Леонид Гомберг - Добрая земля за Иорданом Страница 8

3

Теперь посмотрим, каковы же были представления об устройстве мира у соседних с евреями великих народов к тому времени, когда начали бытовать сведения космогонической истории, рассказанной Моисеем.

Вряд ли стоит сомневаться, что личность и взгляды Моисея формировались в Египте, где он жил в молодости, под влиянием египетских жрецов. Вероятно, именно они формулировали самые передовые воззрения человечества второй половины II тысячелетия до н. э. При этом, как отмечают ученые, религиозно-мифологическая система Египта отличалась такой изощренной доскональностью, какой не знает ни одна из развитых религий древности. Следует также помнить, что жизнь, а значит, и религиозные представления египтян формировались в отдельных областях – номах, подчас не слишком связанных друг с другом административно-хозяйственными узами, а стало быть, идеологические установки, религиозные и научные идеи также складывались в них обособленно.

Вот, например, одно из древнейших сказаний египтян, родившееся в городе Хенсу (Гераклеополь), относящееся к XXII веку до н. э. В ту пору считалось, что именно в Хенсу главный местный бог Хеншеф впервые ступил на сушу из первозданного океана…

«Где он восходит, земля озаряется, его правое око – солнце, левое – луна, его душа – свет, из носа его выходит дуновение, чтобы все оживлять».

«Создал владыка для людей – своего стада, вышедшего из тела его – небо и землю, уничтожив хаос и сотворив воздух для дыхания. Сотворил он растения, животных, птиц и рыб для их пропитания. Сотворил он на благо живущих свет и, восходя на небо, плывет по нему, чтобы люди созерцать его»[9].

А вот гелиопольское сказание, зафиксированное в IV веке до н. э., но восходящее к куда более древним временам: «Говорит владыка вселенной: я тот, который воссуществовал как Хепри (Одно из имен бога солнца Атума). Я воссуществовал, и воссуществовали существования, и многие существа вышли из моих уст. Не было еще ни неба, ни земли. Не было еще не суши, ни змей. Простирался неоглядный Нун, застывший в неподвижности, погруженный в непроницаемую тьму. Выйдя из него, я не отыскал места, куда ступить, и поэтому создал вечный холм Бен-Бен. Став на него, поразмыслил я перед лицом своим и преступил к творению…»

«Нун – во всех египетских космогониях олицетворяет первозданные воды праокеана, окружавшего землю. В Гелиополе из вод Нуна возникло солнце Атум. В Гермополе Нун и его супруга Наунет составляли первую пару богов в образах лягушки и змеи. В Мемфисе Нун был отождествлен с Птахом, а в Фивах – с Амоном», – рассказывает А. Немировский.

Мемфисское сказание относят к концу VIII века до н. э., когда Мемфис, древний религиозный и политический центр страны, вновь становится столицей, что потребовало особого возвеличивания главного местного бога Птаха.

«Было время, когда не существовало еще мира. Первым появился Птах, никем не рожденный, сам по себе. Он-то и создал мир и населивших его богов. Зародилась в сердце Птаха мысль в образе Атума, возникла она на языке в этом образе… Птах в каждом теле, во рту каждого из богов, всех людей, всех зверей, всех червей и всего живущего, ибо он мыслит и повелевает всеми вещами, какими хочет… И умиротворился Птах, создав все вещи, и произнес божественные слова. Он породил богов, создал города, основал номы, водрузил богов в их святилища… И вошли по его воле боги каждый в свое тело из всех древесных пород, камня и глины и приняли в них свой облик».

На основании этой информации можно сформулировать основные «архитипические» детали и подробности египетского мифа о сотворении вселенной: персонификация «творца», создание богов и людей из подручного материала или из самого «творца», естественное перетекание времени из «до» в «после».

Еще более впечатляют своей образной силой космогонические мифы Месопотамии.

«Когда-то небеса и земля были слиты… Были они как одна гора в пространстве, заполненном вечными водами дочери океана Намму, праматери всего сущего. Произвела она из себя Ану и Ки (верх и низ – небо и землю), сына и дочь, и поселила их раздельно… И свела их Намму, соединила как мужа и жену. И родила Ки владыку Энлиля (воздух, ветер), наполнившего все своим могучим дыханием жизни… Разорвали Ану и Энлиль гору. Поднял вершину Ану вверх, а Энлиль опустил плоское подножие вниз. Так появилось небо в виде свода и земля, как плоский диск с неровностями, горами и ущельями, ибо гора была разорвана, а не разрезана ножом. Ану избрал себе небо, а землю оставил сыну, и стал Энлиль носиться на ней…»

Это древнейший шумерский космогонический миф, рассказывающий о сотворении вселенной, по мнению А. Немировского, утверждает, что «первоначально все стихии, образующие мироздание, существовали в неразделенном виде, как огромная гора, плавающая в мировом океане. Развитие происходит в виде отделения и последующего соединения мужских и женских начал, результатом чего становится появление и бесконечное умножение новых богов…»

В знаменитой древней месопотамской космогонической поэме «Энума Элиш», названной так по первым словам «Когда вверху» и относящейся ко второй половине II тысячелетия до н. э., сотворение мира предстает как борьба старшего и младшего поколений богов. Согласно воззрениям аккадцев и вавилонян вселенная создавалась в два этапа.

На первом этапе, «когда вверху небеса еще не имели названия, когда твердь еще прозвища не имела, существовали лишь первородный создатель их Апсу, Мумму, мудрый его советчик, и Тиамат, всего живого праматерь. Обитали они в бездне великой, воедино смешивая свои воды».

Именно в чреве Тиамат зародились боги, олицетворяющие различные стихии, в то числе и мудрый Эа, унаследовавший от чудовищного Апсу владычество над подземными водами.

Вообще-то, как представляется, «Энума Элиш» не столько космогоническая поэма, сколько идеологический текст, призванный обосновать возвеличение бога Мардука, ставшего во главе вавилонского пантеона. Именно он возглавил активное противостояние богов первобытному хаосу в лице чудовищной Тиамат и ее окружения. Итоги состоявшегося сражения легли в основу представлений об упорядочении мироздании.

«Рассек он туловище Тиамат пополам, словно устрицу. Половину, что выше была, поднял он наверх и прикрыл ею верхние воды, словно стеной. В этой стене, которой он имя дал «небеса», пробил он ворота и стражей поставил, чтобы они по его повелению дожди град и снег выпускали. Из нижней половины могучего тела Мардук создал землю и закрыл ею нижние воды… На голову Тиамат навалил он гору, чтобы воды не растекались по поверхности земли, а сохранялись, из глаз извлек великие реки Тигр и Евфрат…»

Великолепный поэтический текст, зафиксированный на семи табличках, позволяет читателю судить сколь далеко все эти страсти-мордасти в космогонических сказках египтян, шумеров, вавилонян отстоят от воззрений, рассказанных Моисеем в Бытии. В то же время нельзя не заметить и взаимосвязи некоторых деталей, и это естественно, поскольку израильтяне и их предки жили на Древнем Востоке не в безвоздушном пространстве.

По мнению Александра Немировского, «картина космоса в Ветхом Завете близка к древневавилонской, но не совпадает с ней». Так, например: «У вавилонян было несколько небес (три, семь), предназначенных для обитания множества богов. Единственному Богу Ветхого Завета соответствует одно небо. Но в различных частях священной книги иудаизма и христианства встречается выражение «небо небес», являющееся пережитком более древних представлений… Да и само древнееврейское слово «небо» имеет форму множественного числа (небеса)» – т. е. «шамаим».

А. Немировский полагает, что ивритское слово «техом» – «бездна» через арабское «тихамат» – «хаос» восходит к аккадскому «Тиамат» – «имени богини первоначального хаоса-океана, существовавшего до сотворения мира как его материал». Ученый указывает также на то, что об отделении дня от ночи с помощью небесных светил задолго до Бытия повествуют легенды о вавилонском боге Мардуке. Он цитирует: «Наннара (Луну) он светить заставил, ночь ему вверил, он поставил его украшением ночи, чтобы дни обозначать». «И у других народов, – продолжает ученый, – изменение фаз Луны и положения солнца использовались для измерения времени».

Игорь Тантлевский на основании анализа первых стихов Бытия, заключает что, возможно, Бог «лишь упорядочил существовавшую до сих пор материю». Он полагает, что «прояснить проблему позволяет допущение, согласно которому еврейское «небо и земля» в стихе I является калькой с шумеро-аккадского понятия «ан-ки», букв. «небо-земля», служившего для обозначения всей Вселенной»[10]. «В древнемесопотамском эпосе творения “Энума элиш”, например, – пишет он – бог Мардук нарекается другими богами именем lugal-dimmer-an-ki-a – «царь богов неба-и-земли», т. е. “царь Вселенной”».