Юрий Игрицкий - Россия и современный мир № 4 / 2010 Страница 9

Это абсолютно советские люди, это – продукт коммунизма, «made in USSR». В них мало русского, в смысле традиции, корней и причастности к русской культуре. Если использовать мою терминологию, то они выросли в неприемлемой стране13. Но – являются единственным массовым модерным человеком в русской истории. Этого человека можно было встретить в рядах и партийной номенклатуры, и крупных и мелких хозяйственников, в райкомах ВЛКСМ, вузах, НИИ, офицеров армии и ГБ, МИДе и МВТ, КМО и т.д. То есть повсюду, даже и в многочисленной прослойке творческой интеллигенции. – Этот человек энергичен, оптимистичен, смышлен, вненравственен, циничен и т.п. Он и построил современную послесталинскую Россию. Он и захотел ею пользоваться.

Более того, этот человек совершил невозможное. Властная верхушка этой модерной массы похоронила коммунизм – господствовавший социальный строй, но сохранилась сама и – в новых условиях – сохранила свою власть. Иными словами, системообразующий элемент пожертвовал Системой ради спасения себя самого. Систему выбросили за борт как ненужный и опасный балласт. Об этом в свое время точно сказал Г.А. Явлинский: «Ключевой вопрос 1992 года заключался в том, какой путь избрать: освободить старые советские монополии или освободить общество от старых советских монополий? Надо ли полностью освободить коммунистическую номенклатуру от всякого контроля, сказать директорам-коммунистам и коммунистической номенклатуре: вы свободны, делайте, что хотите?» (цит. по: 12, с. 32). Разумеется, Г.А. Явлинский подчеркивает экономический аспект этого невероятного социального кульбита, нас же интересуют все аспекты..!

Здесь хочу напомнить то, о чем писал несколько лет назад. – Мое (и предыдущие советские) поколение выросло, выучивая наизусть ленинский «основной закон» революции. Который «состоит вот в чем: для революции недостаточно, чтобы эксплуатируемые и угнетенные массы сознали невозможность жить по-старому и потребовали изменения; для революции необходимо, чтобы эксплуататоры не могли жить и управлять по-старому. Лишь тогда, когда “низы” не хотят старого и когда “верхи” не могут по-старому, лишь тогда революция может победить» (4, с. 218).

Позволю себе слегка подправить коммунистического теоретика. В России революции происходят тогда, когда действительно верхи «не могут по-старому». А побеждают: когда верхи начинают мочь по-новому. В ходе революций верхи обновляются – от почти полного набора «свежих» игроков до незначительных замен. Но смысл революции заключается в поиске новой технологии «быть сверху». Что касается низов, то верхи в своем перерождении, переформатировании используют энергию низов, направленную против старых методов их эксплуатации. А также рекрутируют из этих самых низов наиболее социально, морально и психологически «отвязанных».

То есть нормальная и нормативная русская революция – это восстание верхов и низов против старых, традиционных методов эксплуатации. Но не против нее как таковой…

Что же такое революция конца 80-х – начала 90-х годов? – Это борьба за освобождение номенклатуры от оков коммунистической системы. Господствовавший слой бессобственников-управленцев, управленцев–пролетариев восстал против порядка, лишавшего его права владеть и распоряжаться. Это была первая в мире победившая революция пролетариата. – Попутно замечу: чуть раньше на Западе прошла когда-то очень громкая (сейчас ее подзабыли) «революция управляющих» (менеджеров). Помню, как на лекциях политэкономии нам рассказывали о борьбе капитала-функции (управленцы) с капиталом-собственностью (правообладатели капитала). Верх взяли функционеры; собственникам пришлось делиться.

Но у нас другая история. У нас собственников вообще не было. И наши менеджеры (номенклатура) сумели перейти в совершенно новое качество, сбросив с себя пролетарские оковы – принципиально бессобственническую Систему. Кроме того, пролетарии-номенклатурщики захватили не просто собственность, «просто» в России не бывает. Они овладели властесобственностью, т.е. и государством, и экономикой. Вообще-то они пользовались всем этим и до революции 1989–1993 гг. Но именно «пользовались», а не владели и не могли передать в наследство своим детям. Ныне – могут.

И еще о нашей Великой пролетарско-номенклатурной революции. Сторонники старой советской Системы ругательски ругают М.С. Горбачёва и его приспешников: они-де оказались слабаками, предателями, неадекватными, неумехами и т.п. – «Ничего подобного», – скажу я. Напротив, М.С. Горбачёв и ведомое им руководство КПСС возглавили великий номенклатурный поход, номенклатурный транзит из страны (Системы) временно-условного обладания в страну (Систему) полновесно-правового владения и распоряжения. Когда-то К.Н. Леонтьев, с ужасом чувствуя приближение гибели его России, бредил: вдруг в обозримом будущем «какой-нибудь русский царь… станет во главе социалистического движения» (цит. по: 1, с. 95). Не случилось. И не могло случиться по всем историческим причинам. У Николая II была совершенно иная траектория трансформации. За которую и убили (я писал об этом в книжке «Русская политика в ее историческом и культурном отношениях»). А вот Михаил Сергеевич «стал во главе капиталистического движения». Правда, он не очень-то это понимал. Но это – исторически – неважно. История «угадала» с ним, с его ускорением и перестройкой.

Так вот, те сторонники старой советской Системы, которые квохчут о русской неудаче, о том, что у китайцев – Дэн Сяопин – спаситель, а у нас Михаил Горбачёв – разрушитель, ничего не понимают в «матери-истории» (выражение Маяковского). Дэн Сяопин во имя тамошней конфуцианско-коммунистической Системы заставил всех, включая «номенклатуру», модернизироваться. Горбачёв оказался во главе исторического движения, смысл которого заключался в разрушении обветшалой Системы во имя спасения и окончательного вызревания системообразующего элемента – позднесоветской номенклатуры. Кутузов сдал Москву, но сохранил армию; и это было исторически важнее. Горбачёв сдал Систему, и номенклатура сохранилась.

Результат – ревитализация Русской Системы. Причем, в новом ее облике. Но не будем пока касаться этой темы. – Порассуждаем о недавней революции. Неужели все ее содержание сводится к апофеозу номенклатуры, которому предшествовали долгие годы труда, терпения, борьбы. Нет, конечно. Подобно основной Русской революции и эта была комбинацией трех революций (см.: 8, 35–55). Во-первых, удалась антиимперская революция (де-факто антирусская). Ленинская национальная политика взрастила новые нации, и они выступили против русского Центра. «Национальным окраинам» (выражение XIX в.) России удалось то, что задавили в ходе Гражданской войны 1918–1920 гг. Во-вторых, случилась криминальная революция – революция «теневиков», бандитов, асоциалов, всякого прочего «мелкого люда» (и не только «мелкого»), который Система не давала «состояться» в полный рост. И, наконец, революция демократическая. Под ее покровом и пошла в бой номенклатура. Права человека, правовое государство, политический плюрализм и толерантность, рыночная экономика и частная собственность, причастность к европейской цивилизации, высшие моральные (религиозные) ценности – вот что было написано на знаменах освободительного, антисоветского и антикоммунистического демократического движения. У этого движения было два главных отряда – свободолюбивая интеллигенция (ядро – диссиденты-инокомыслящие) и прогрессивная номенклатура (от «партийных либералов» до современного покроя хозяйственников). Оба отряда в целом сформировались в 60–80-е годы. Один был ориентирован на политико-правовую и этико-эстетическую эмансипацию, другой – на экономическую и юридическую…

Вернемся, однако, к любимому русскому занятию – историософствованию (любимому наряду с морализированием). – К примеру, ведь согласны же мы (профессиональные исследователи) с основополагающим выводом социальной науки: история не повторяется, история не ходит по кругу, история – это развитие. А посмотришь на русскую и ахнешь от недоумения…

Поразительным образом история Советской России повторила – типологически, ритмически – историю России дореволюционной. Московско-петербургской – от начала XVI в. до начала ХХ в. – Как родилась Россия на рубеже XV–XVI столетий? Путем освобождения от двух зависимостей: белого монгольского царя и константинопольской патриархии (здесь, в этом контексте, несколько десятилетий несовпадения не очень-то и важны). Так же родилась и Советская Русь: путем эмансипации от белого немецкого царя (это, кстати, не игра в слова; в международном обиходе правящая династия именовалась «Голштейн-Готторп-Романовы», причем двойная немецкая составляющая была впереди русской), а также двух «духовных» зависимостей – петербургско-протестантского Синода и мирового интеллектуального мейнстрима (включая марксистский).