Сборник статей - Социология уголовного права. Сборник статей. Том I Страница 3

Маркунцов С. А. Теория уголовно-правовых запретов как сквозная концепция социологии уголовного права

Маркунцов С. А. – к.ю.н., доцент, доцент кафедры уголовного права, первый заместитель декана факультета права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

До настоящего времени не выработано единой позиции в определении понятия, предмета и места социологии уголовного права в системе наук. Одни ученые признают социологию уголовного права в качестве составной части науки уголовного права. Другие полагают, что наряду с уже существующими уголовным правом и криминологией желательно оформление в качестве самостоятельных наук социологии уголовного права[12] и уголовной политики. Третьи считают, что вопросы уголовной социологии должны рассматриваться в рамках криминологии, а не уголовного права, полагая, что криминология по существу и может рассматриваться как социология уголовного права. Такой подход представляется необоснованным, исходя из оценки состояния и перспектив развития данной науки.

Современные ученые-криминологи по-разному определяют место криминологии среди других юридических и неюридических наук. Г. А. Аванесов считает, что криминология – основная наука уголовно-правового цикла.[13] М. П. Клейменов полагает, что криминология – наука для специалистов в области социального менеджмента.[14] В настоящее время в отечественной юридической литературе большинством авторов (Ю. М. Антонян,[15] А. И. Долгова,[16] В. Д. Малков[17] и др.) криминология рассматривается как общетеоретическая наука для наук криминологического цикла. При этом, с точки зрения классификации наук, одни ученые относят ее к междисциплинарным наукам (М. П. Клейменов,[18] Н. Ф. Кузнецова[19]), другие – к прикладным (В. Д. Малков[20]).

Сами криминологи указывают, что в литературе предмет криминологии определен далеко не однозначно.[21] Ученые-криминологи не могут договориться о базовых положениях криминологии, ее структуре, месте в системе наук и тенденциях развития.[22]

В современной юридической литературе и на научных форумах достаточно активно обсуждается проблематика кризиса отечественной криминологии. Следует согласиться с В. А. Туляковым в том, что содержание современного понимания криминологии не учитывает специфику реализации и взаимодействия правовых и социальных явлений, в силу чего выглядит крайне расплывчатым.[23] Одновременно происходит поразительная ситуация: ряд криминологов максимально пытается отмежеваться от уголовного права, начиная даже исправлять «для целей криминологии» базовые, легальные уголовно-правовые понятия.[24] Следует согласиться с мнением М. С. Рыбака о том, что сегодня несколько (и даже значительно – С. М.) утрачена межпредметная научная связь уголовного права и криминологии.[25] Данная связь все более и более ослабевает.

В свое время А. А. Герцензон писал, что между социологией права и криминологией существует тесная связь, которая, несомненно, усилится, когда юристы-криминалисты вплотную займутся социологическими исследованиями таких институтов уголовного права, как соучастие, покушение, необходимая оборона, эффективность применения отдельных видов наказания, условного осуждения и т. д.[26] К сожалению, произошла обратная ситуация: когда в науке уголовного права после «излишней догматизации уголовного права, происходившей в 90-х годах XX века» стали появляться отдельные социологические исследования, началось противостояние криминологии и уголовного права.

С. Ф. Милюков еще в начале XXI в., указывая на «в некотором смысле противостояние» криминологии уголовному праву, писал о том, что криминологическая критика уголовного права будет развиваться, по всей видимости, не только с позиций оценки его эффективности (неэффективности), но и с точки зрения соответствия его институтов общечеловеческим ценностям, возрастающим стандартам гуманизма.[27] Критика уголовного права со стороны ряда криминологов действительно усилилась.[28] Хочется напомнить тот факт, что в 70-е годы XX в. ученые, стоявшие у истоков криминологии, указывали, что выделение криминологии из уголовного права как самостоятельной науки не привело и не должно было привести к сужению социальных исследований в области уголовного права.[29] В связи с этим можно задать уважаемым криминологам встречный вопрос: кому будет нужна криминология, оторванная от уголовного права?

Итак, на современном этапе развития криминология не может (а по мнению некоторых криминологов, и не желает) вобрать в себя целый пласт социальных по своей сущности вопросов, связанных с правовой действительностью, имеющих важное значение для уголовного права.

Б. А. Кистяковский еще в начале XX в. писал, что право есть не только совокупность норм, а и жизненное явление. Все юристы согласны в том, что право, для того, чтобы быть правом, должно постоянно осуществляться в жизни.[30] Исходя из этого, весьма важными представляются исследование вопросов, связанных с воплощением уголовного закона в реальной действительности, вопросов «жизни уголовного права» с различных сторон. Эти вопросы должны лежать в основе, составляя ядро предмета социологии уголовного права как части науки уголовного права.

Но есть ли место социологии уголовного права в структуре науки уголовного права? Представляется, что есть. Структурировав науку уголовного права по «простанственно-иерархическому» (международное и национальное уголовное право; отечественное уголовное право и уголовное право зарубежных стран), «практическому» (предмет уголовного права рассматривается на двух уровнях: материальном – как реальное поведение и нормативном – как созданный обществом феномен[31]) и «временному» критериям, считаем возможным также в общих чертах воспринять дореволюционную модель строения науки уголовного права с теми конструктивными изменениями в контексте общественных отношений, которые произошли за прошедшее время, и определить ее как предметно-институциональный критерий, выделив в рамках науки уголовного права такие ее основные части (направления), как уголовная догматика, уголовная социология, уголовная политика.[32]

Таким образом, представляется вполне логичным, что вопросы, входящие в предмет социологии уголовного права, могут рассматриваться в различных «плоскостях»: в контексте пространственного, временного и даже практического критерия. В частности, вопросы эффективности конкретного уголовно-правового запрета с позиции различных ее критериев могут иметь в большей степени как материальную, так и нормативную составляющую.

Остается еще ряд вопросов. Каков предмет социологии уголовного права? Каково место теории уголовно-правовых запретов в рамках социологии уголовного права?

А. А. Герцензон прямо указывал, что социология права представляет собой отрасль социологии и правоведения, исследующую социальные преломления правовых институтов в реальной действительности.[33] А. М. Яковлев писал, что если для правовой науки в собственном смысле этого слова главную роль играет изучение соответствующей отрасли права, воплощенной в системе законодательства, то для социологии права главное заключается в изучении закономерностей в деятельности лиц: (а) принимающих законы, (б) применяющих законы, а также (в) деятельности всех тех лиц, на поведение которых воздействуют нормы права.[34] Схожим образом определял предмет социологии права В. Н. Кудрявцев, полагая, что социальные исследования в праве имеют своим предметом общественные отношения в сфере создания и применения правовых норм; они направлены на изучение социальной обусловленности и социальной эффективности права и его интересов.[35]

Определяя понятие и предмет социологии уголовного права, Л. И. Спиридонов писал, что в системе правоведения социология уголовного права есть направление (аспект, сторона) науки уголовного права, которое рассматривает уголовно-правовые институты и нормы в их социально-экономической обусловленности, в процессе их функционирования в обществе и в связи с их социальной эффективностью.[36] В. В. Орехов рассматривает социологию уголовного права как неотъемлемый сквозной элемент науки уголовного права, который представляет собой совокупность научных взглядов и представлений об институтах и понятиях уголовного права на основе конкретно-социологического исследования их содержания, выяснения их социальной обусловленности, анализа результатов применения уголовного закона и взаимосвязи уголовно-правовых и смежных с ними понятий и институтов.[37] Схожих позиций по данному вопросу придерживались Б. В. Здравомыслов, Г. А. Кригер и некоторые другие ученые.

Итак, в наиболее общем виде можно определить социологию уголовного права как самостоятельную часть (подсистему) науки уголовного права, представляющую собой систему теоретических взглядов, представлений, гипотез о социальной обусловленности, восприятия и реализации «в реальной жизни» отдельных уголовно-правовых институтов и норм, а также в целом уголовного законодательства и уголовного права. В целом, соглашаясь в вопросе определения предмета социологии уголовного права с вышеназванными учеными, считаем, что в настоящее время наиболее актуальными для исследования в этой сфере являются вопросы уголовно-правового мышления, проблемы спроса на уголовное права, стоимости уголовного права, уголовно-правовых рисков, оценки роли и значения уголовного закона и права для общества, социальной обусловленности и обоснованности отдельных норм и институтов уголовного права, эффективности положений уголовного закона и в целом – уголовно-правового воздействия. Эти и некоторые другие вопросы следует отнести к предмету уголовно-правовой социологии.