Виктор Еремин - Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина Страница 9

Во-вторых, к 1890-м гг. Калифорния стала житницей США. Если ранее местные фермеры занимались исключительно скотоводством, то со временем они перешли на выращивание пшеницы и ячменя. Одновременно Калифорния стала центром производства цитрусовых. Природные условия края этому способствовали. Похожие условия имелись и в Крыму. Толковое применение мелиорации и орошение почв позволило бы Крыму стать житницей Европы, а заодно завалить континент цитрусовыми. По крайней мере, так предполагали. Потому «Джойнт» и предложил проект под столь соблазнительным названием.

Наконец, в-третьих, и это было главным, хотя отцы-основатели «Джойнта» о том умолчали. Калифорния во многом является таким же геополитическим стратегическим центром Западного побережья обоих Американских континентов, каким является Крым для Европы, Азии и Северной Африки. Поэтому не удивительно, что мировой транснациональный финансовый капитал и правительство США уже целое столетие периодически пытаются обосноваться именно на крымской земле.

Доморощенные конспирологи обычно называют еще и четвертый фактор — курортную ценность и Калифорнии, и Крыма. Однако в 1920-х гг. и там, и там курортная инфраструктура была развита чрезвычайно слабо и с этих позиций оба региона вряд ли кем рассматривались.

Таково было положение дел в Крыму накануне описываемых событий. Теперь обратимся к интервью М. Н. Полторанина. При этом не будем забывать, что рассказ он вел почти через пятнадцать лет после того, как познакомился с секретными документами по крымским делам, потому, видимо, многое запамятовал. А многого, не будучи историком, он не знал и сопоставлять параллельно происходившее не мог.

Начинается интервью так:

«Сталин получил в наследство крымскую проблему. Еще со времен Ленина был такой член правительства, заместитель председателя Лурье. И он начал бегать с идеей, чтобы в Крыму сделать Еврейскую республику, советскую. А ему подкинул эту идею Розенбрег из “Джойнта”».

Надо признать, что Полторанин либо пытался нивелировать смысл и значение «Джойнта», либо был просто несведущ в этом вопросе. О причастности к проекту «Крымская Калифорния» Варбурга[42] и других руководителей комитета он даже не упомянул, акцентировав внимание на заместителе Варбурга — Джеймсе Наумбурге Розенберге (1874–1970).

Личность эта весьма любопытная. Нам он особенно интересен тем, что курировал крымскую проблему, да и всю политику «Джойнта» в СССР с 1920 г. вплоть до своей постыдной отставки в 1947 г. В справочной литературе Розенберг представлен классически для персон такого типа. Юрист по образованию, в молодости он специализировался на оформлении и реорганизации крупных частных фирм. Одновременно у Розенберга имелось хобби — он увлекался стихотворчеством и драматургией, публиковался. Помимо этого, в 1922 г., уже активно работая в «Джойнте» и имея огромные дружеские связи в высших правительственных и финансовых кругах США, Розенберг открыл собственную галерею изобразительных искусств и оставался успешным галеристом всю дальнейшую жизнь. По этой причине в апологетике Розенберга часто пишут, что «Джойнт» в СССР представлял романтик — поэт и художник. В годы Великой Отечественной войны Розенберг был председателем консультативного совета Еврейского комитета Совета военной помощи России и косвенно сыграл роковую роль в судьбе С. М. Михоэлса, И. С. Фефера и Еврейского Антифашистского комитета в целом.

У Феликса Варбурга в «Джойнте» было несколько заместителей. Если верить опубликованным документам комитета, председатель приблизил к себе Розенберга более других. Не известно, Варбург ли поспособствовал сближению своего зама с вашингтонской элитой или Розенберг пришел в «Джойнт», уже будучи вхожим в верхушку американского общества, но к началу 1920-х гг. личные связи у него были очень крепкими. И в дальнейшем они только расширялись.

Надо сказать, что американские банкиры довольно быстро разочаровались в Октябрьской революции. Как только в России началась политика военного коммунизма[43] (примерно в декабре 1917 г., с ликвидации частных банков), они объявили советское правительство антисемитским и враждебным евреям[44]. В таком подходе особо ярко проявился олигархический характер «Джойнта», в корыстных целях разыгравшего националистическую карту. Изрядно вложившись в дело развала Российской империи, отцы-основатели «Джойнта» наверняка рассчитывали на благодарность облагодетельствованных ими революционеров, но в ответ были откровенно проигнорированы. Более того, почти сразу после Октябрьского восстания представителям «Джойнта» был официально запрещен въезд на территорию страны, а россиянам запретили получать переводы от комитета.

Потеряв возможность хотя бы как-то влиять на российские дела, Варбург, Шифф и К° объявили все революционные преобразования в России антисемитскими, поскольку от них пострадали в том числе и банкиры, и предприниматели еврейского происхождения. Такова традиционная метода националистов всех мастей: в любом социальном катаклизме выделять представителей своей национальности (ото всех прочих отстраняться, будто их никогда не было или будто они пострадали в гораздо меньшей степени) и буквально упиваться горем и страданиями своих единокровцев. Обвинения в антисемитизме сегодня кратко формулируются так: «Еврейские массы в результате пресловутой “диктатуры пролетариата” оказались в крайне тяжелом положении, в эти годы было зафиксировано 1520 погромов и около 1 млн евреев стало беженцами. Казалось бы — ведь погромы совершала не Красная армия, какие могут быть претензии к советской власти — но это только поверхностный взгляд… Изменение социального уклада жизни страны с приходом советской власти в огромной степени сказалось на еврейском населении. Ведь с введением военных методов хозяйствования, сопровождавшихся фактическим запрещением свободного товарообмена, громадная категория еврейского населения фактически осталась без работы. Положение усугублялось тем, что, спасаясь от погромов в годы Гражданской войны, тысячи еврейских семей перебрались в города (нееврейское население наоборот уезжало в деревни — около 5 млн), где царила ужасающая нищета, безработица и разруха. Многие из тех, кто пытался создать частное городское хозяйство, в основном торгового или мелкопромышленного характера, объявлялись новым режимом эксплуататорами, к которым применялись различные меры “революционной защиты”. Эти меры были различны: от конфискации орудий производства у ремесленников и товара у торговцев, огульно названных “спекулянтами”, до высшей меры — расстрела. Все эти меры сопровождались лишением политических прав — евреев лишали прав также, как и “кулаков”, бывших дворян, предпринимателей и вообще всех т. н. “деклассированных”»[45].

Так начал складываться ныне широко распространенный на Западе миф об антисемитском характере советской власти и СССР. И это притом, что согласно списку Виктора Марсдена[46], неоднократно подтвержденному объективными исследователями, члены первого советского правительства «примерно на 80–85 % были евреями»[47]. О женах еврейках большинства руководителей советского правительства и напоминать не приходится. К этому добавим, что, говоря словами П. А. Судоплатова[48]: «В начале 1920-х годов, когда советская власть лишь становилась на ноги, среди руководителей всех уровней было немало лиц с еврейскими фамилиями. Замечу, что в то время не существовало паспортов, так что официально никто не делил людей по национальному признаку»[49].

Хотя отцы-основатели «Джойнта» полагали своими людьми в советском правительстве Якова Свердлова и Льва Троцкого, в целом у них с большевиками отношения не сложились[50]. В первую очередь по причине настороженного отношения к американцам В. И. Ленина. Поэтому после Октябрьской революции комитету пришлось начинать свою деятельность в Польше. Правда, до окончания советско-польской войны Польша номинально рассматривалась как российская территория, так что в работе там сотрудников «Джойнта» следует видеть прежде всего ловкий политических маневр.

В июне 1919 г. в Польше открылось официальное представительство комитета. Главная причина этого конечно в том, что до начала Второй мировой войны польская еврейская община по величине была второй в мире после американской. Первые годы сотрудники комитета оказывали экстренную помощь местному еврейскому населению — поставляли и распределяли продукты, одежду, медикаменты. Это была великая благородная миссия. Но одновременно, если верить ряду исследователей, «Джойнт» создавал в только что возрожденной после 1795 г.[51] стране обширную разведывательную сеть. В кратчайшие сроки Польша стала центром американского шпионажа за советской Россией и молодыми европейскими демократиями. Не удивительно, что в межвоенное двадцатилетие самая большая часть ассигнований «Джойнта» была направлена в Польшу. Только в 1920-х гг. туда перевели более 12,5 млн долларов, что составляло около 25 % от официального бюджета комитета.