Майя Ракита - Дневники приемной матери ребенка из детского дома

Майя Ракита

Дневники приемной матери ребенка из детского дома

© Издательство «Генезис», 2017

© Ракита М., 2017

4-е издание (электронное)

«Каждый взрослый нутром понимает, что жизнь в детском даме – не сахар. Но ни один взрослый даже представить себе не может, насколько она горька, пока лично не столкнется лицом к лицу с ребенком из детского дома. Только беззаветное, огромное желание стать приемными родителями такого ребенка позволит вам не захлебнуться в этой горечи…»

Автор книги – приемная мама и профессиональный психолог. Она понимает причины состояний ребенка, его эмоциональных срывов, агрессии, трудностей с учебой. Она ищет пути решения проблем, при этом оставаясь прежде всего любящей, принимающей и сопереживающей мамой.

Для того чтобы двигаться вперед, необходимо сначала заглянуть в прошлое и, опираясь на ресурсы ребенка, проработать проблемы, которые тянутся из его раннего детства. Лишь потом, на воссозданной основе, можно строить что-то новое. Конечно, не все получается так, как хотелось бы. Время от времени происходят срывы и возвраты к прежнему. Но мы видим живых людей с реальными проблемами и реальными чувствами.

Примеры преодоления проблем, как личностных, так и учебных, делают книгу полезной для родителей, вне зависимости от того, приемный или родной ребенок растет в семье, а трогательная история о том, как выстраивается совместная жизнь мамы и дочери – интересной для всех читателей.

Предисловие

«Сироту пристроить – что храм построить». Пословица, если вдуматься, очень емкая. Она говорит и о значимости этого шага. И о том, что немногие способны на него. И о том, сколько сил, мужества и самоотдачи требуется. Взять в дом чужого ребенка, разделить с ним кров и пищу – это один из немногих поступков, которые вызывали уважение в любой стране и в любое время. Вне истории и вне национальности.

Как любить чужого «плохого» мальчика или девочку? А ведь с точки зрения общества они – те самые «плохие» брошенные дети. Как в воспитательном порыве не возненавидеть его сопротивление?

Книга об этом и не только. Автор обладает свойственной немногим людям способностью требовательной любви. И меня, как непосредственного наблюдателя и участника всего процесса, неизменно поражало это качество моей подруги. Ее умение выставлять жесткие требования и добиваться их выполнения, сохраняя при этом доброжелательность и нежность в отношениях. Об этом в книге написано мало, но, я надеюсь, каждый прочтет это между строк. Потому что именно такая любовь делает жизнь девочки настоящей семейной жизнью.

Ольга Игнатова

Дневники приемной матери ребенка из детского дома

Посвящается моей дочери

Часть 1

Обоюдоострое начало

Я намеренно не буду называть имя дочери.

Я не уверена в том, что имею на это право.

Поэтому здесь, в этой книге, она будет

моей доченькой, дочкой, дочерью, дочуркой, дочей.

Каждый взрослый нутром понимает, что жизнь в детском доме – не сахар. Но ни один взрослый даже представить себе не может, насколько она горька, пока лично не столкнется лицом к лицу с ребенком из детского дома. Только огромное, беззаветное желание стать приемными родителями такого ребенка позволит вам не захлебнуться в этой горечи, а честно и открыто разделить ее на части. И относиться к каждой части как к целой жизни!

Возможно, моя идея разделить горечь на части напомнила вам известную притчу про слона. В этой притче каждый слепой схватился за какую-то часть слона и сделал вывод о том, кто такой слон и как он выглядит. Так вот, вы будете вынуждены стать слепым, вам придется по частям восстанавливать картину прошлого вашего ребенка, о котором ничего не скажут ни документы, ни воспитатели, ни директор, ни он сам. Вам придется на время ослепнуть, чтобы не думать, что вы видите и знаете эти проблемные части вашего ребенка. Потому что вы не знаете ни одной части горечи, испытанной им до детского дома, в детском доме и какое-то время после. Это очень важное понимание. Вам действительно необходимо понять, что вы ухватились за то, о чем не имеете представления. И на ощупь, медленно, вы будете открывать вместе с ребенком эти части. В этом и состоит начало. Начало жизни с ребенком из детского дома.

Страхи из прошлого

Злая копия ребенка посредине пустоты…

У каждой части прошлого есть свой страх. Во-первых, страх внутри самого ребенка. Во-вторых, страх вокруг ребенка. Когда ребенок живет в детском доме, он не только чувствует себя преданным, брошенным, глубоко обиженным своими родными. Ребенок пытается забыть плохое, сделать вид, что в его жизни «ничего такого» не было. Но чем больше и упорнее ребенок стремится забыть своих маму и папу, тем глубже проникают в его душу обида и злость.

Запомните: страхи никуда не деваются. Они притупляются на время. Они затаиваются в уголках, тесня надежду на нормальную жизнь. Потому что жизнь в детском доме в принципе нельзя назвать нормальной ни для одного ребенка. Потому что в детском доме ребенку напомнят о его брошенности другие, такие же брошенные дети. Напомнят жестоко, вымещая собственные обиды, пытаясь забыться и делая другим больно точно так же, как делали больно им самим. Детский дом порочен по своей сути. Потому что ни в одном, даже в самом радостном детском доме дети не могут забыть свои страхи, не могут не причинять друг другу вред: им приходится страдать самим и заставлять страдать других. Прошлое держит и будет держать в страхе всех детей детского дома, потому что его нельзя просто забыть. Даже со временем.

Доченька моя вретНе задумываясь, ноКак задумает,Истинная правда жизниНа вымысел похожа!

Моя дочь только на третий месяц нашей совместной жизни смогла начать вспоминать свое прошлое. В первые месяцы она себе его придумывала. Доченька всей душой желала иметь хорошее прошлое, но могла его только выдумать. Я старалась ей не мешать, но и не поощряла выдумки. Я не знала, правдивы ли ее рассказы, но чувствовала, что сейчас вранье нужно ей не меньше, чем рыбе вода.

Ребенок не может жить без знания о том, что с ним произошло. Моя дочь знала, что у девочки ее возраста, одиннадцати с половиной лет, могли быть, например, воспоминания о катании на роликах. Дочь взахлеб рассказывала, как они с подружкой катались на роликах и как она научилась делать разные трюки не только на роликах, но и на скейтборде. Простого вопроса о технике катания было бы достаточно, чтобы понять, что это голая неправда. Я слушала байки из якобы ее прошлой жизни, и единственное, что мне приходило в голову, так это то, что дочь хочет мне показать, какая она хорошая и способная девочка. Потому что все ее завиральные истории, в сущности, воссоздавали опыт нормального ребенка, который хочет похвалить себя. И дочь черпала в них уверенность для своей настоящей жизни, облагораживая свое прошлое.

Иногда из этого получались смешные казусы. Однажды по дороге из моего офиса домой я рассказала дочери историю, которая случилась со мной в детстве. С нами была моя подруга, и она вспомнила, что с ней произошел подобный случай. На следующий же день, когда мы шли из школы домой, моя дочурка как ни в чем не бывало рассказала мне историю, которая, по ее представлениям, произошла с ней прошлой зимой. Ее слова оказались точным повтором моей вчерашней истории, но с добавлением того, что рассказала моя подруга. Потом мы вместе с дочкой смеялись и даже подтрунивали над тем, как ловко она пересказывает мои истории, да еще умудряется присвоить себе воспоминания моей подруги. Тогда я была уверена в том, что моя доченька прекрасно понимает, над чем мы смеемся. Но я также понимала и то, что рассказывая мне «свой» эпизод из «своего» прошлого, она совершенно искренне верила, что это действительно произошло именно с ней. Дочка верила, что эта история является именно ее воспоминанием, а не тем, что она услышала вчера вечером от меня. Мне было не жаль своих воспоминаний из детства для дочери. Если бы я могла, то отдала бы ей столько своих историй, сколько нужно, чтобы заполнить ее душевную пустоту. Но я точно знала, что моими воспоминаниями дочка увлеклась лишь на какое-то время, потому что страхи прошлого давали о себе знать почти каждый день. Они были рядом. И они влияли на настроение, на сон, на поведение. Это придуманное прошлое было островком «нормальности» или «хорошести». Но оно не было ее прошлым. Оно было уже нашим настоящим.

Через какое-то время я стала настаивать на том, чтобы моя дочь научилась различать то, что она придумывает, и то, что с ней действительно произошло в нашем настоящем. Единственное, чего я хотела добиться, – так это того, чтобы дочь понимала, что у нее есть собственное настоящее! Мне было важно убедить свою дочку в том, что это настоящее происходит именно с ней, а не с выдуманной девочкой. И что я – это я. И что наше настоящее происходит также со мной, ее приемной мамой, а не с кем-то еще. Я уделяла этому внимание постоянно. Все наши с ней километры пути в школу и из школы, в магазин и из магазина, все наши прогулки и посиделки были посвящены осознаванию нашего общего настоящего.