Александра Матвеева - Геополитическая концепция истории России П. Н. Савицкого Страница 9

Исследование феномена российской империи можно встретить даже в еще более раннее опубликованных работах С. М. Соловьева, Н. Я. Данилевского и К. Н. Леонтьева[165]. К началу первой мировой войны данная проблема была не менее популярна и разработана в России, чем на Западе, о чем свидетельствует большое количество публикаций отечественных геополитиков на эту тему. Среди них следует выделить работы Ю. С. Карцова «В чем заключаются внешние задачи России (Теория внешней политики вообще и в применении к России» (1908); Г. Н. Трубецкого «Россия как великая держава» (1910); И. И. Дусинского «Основные вопросы внешней политики России в связи с программой нашей военно-морской политики» (1910) и Е. А. Вандама «Наше положение» (1912) и «Величайшее из искусств. Обзор современного международного положения при свете высшей стратегии» (1913).

Таким образом, в своих теоретических построениях П. Н. Савицкий опирался на богатую отечественную геополитическую традицию, которая, бесспорно, наложила отпечаток не только на его ранее, но и евразийское творчество.

Савицкий давал многоаспектное определение «империи», при этом, сужая ее предметные рамки.

Во-первых, империя определялась как «объединение наций в политическое, хозяйственное и культурное целое», самой этой триединой связью исключающего существования внутри себя «обособленных национальных цельностей», поскольку данная связь – в многонациональном единстве[166]. При таком подходе из ряда «истинных империй» исключалась Оттоманская империя и царство Тамерлана, как основанных только на политических связях образований.

Во-вторых, понимая под данной категорией такое объединение, в котором «нация, созидающая многонациональную цельность, может дать сама «империализуемым» народам что-либо положительное», Петр Николаевич выявлял в империях «исторически разумное», прогрессивное начало[167]. Савицкий подчеркивал: «Империя лишь там, где для покоренных народов покорение имеет большее значение, чем значение того несчастья, которое воспитывает характер человека и обнаруживает его недостатки»[168]. В этой связи в качестве «созидательного» примера приводился исторический опыт Монгольской империи.

Отмечая, что «лишь татарское владычество могло привести северную Русь к национальному объединению и тем создать фундамент Русской империи», Савицкий как бы предвосхищал созданную им же позднее евразийскую теорию об империи Чингисхана, в рамках которой росла и набиралась опыта будущая русская держава-преемница[169]. При этом, нельзя не отметить, что идея созидательного, собирательного для русских земель, значения ига уже имела место в русской историографии. В частности, в работах Н. М. Карамзина и одного из идейных предтеч евразийства Н. Я. Данилевского.

По мысли Савицкого, «положительное влияние» «империалистического ядра» или «перво-нации», созидающей империю, в политической и экономической сферах часто проявляется с преобладанием одной из них. И это определялось спецификой построения самой империи: расширение с помощью экономических рычагов, торговлю или через политические механизмы. На этой основе Савицкий выделял два типа империализма:

– колониально-экономический, который был присущ «наиболее сильным экономически, наиболее нуждающимся в «в хозяйственном дополнении» народам», в основном, мореходным. «Проводниками их империалистического расширения было море, отсюда их империализм приобретает форму колониально-заморских держав»[170]. «Это многотерриториальное, но не многонациональное единство», «это империализация земель, а не народов»[171]. Самым ярким его представителем являлась Англия, а также Голландия, Испания и Франция.

– континентально-сухопутный, основанный не только на «политическом милитарном» могуществе, но и на «хозяйственном равноправии, равном объединении наций»[172]. Это империи, расширяющиеся по континенту. К такому типу относилась Российская империя и США.

Как видно, данная типология основывалась на принципе географического детерминизма, где решающую роль играло территориальное расположение империи. И в этом, как верно подчеркнула Н. Н. Алеврас, «можно заметить начала геополитического подхода к империализму»[173].

Пространственно-имперский дуализм рассматривался Савицким как геополитическая константа. Он отмечал, что эти типы империализма сложились еще в античности, с появлением Греческой колониальной и Римской континентальной империй. А Россия и Англия являлись лишь их расширившимся продолжением на новом историческом витке.

Такой подход шел вразрез со славянофильской геополитической традицией, где уникальность «процесса государственного телосложения» России противопоставлялась империям Запада прошлого и настоящего. В частности, И. С. Аксаков отмечал, что «процесс образования Российской Империи не представляет никакого сходства с процессом образования ни великих империй мира минувшего – Александра Македонского, Римской, Карла Великого, ни даже какого-либо из современных Западно-Европейских государств. Все они, более или менее, слагались способом завоевания, искусственного сочленения, с помощью насильственной (первоначально) ассимиляции, под воздействием осознанного политического принципа»[174].

Несмотря на это, теория двух типов империализма не была оригинальной: Савицкий с русского полюса пришел к выводам классической западной геополитики. Концепция геополитической бинарности мира, основанной на противоборстве сил-империй Суши и Моря активно разрабатывалась в первой трети ХХ века, как англо-саксонскими, так и немецкими геополитиками, и нашла свое законченное логическое оформление в концепции К. Шмитта, который отмечал: «Вся история планетарной конфронтации Востока и Запада во всей своей полноте сводима к основополагающему дуализму элементов: Земли и Воды, Суши и Моря. То, что мы сегодня называем Востоком, представляет собой единую массу твердой суши: Россия, Китай, Индия – громадный кусок Суши. То, что мы именуем сегодня Западом, является одним из мировых Океанов, полушарием, в котором расположены Атлантический и Тихий океаны»[175].

1.2. Геоэкономическая специфика русского империализма: проблемы промышленного развития и колонизации

Рассматривая русский империализм как континентально-сухопутный, не имеющий на материке Евразия аналогов, П. Н. Савицкий сосредоточил внимание на анализе его специфики. Что нашло отражение в его публикациях 1916 г. на страницах «Русской мысли»: «К вопросу о развитии производительных сил» и «Проблема русской промышленности». В этих работах проблема поиска геостратегических ориентиров для нашей страны определялась задачей обеспечения ее экономической самодостаточности, автаркии, превращения ее в «замкнутое внутри себя хозяйственное целое». Здесь сказалось влияние Ф. Листа, экономиста первой половины XIX века. Именно он, по мнению, Петра Николаевича, «предвосхитил многое, чего вовсе не было в его время»[176]. Прежде всего, это касалось разработанной немецким автором концепции «автаркии больших пространств», согласно которой, империи стремятся к хозяйственной замкнутости, к экономической самодостаточности.

Экономическая независимость Российской империи в условиях войны, по мнению Савицкого, определялась наличием развитой отечественной промышленности, прежде всего, металлургической[177]. В этой связи вставал вопрос о путях индустриального развития России – один из самых дискуссионных в то время. Следует отметить, что и публикация указанных статей была также вызвана научной полемикой, начало которой положила статья известного экономиста М. И. Туган-Барановского «Развитие производительных сил» в «Речи» от 14 февраля 1916 г. Позицию последнего о ключевой роли сельского хозяйства и о невозможности мощного промышленного развития в экономике России Савицкий рассматривал как один из вариантов народнической доктрины, которую резко отрицал[178]. Здесь сказалось влияние западника Струве, критиковавшего народническую идеализацию форм хозяйственного быта, ратовавшего за мощное экономическое развитие страны.

Принципиальное расхождение в позициях находилось в области экономической географии. Если М. И. Туган-Барановский ограничивал промышленное развитие России только ее европейской частью, менее богатой полезными ископаемыми (прежде всего, углем), по сравнению со странами Европы, то Петр Николаевич утверждал обратное: «Не в Европейской равнине, а в горах Азии может обрести русская промышленность богатство естественных ресурсов для своего развития»[179].