Андрей Шарый - Балканы: окраины империй Страница 8

В Македонии, провозгласившей независимость в процессе распада Югославии, в начале 2010-х годов разработали стратегию так называемой антиквизации. По-русски (как и на других языках) такой термин звучит искусственно, зато точно обозначает суть понятия: сторонники этой теории считают македонцев потомками подданных античного царства, расцвет которого пришелся на IV век до нашей эры. Героико-эпическая версия концепции не нова: ее отстаивал, например, в написанной в 1878 году поэме “Македонская фея” просветитель Георгий Пулевский, на склоне лет сочинивший еще и 1700-страничный труд “Общая история македонских славян”. Однако появление в XXI столетии научных изысканий на эту тему выглядит довольно экстравагантно.

Антиквизация так или иначе, как представлялось находившимся в ту пору у власти в Скопье политикам национально-консервативной ориентации, давала Македонии дополнительные возможности развеивать имеющиеся у соседей сомнения по поводу идентичности новой страны, но порождала острые околополитические дискуссии. Афины традиционно оспаривали само название “Македония”, настаивая на том, что это понятие может относиться исключительно к северогреческой провинции. В ООН и других международных организациях страна на протяжении почти трех десятилетий была представлена как FYROM, “бывшая югославская республика Македония”. Это только один из современных балканских узлов противоречий. Упомяну и некоторые другие: у трех национальных общин Боснии и Герцеговины принципиальным образом не совпадают представления о будущем своего государства, а у сербов и албанцев – вгляды на то, кому должно принадлежать Косово.

Балканы соединяют разнообразные европейские миры. Мой начерченный простым карандашом крест – линии, связывающие дальние уголки балканской цивилизации, – это только подтверждает. Вот холодный крайний север: медвежий уголок Словении, слегка надменный в своей безмятежности горнолыжный курорт Бовец, неотличимый от почти таких же гламурных местечек где-нибудь в альпийских Австрии или Швейцарии. По красной стрелке компаса – Родос, горячий южный причал эллинского мира, зубчатые башни крепости рыцарей-госпитальеров, поднятой на античных черепках, Долина бабочек с четырехточечными медведками неземных красоты и расцветки; полуостров Прасониси, на мелкопесчаной оконечности которого эгейская волна целуется со средиземноморской. Вот северо-восточный форпост Балкан: дельта Дуная, великой реки, несущей воды от германского упорядоченного к славянскому безбашенному; городок Сулина с портом и блошиным рынком, где вперемешку звучит румынская, украинская, греческая речь; великолепные камышовые плавни, населенные кабанами, селедками и пеликанами. Наконец, балканский дальний восток – харчевня Barinak в турецкой рыбацкой деревне Румелифенери (“европейский маяк”) с видом на самоё рождение Босфора и на одинокий парус в голубом тумане моря. Капитальное коромысло балканской географии с плечом от Любляны до Стамбула – без малого 1500 километров: это 15 часов пути на машине, если гнать не останавливаясь, это два с четвертью часа авиаперелета, если взять билеты на прямой рейс. По сегодняшним меркам совсем небольшая площадка, на которой тысячелетиями топтались могучие империи, каждая из которых рассчитывала оставить здесь непреходящий след.

Чистильщик обуви из Скопье. Фото. 1910-е годы

Каждая оставила. Но ни одна не сохранила за собой Балканы навечно.

1

Македонија – Μακεδονίa

Солнце славян

Муравию окружают четыре страны, и каждая достаточно сильна, чтобы при желании аннексировать ее. До сих пор Муравия сохраняла независимость только благодаря соперничеству между соседями, а также потому, что не имеет морских портов.

Влатко Стефановски – монстр тяжелого рока, бунтарская хардовая гитара Скопье, примерный ровесник Макаревича – Шевчука – Гребенщикова, чтобы было понятно, о чем он. Македонская “Машина времени” называется Леб и сол, что ожидаемо означает “Хлеб и соль”. Группа в классическом составе просуществовала два десятилетия (1976–1995), пережив даже распад Югославии, но не справившись, а это часто случается в музыкальном мире, с собственным величием. Играли, как рассказывает Влатко, по острой моде времени, преимущественно обвенчанный с балканским этно psychedelic и progressive рок, а теперь собираются время от времени на очередной “прощальный концерт” в сопровождении какого-нибудь симфонического оркестра. Среди заслуг Стефановски перед родиной – выпуск в 1990-м первого македонского компакт-диска, сета электронной музыки к балету Zodiac и состоявшееся годом позже выступление на митинге триумфаторов в Скопье по случаю провозглашения независимости страны. Тогда фронтмен Леб и сол, кумир нескольких поколений балканских меломанов, с чувством залудил на своей Fender национальный гимн Денес над Македонија.

Эта торжественная песнь написана в годы Второй мировой войны, незадолго до того, как Македония впервые обрела государственность, пусть и стала лишь республикой в составе югославской федерации. Коммунисты, кстати, первыми признали македонских славян отдельным народом – в отличие от властей Греции, называвших их славофонными греками; в отличие от властей королевской Югославии, придумавших наименование “южные сербы”; в отличие от властей Болгарии, считавших македонские земли западноболгарскими. Соответствующую резолюцию о македонской нации Коммунистический интернационал одобрил в 1934 году. “Это было важным международным признанием самобытности македонцев, – писал главный македонский историк Блаже Ристовски. – Но Коминтерн не создал своей волей нацию, а лишь поддержал ее борьбу”.

Академику Ристовски, встречаясь с ним в 1999 году в Скопье, я не перечил, лишь вставлял в его речь вежливые уточнения благожелательного иностранца. Но вот в Софии и Афинах вопросы о том, сколь оправданно само существование страны под названием “Македония” и кто именно в ней живет, считают актуальными, а в Тиране пекутся о правах проживающих в Македонии албанцев. Греция почитает Александра Великого своим, и больше ничьим, сыном, а его Македонское царство – античным греческим государством, с чем не рискнет спорить ни один здравомыслящий историк. В Афинах не устают напоминать о том, что в ту пору, когда “настоящей Македонией” правил Александр, бо́льшую часть территории современной страны со спорным названием занимало пусть вассальное, но вполне отдельное Пеонское царство. В Болгарии уверены: македонское прошлое – составная часть болгарской истории; македонский язык, кодифицированный волей компартии Югославии, является диалектом болгарского, разновидностью его литературной нормы, а македонцы – ветвь могучего болгарского древа. В Сербии напоминают: самый славный правитель династии Неманичей, Душан IV Сильный, в середине XIV века правил своим славяно-греческим царством именно из Скопье. Большую часть XX столетия земли Республики Македония оставались, да и сейчас формально являются, канонической территорией Сербской православной церкви, а образованную в 1967 году Македонскую православную церковь, которую поддерживает правительство страны, в христианском мире не признают.

Мой приятель Благоя (мы сидим в кафе на центральной площади Скопье), теоретизируя на национальные темы, подводит черту: “Греки не признают нашего названия, болгары не признают нашего языка, сербы не признают нашей церкви. Где искать друзей?” Такие поиски и правда весьма затруднены. В начале 1990-х, стоило Югославии развалиться, Болгария установила с новой республикой на востоке своих границ внешне равноправные, но покровительственные отношения, основанные на понимании того, что два болгарских, по сути, государства лучше одного, а македонцы о своей национальной идентичности пусть думают что хотят. Греция тут же вступила с Македонией в затяжной, почти на три десятилетия, конфликт по поводу официального названия страны и ее государственной символики. Эпизодами спора греков и славян стали торговое эмбарго, многотысячные демонстрации патриотов по обе стороны границы, препирательства в газетах и на международных конференциях. Через 27 лет непростых переговоров социалистические, оказавшиеся способными к какому-никакому диалогу правительства в Афинах и Скопье под мощным международным давлением пришли наконец к решению. Македонии пришлось выбирать между европейским будущим и историческим принципом: ЕС и НАТО поставили условием для развития сотрудничества со страной со столицей в Скопье “согласование ее имени”.

Македония. Карта Македонского общества в Москве. 1913 год