Леонид Ионин - Парад меньшинств Страница 3

Итак, в рамках марксистской доктрины социальный класс в себе – это класс, который (еще) не осознает общности своих интересов и свои исторические цели. А класс для себя – это класс, (уже) осознавший свое место в истории, свою историческую роль и вступивший в борьбу с другими классами (прежде всего, с буржуазией) в ходе осуществления этой роли.

В нашей терминологии Марксов класс в себе – это рабочий класс как статистическая группа или категория. В переводе на язык обыденности это выглядит так: есть некая совокупность людей, ведущих диффузное существование, рассеянных по городам и странам, все они работают на фабриках, ведут примерно одинаковый образ жизни, и при этом (еще) не осознают того, что они принадлежат к одному классу – пролетариату, которому предстоит выполнение великой исторической миссии.

Появляется марксизм, обнаруживший в пролетариате класс, которому суждено осуществить историческую задачу. Марксисты начинают политическую пропаганду, начинают «вносить» в пролетариат революционное сознание, организуют рабочие кружки, издают газеты и пропагандистские брошюры, ведут систематическую организационную работу по объединению трудящихся всех стран для совершения социалистической революции.

Возникает пролетарский интернационализм, в 1847 г. в Лондоне создается тайная революционная организация Союз коммунистов, ставшая предтечей огромного числа коммунистических и социалистических партий по всему миру.

Так наряду с самоидентификацией появилась организация. Так появился класс для себя. Но самое интересное в том, что, по существу, это те же самые люди. Это те же самые человеческие лица, что некоторое время назад в совокупности представляли собой категорию, то есть статистическую группу, которая ни на что не в состоянии воздействовать даже в индивидуальном, не то, что во всемирно-историческом масштабе. А теперь эти люди представляют собой организованную и агрессивно настроенную группу меньшинства, которая поставила себе целью в ходе борьбы за собственные исторически обусловленные права ни больше, ни меньше, как изменить ход мировой истории. И надо отдать ей должное, она изменила ход мировой истории.

Вот в чем отличие класса в себе от класса для себя.

Что, кроме наличия общих ценностей и целей отличает группу от категории. Важно это отметить для того, чтобы в дальнейшем использовать отмеченные признаки как аналитическое орудие для анализа групп меньшинств.

Итак, для групп меньшинств, также как и других групп, характерны следующие признаки.

1) В группе господствует сознание взаимозависимости, принадлежности к группе. Это даже не столько сознание, сколько чувство, потому что речь идет не столько о функциональной, сколько об эмоциональной зависимости. Иногда это называется корпоративным чувством.

2) В группе существует специфическая нормативная структура. Когда возникает нормативная структура, возникает и конформное по отношению к группе и, соответственно, отклоняющееся поведение.

3) Формируется ролевая структура. Существуют весьма сложно организованные группы, наряду с которыми встречаются крайне слабо сплоченные образования, соответственно, возникают разные типы структур.

4) Формируются структурные иерархии. Возникает система статусов, система власти, система авторитетов.

5) Складываются групповые границы, например, правила приема в группу и, соответственно, правила исключения.

6) Возникают групповые символы (флаги, эмблемы и т. п.).

7) Формируется групповое владение.

Как классифицировать меньшинства

Существуют несколько критериев классификации. Во-первых – и это, едва ли не самый важное, – меньшинства можно подразделять по типу их взаимоотношений с окружающей социальной средой, а если сказать точнее, по типу взаимодействия с нормативной структурой «вмещающего» общества, то есть общества большинства.

Можно выделить 4 (четыре) типа такого взаимодействия. Первый: ассимиляция – это когда сами меньшинства чаще всего в полном согласии с установками «вмещающего» общества ориентируют свою стратегию на максимальное приспособление к нормам последнего и, в конечном счете, на «растворение» в нем. Это стратегия была типичной, в частности, для многонационального советского государства, где в силу множества обстоятельств, на которых мы здесь не будем сосредоточиваться, действовала постоянная тенденция нивелирования разных «меньшинственных» проявлений, которая вела к формированию «новой исторической общности – советского народа».

В ином виде стратегия ассимиляции реализовывалась в идее «плавильного котла», каковым рисовали себя США, где, якобы, происходила «переплавка» всевозможных национальных особенностей и проявлений и возникновение некоего итогового культурно-антропологического типа. И там, и там, конечно, имело место не «сплавление» равных форм, а именно ассимиляция, то есть приспособление к некоему ведущему типу (русскому в СССР, англосаксонскому в США).

Мы здесь говорим о национальных меньшинствах. Но сказанное в той или иной мере может быть отнесено и к меньшинствам любого иного рода, поскольку все равно речь идет, в первую очередь, о взаимодействии нормативных систем.

Второй тип, противоположный ассимиляции, это геттоизация, то есть образование гетто, замкнутых сообществ, как можно менее сообщающихся с внешним миром. Гетттоизация характерна для многих национальных меньшинств, хотя для разных меньшинств в разной степени и в силу разных обстоятельств. Широко известны еврейские гетто в городах европейского Средневековья и Нового времени, китайские гетто (чайна-тауны) в Европе и Америке, как в прошлом, так и ныне, а также частично гетто других нацменьшинств в Европе и Америке.

Также геттоизация как сознательная стратегия характерна для религиозных меньшинств – так называемых тоталитарных сект, а также новых религиозных движений, – которые стремятся вывести своих сторонников из-под влияния внешнего мира и сконцентрировать их пространственно для целей построения нового Царства Божия в одной отдельно взятой общности, на одном изолированном клочке земли, то есть, другими словами, в гетто. О сектах и новых религиозных движениях мы будем особо говорить далее.

Третий тип – мультикультурализм. Это равноправное сосуществование в условиях тесного соседства и взаимопроникновения меньшинств любого характера – национальных, религиозных, сексуальных и т. д. – которое предписывает современная форма социокультурной организации, именующая себя и именуемая многими постмодерном.

Ради точности нужно сказать, что в политике и социологии на Западе под мультикультурализмом понимается, в первую очередь, форма существования национальных меньшинств. Но, как уже сказано, в более общем смысле речь идет о формах взаимодействия нормативных систем (а далее и всего, что этими системами регулируется – от семейной жизни до политики). И в этом смысле любые меньшинства могут рассматриваться как сосуществующие по той же модели. Например, место сексуальных меньшинств в социокультурной организации современного Запада вполне соответствует принципам мультикультурализма, Забавно только, что позиции мультикультурализма в подходе к нацменьшинствам в последнее время сильно пошатнулись, тогда как мультикультурализм в области сексменьшинств, наоборот, расцветает.

И, наконец, последний, четвертый тип взаимодействия меньшинств с нормами вмещающего общества – наряду с ассимиляцией, геттоизацией и мульткультурализмом – это экспансионизм. Экспансионизм, как это понятно из самого термина, представляет собой форму распространения (экспансии) меньшинства (то есть характерной для него нормативной системы и всех регулируемых ею моделей и отношений) вширь и подчинения ему все большего и большего числа сегментов и аспектов вмещающего общества. При этом типе взаимодействия меньшинство стремится вырасти (как по значимости, так иногда и количественно) и занять место большинства, то есть стать большинством либо на какой-то определенный малый период времени, как, например, в случае моды (см. об этом ниже), либо насовсем и повсеместно, как класс для себя Маркса, господствующее нацменьшинство, сексменьшинства.

В последнем случае (сексменьшинства) слова о претензии на тотальное господство могут показаться необоснованными или даже просто абсурдными. Действительно, неужели геи и лесбиянки стремятся подчинить себе всех и вся! Но если внимательно рассмотреть теоретическую стратегию одного из отцов современной сексологии и патриарха гомосексуальной пропаганды д-ра Кинси, эти слова не покажутся абсурдными. Кинси доказывал, что гомосексуализм – это не черта отдельных индивидов, а универсальная характеристика, хотя и не всегда отчетливо проявленная в каждом, но присущая каждому человеку. Сторонников у него в этом отношении множество, доказательств тоже хватает. Логически следующий шаг – перенесение ценностей и норм жизни гомосексуальных общностей на общество в целом. Подробнее о Кинси и его теории будет говориться в одном из следующих разделов книги.