустите ее, а я ее разрисую. Как можно некрашеной жить в шапуно?! Я раскрашу ее красным уруку, и, когда вернутся охотники, вам останется лишь провести черные полосы».

«Иди»,— разрешила мне старуха. Вместе со мной к колдуну пошла Хохотами. Главный колдун оглядел меня и спросил: «Это и есть Напаньума? А я-то думал, что она уже настоящая красивая женщина. Слава о тебе, Напаньума, далеко залетела. Арамамисетери мне сказали, что ты живешь в шапуно караветари. Арамамисетери хотят отобрать тебя у караветари. Все знают о Напаньуме, все, кроме саматари». Потом он повернулся к жене и добавил: «Дай ей пупунье». И пошутил: «А вообще-то лучше всего ей будет у саматари, там ей не придется ложиться спать на пустой живот». Жена главного колдуна подошла ко мне и сказала: «Идем искупаемся в реке, и я разукрашу тебя семенами уруку, тонкими полосками разрисую, ведь сегодня вернутся охотники». Хохотами отправилась вместе с нами.

Первым делом жена колдуна расписала мне красной уруку спину. Внезапно неподалеку — трак! — хрустнула ветка. «Слышала, Хохотами? — сказала я.— Ветка хрустнула».

«Наверное, это саматари!» — испуганно воскликнула девушка. Я дернулась от страха, и семена уруку посыпались на землю. Прибежали четверо мальчишек. Один из них был совсем маленький, он почти не умел говорить. «Убегайте, в реке враги, черные люди»,— крикнули они и помчались в шапуно. Там они рассказали, что черные люди, когда увидели их, сказали: «Не вздумайте кричать. Тихонько возвращайтесь в шапуно. Если будете кричать, мы вас убьем из луков». Вскоре вернулись в шапуно и мы. К тому времени страх у нас уже прошел, и тогда женщины хекураветари сказали: «Посмотрите, как они спокойны. Малышам все это показалось».

И тут возле нас упала стрела: враги неслышно крались за нами и подождали, пока мы вернемся в шапуно. И вот теперь они стали стрелять в нас из луков. Рядом со мной стрела пронзила гроздь бананов. Одна девочка выскочила на открытую площадку — в тот же миг в затылок ей впилась стрела. Девочка упала. Мать бросилась, чтобы поднять ее, но и ее ранило стрелой в колено. Другой женщине все-таки удалось втащить девочку в хижину. Она была мертва. Всего шапуно защищало одиннадцать мужчин. Они не отвечали на град стрел. Наконец брат Хохотами по имени Паузиве крикнул: «Ответим им». И одиннадцать мужчин стали стрелять из луков во врагов, окруживших шапуно. Наши мужчины стреляли через крышу из листьев и не видели, куда падали стрелы. Стрелы наших врагов тоже пронзали насквозь крышу и падали на открытой площадке. Жена главного колдуна сказала ему: «Ты великий колдун, и ты должен спрятаться». Я поднялась наверх и слегка раздвинула листья. Враги окружили шапуно со всех сторон. Они сидели на корточках. Стрелы их были вложены в луки. И как только стрела, выпущенная защитниками шапуно, падала на землю, осаждавшие вскакивали и тоже спускали натянутую тетиву.

Едва обстрел прекратился, женщины выбежали на площадку и стали собирать стрелы. Потом наши мужчины сказали: «Надо спасаться бегством». Вождь построил всех в ряд: мужчина — женщина, мужчина — женщина. Только мы выскочили из хижины, как в нас отовсюду полетели стрелы. Пришлось снова укрыться в шапуно. Потом Паузиве, брат Хохотами, крикнул: «Кто вы такие? Почему вы стреляете в нас? Кто вы? Караветари, кебробуетари, арамамисетери?»