Александр Субетто - Капиталократия и глобальный империализм Страница 34

Либерализм в экономической науке для того и предназначен, чтобы заставить экономическую науку, как и социологию (потому, что в социологии – аналогичные процессы), обслуживать мировую капиталократию, служить ей верой и правдой.

В пространстве феноменологической экономической и социальной науки, к тому же, легче психологически жить. Потому что такая наука не революционна, она не ищет истины, а вполне удовлетворяется той «выгодой», которая перепадает от «пирога» финансовой капиталократии, например, от Фонда Сороса.

Капиталорационализация наука сопровождается своеобразной «рациональной мистификацией», «игрой в науки», которые рождаются потребностью капиталократии лишить общественные науки и науки о человеке их прогностического потенциала. Так же, как монетаризация человека превращает его в капиталоробота, точно так же монетаризация науки, превращает ее в товар, «рационально-роботизированный суррогат», в «капиталоденьги» с одновременным «занулением» смысла науки. Отсутствие смысла, содержания, научного поиска истины камуфлируется «псевдонаучной формой». Возникает своеобразный «модерн в науке», сканирующий «модерн в искусстве», о котором мы писали выше. Такая «наука об обществе и человеке» превращается в «великий нуль» Лорена Айзли, т. е. в «форму», прячущую «пустоту» такого научного дискурса.

Иллюстрацией изложенного положения служит работа «Интеллектуальные мошенники» знаменитых ученых-естествоиспытателей с мировым именем Алана Сокала и Жана Бринктома (мы опираемся на работу Давкинса Р. «Разоблаченный постмодернизм», переданный нам в форме компьютерной распечатки В. Я. Ельмеевым, см.: Dawkins R. Postmodernism disrobed // Nature. Vol. 399. July 1998, pp. 141–143. Рецензия на книгу: Sokal A., BricmontL. Intellectual impostures/ 1998; в дальнейшим мы используем цитирование из этой работы).

А. Сокол и Ж. Бринктом показывают пустоту социальных текстов таких модных французских «интеллектуалов» как психоаналитик Феликс Гваттари, Жан Лакан, Делез и др. Приведем в качестве примера «шедевр» Ф. Гваттари: «…мы можем ясно видеть, что не существует двухзначного (bi-univocal) соответствия между линейными связями означающего (linear signifyiting links), или архи-письмом (archi-writing), зависящего всецело от автора, и мультиреференциональным, многомерным, механическим катализатором. Симметрия шкалы, трансверсальность, патетический, недискурсивный характер их экспансии – все эти размерности уводят нас от логики исключительного среднего (exluded middle) и укрепляют нас в решении отказаться от онтологической бинарности (ontological binarism), которую мы ранее критиковали». А. Сокал и Ж. Брикмонт назвали такой дискурс Гваттари как «самую блестящую, какую мы когда либо встречали, помесь научного, псевдонаучного и философского жаргона». Такой же псевдонаучный язык демонстрировал и соратник Гваттари Жиль Делез.

Петер Медавар дал следующую характеристику подобного типа французскому стилю интеллектуализма (для которого, по нашей оценке, характерен нарциссизм «пустоты»): «Стиль стал предметом первостепенного значения, и что за стиль! По-моему, он характеризуется высокомерным гарцеванием, исполнен самозначимости, конечно же, он возвышен, но в балетной манере, выполнив ряд выученных па, он застывает как бы в ожидании взрыва аплодисментов. Он оказал плачевное влияние на качество современной мысли…». Мы только добавим к этой блестящей оценке П. Медавара. Во-первых, эта оценка подходит ко всей капиталократической науке. Во-вторых, она действительно «высокомерно гарцует», находясь в упоении нарциссизма, самолюбования, не замечая «наездника», ее «погоняющего», – капиталократию и, в первую очередь, мировую финансовую капиталократию, не жалеющую денег для процветания такой науки.

Отметим, что «Делез и Гваттари писали сами и принимали участие в написании книг, описанных присно известным Мишелем Фуко как «величайшие из великих. Возможно, когда-нибудь наш век будет носить имя Делеза» (Р. Давкинс, 1998). Итак, капиталократическая наука формирует поклонение «великим нулям», выполняется «заказ» капиталократии на разрушение науки об обществе изнутри. Либеральная наука, также как и либеральное искусство, стремится к чистой форме, отчуждаясь от содержания. Этот процесс подобен процессу эмансипации Капитала-Бога, стремящегося к «чистоте» и быстроте действия Капитала-Мегамашины, освобождающейся от источника своего происхождения – труда.

Другой интеллектуальный плут Лакан прибегает к математической абракадабре. Вот отрывок из его рассуждений: «Итак, вычисляя это значения в соответствии с используемым здесь алгебраическими методами, получаем, в частности:

Р. Давкинс пишет: «Не надо быть математиком, чтобы понять, что это смешно. Это в духе Алдеуса Хаксли (Aldous Nuxly), который в своем доказательстве Бога делил нуль на число и получал бесконечность. В дальнейшем рассуждении, совершенно в том же самом типичном для него духе, Лакан приходит к заключению о том, что эрекция органа «… тождественна значению V-1, полученному вышеуказанным методом, т. е. наслаждению, которое он восстанавливает как коэффициент своего утверждения к функции утраты значимого (signifier) (-1)».

Р. Давкинс обращает внимание на то, что это не наука, а интеллектуальное «игро-играние». Компьютерно-монетарная Капитал-Мегамашина с «электронными деньгами» создает виртуальный капитализм, который превращает свою науку тоже в виртуальный модерн, в котором «игра» и «интеллектуальное плутовство» становятся выражениями той человеческой катастрофы, которую такой «капитализм» порождает.

«Но разве сами постмодернисты не заявляют о себе, что они всего лишь «играют в игры»? Разве вся их философия не сводится к одному пункту о том, что все зыбко, что нет абсолютной истины, что все написанное имеет тот же статус, что и любое другое, что ни одной точке зрения нельзя отдать предпочтения?» (Р. Давкинс, 1998). Итак, капиталократическая наука «победно шествует», она уничтожает социологию, антропологию, другие общественные науки изнутри, «выедая» у них позитивное содержание.

Закончим данный анализ «модерна или постмодерна в науке» следующими словами Р. Давкинса (Richard Dawkins is at Oxford University Museum of Natural History, Parks Road, Oxford OXI 3PW, UK):

«Я обращался к этой программе, и она выдала мне статью David LL. Werther and Rudolf du Garbandier (Кембриджский университет, английское отделение) (это символично, так как именно Кембридж счел возможным присудить почетную степень Жаку Деррида) из 6.000 слов под названием «Капиталистическая теория и субтекстуальная парадигма контекста». Вот типичный «отрезок» из этой работы, впечатляющий своей ученостью: «При анализе капиталистической системы встаешь перед выбором: либо отказаться от неотекстового материализма, либо придти к выводу о том, что общество обладает объективным значением (ценностью). Если верен диалектический деситуациализм, то мы должны выбирать между дискурсом Хабермаса и субтекстуальной парадигмой контекста. Можно было бы сказать, что субъект контекстуализируется в текстуальный национализм, который включает истину как реальность. В некотором смысле, предпосылкой субтекстуальной парадигмы контекста является то, что реальность создается из коллективного бессознательного».

Обращайтесь к «Генератору Постмодернизма». Он, в буквальном смысле слова, неистощимый источник хаотически порождаемых, синтаксически верных бессмыслиц, ценных по сравнению с реальными вещами лишь тем, что их смешно читать» (Р. Давкинс, 1998).

Еще в 30-х годах на лекциях в Ленинградском университете бытовал известный пример синтаксически верной бессмыслицы: «Глокая коздра болдланула бокра и курдячит бокренка». Правда, здесь есть определенный смысл: «коздра» – похоже, хищник, слова «болдланула» ассоциируется со слово «боданула», «бокренок» по нормам построения слов в русском языке – очевидно «ребенок бокра», «курдячит» может означать «терзает». Назовем такое «псевдоонаучивание» текстов «принципом коздры». «Принцип коздры» очень характер для «модернизма науки». Он, в нашей оценке, фактически выполняет роль механизма социальной вирусологии в науке, разрушающей ее позитивный, прогностический потенциал.

Капиталократии нужна «наука», обожествляющая устройство мира на принципах капиталократии и уводящая «мир науки» в «мир игры», в «мир плюрализма, полипарадигмальности», в котором вопрос о научной истине становится вопросом «моды» или «вкуса».