Сергей Шавель - Перспективы развития социума Страница 5

На второй ступени чувственные представления переходят в понятия. Это хорошо видно на примере обучения детей счету в уме. Осуществляется эта процедура сугубо предметно: с помощью палочек или иных наглядных объектов дети осваивают понятие числа как количественного измерения предметов (тех же палочек) и операции с ними – сложения, вычитания и т. д. Использование понятий, т. е. переход к абстрактному мышлению, решительно расширяют поле воображения. В него включаются такие явления, которые трудно или невозможно выразить чувственно, путем перебора внешних признаков (в социологии, например, социализация, идентичность, интернализация и др.), появляется качественный анализ связей и отношений, суждений и логика силлогизмов и др. Применительно к роли социологического воображения сохраняют свое значение следующие слова К. Маркса: «При анализе экономических форм нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами. То и другое должна заменить сила абстракций»[28]. Сила абстракции – это также и проницательность, изобретательность комбинационной способности воображения, оперирующего всеми доступными интеллектуальными представлениями о социальной реальности – как преемственными, так и вновь создаваемыми.

Воображение работает по схеме «диссоциация – ассоциация». И. И. Лапшин пишет: «Оригинальный мыслитель диссоциирует привычные связи мыслей. Он разрушает кажущееся сходство явлений А и В и вскрывает более глубокое внутреннее сходство между, по-видимому, совершенно несходными явлениями С и Д»[29]. Диссоциация, т. е. разделение, расчленение, есть начальный этап человеческого мышления, необходимый для получения более дробных частей, элементов и проведения их углубленного анализа. Такое суждение имеет самостоятельное значение, особенно в логике деления понятий, классификации, систематизации и др. Но не менее важно и то, что всякая диссоциация порождает новые ассоциации выделенных элементов, а значит, как отмечал И. Кант, фасцинирует (побуждает) воображение. В качестве примера фасцинирующего действия Кант приводит адвоката, имевшего привычку, произнося речи, наматывать на палец ниточку. Однажды адвокат противной стороны, большой хитрец, вытащил у него из кармана эту нитку, что привело его в крайнее замешательство, так что он говорил чистый вздор; про него и сказали, что он «потерял нить речи»[30].

3. Способность воображения в «Антропологии» И. Канта

В мировой философской литературе термин «воображение» используется широко и повсеместно. Однако чаще всего имеются в виду или обыденное понимание воображения как фантазии, грезы и т. и., или наглядная презентация предмета (явления) в символической форме (модели, схемы, чертежи), или же стремление передать семантику метафорически с помощью иных слов и понятий, таких как интуиция, мнемоника, эмпатия и т. д. Такая вариабельность заметна даже у ряда авторов, посвятивших свои работы исследованию творчества (А. Бергсон, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков и др.), т. е. той области, в которой воображение играет первостепенную и решающую роль. Без воображения невозможна антиципация – способность предвосхищения еще не совершившихся событий или будущих результатов предполагаемого действия; нельзя построить идеал как образ (результат воображения) цели деятельности объединенных вокруг общей задачи людей; вести инновационный поиск, изобрести нечто новое в науке, искусстве, других сферах жизни. Способность воображения – атрибутивная характеристика самой человеческой природы, выделяющая его из животного мира. Имея в виду эту способность, К. Маркс писал: «Паук совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей – архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально. Человек отличается от пчелы не только тем, что изменяет форму того, что дано природой: в том, что дано природой, он осуществляет в то же время и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинить свою волю»[31].

Учитывая столь важную роль воображения в человеческом познании и деятельности, изначально существовала потребность в глубоком философском анализе данного явления. Одним из тех, кто предпринял усилия в этом направлении, был родоначальник немецкой классической философии Иммануил Кант (1724–1804). Особенность его подхода, благодаря которой он сохраняет определенное эвристическое значение до наших дней, состояла в том, что он попытался соединить гносеологические, антропологические, психологические и эстетические («суждения вкуса») воззрения на данную проблему. В известной работе посткритического периода «Антропология с прагматической точки зрения» (1798) он посвящает воображению отдельный небольшой раздел, наряду со многими интересными замечаниями в других местах, особенно в «Критике способности суждения» (1790). Судя по контексту, Кант стремился выйти за пределы общих деклараций, раскрыть структуру воображения, показать его место в ряду познавательных и мотивационных категорий, отметить возможность ошибок и заблуждений, оценить средства, с помощью которых пытаются ситуативно повысить или вообще развить способность воображения.

По определению Канта, «воображение (лат. facultas imaginandi – возможность воображения) есть способность созерцаний и без присутствия предмета»[32]. Встречается также понимание воображения «как способности к априорным созерцаниям»[33]. Эти дефиниции нуждаются в некоторых лингвистических уточнениях. В русском языке слово (термин) «созерцание» имеет несколько значений: а) пассивное наблюдение; б) разглядывание, например, картины или иных экспонатов музея; в) антоним действия, практического акта; г) чувственная ступень познания («живое созерцание»). Ни одно из этих значений не вполне адекватно немецкому термину Anschauung, который ввел К. Вольф путем перевода латинского слова intuitio – интуиция. По словам Г. Арзаканьяна, осуществившего сверку и исправление терминов русского издания «Критики чистого разума» (2006), все переводчики Канта на не германские языки переводят Anschauung как интуицию. «Мы, – замечает автор, – решили сохранить термин «созерцание» и в этом издании»[34]. На наш взгляд, применительно к воображению такой перевод не вполне точен, поскольку невольно акцентируется «чувственность» (ощущения и восприятия), в то время как воображение имеет дело со всем доступным человеку материалом.

Кант разделил воображения на 4 вида, сохраняющиеся, кстати, и в современной психологии: а) продуктивные и б) репродуктивные; в) произвольные и г) непроизвольные. Продуктивным, по Канту, является воображение «первоначального предмета, которое, следовательно, предшествует опыту. Сюда относятся «чистые» (т. е. априорные. – С. Ш) созерцания пространства и времени; все остальные предполагают эмпирическое созерцание, которое, если оно связывается с понятием о предмете и, следовательно, становится эмпирическим познанием, называется опытом»[35].

Репродуктивным является производное от имеющегося в душе, прежде эмпирического созерцания, которое и воспроизводится. Произвольное (активное) воображение требует некоторых психологических усилий от человека. При высоком уровне творческой деятельности воображение сознательно направляется на решение инновационной задачи поискового типа.

Непроизвольное воображение не зависит от человека (сновидения) или зависит немного в здоровом состоянии (грезы и пр.).

Помимо этой основной классификации Кант широко использует метафорические названия данного явления, оттеняя с помощью эпитетов характерные особенности того или иного воображения. Так, он выделяет воображения воссоздания – восстановление образа по описанию, рисунку и т. д.; символические – оперирующие символами; блуждающие – перескакивающие в разговоре с одной темы на другую, ассоциативные – по логике ассоциаций: сходства, смежности, причины; мнемические – основанные на воспоминаниях; конструктивные – связанные с построением образов, созданием композиции в искусстве; рефлектирующие – анализ собственных состояний и переживаний, хода дел, достижимости целей, адекватности путей и средств их реализации и т. д.; прогностические – направленные на будущее; мечтательные – формирование желательного, хотя и несколько отдаленного состояния, образа; воображения типа «Als ob» – «как если бы»; идеальные – направленные на создание идеала, например, красоты, гармонии, справедливости и пр.

Вместе с тем, несмотря на столь богатое и детальное членение, кантовская классификация воображений не свободна от противоречий и спорных моментов, некоторые из которых дискутируются до сегодняшних дней. Прежде всего это касается учения об априорных формах познания. Заявив, что человек обладает априорным, т. е. доопытным знанием, и отказав последнему в каких-либо опосредованиях опытом, Кант не попытался ответить на вопрос о происхождении таких знаний. Ведь, казалось бы, наблюдения за маленькими детьми показывают, что они осваивают окружающий мир путем проб и ошибок, позже на вербальной стадии – приобретают знания от родителей, учителей и т. д. Наука того времени не могла даже поставить проблему априоризмов. Кант, собственно, решал философскую (гносеологическую) дилемму: сознание человека при его рождении представляет собой tabula rasa, т. е. чистую доску или же оно содержит какие-то врожденные идеи (знания). Поскольку оба эти варианта несостоятельны, то Кант предложил в своей терминологии третью позицию. Согласно ей, априоризмы – это не знания в их семантической определенности, а формы знания, т. е. организационные схемы, функциональные структуры и когнитивные принципы, благодаря которым только и возможно правильное человеческое познание.