Шалва Амонашвили - Песнь Великой Любви. Воин света. Тысячу лет спустя Страница 13

– Константин, – сказал он, – в провинции уже есть христиане…

– Небось, не ты ли сам первый христианин? – сказал как будто в шутку Константин и расхохотался.

Но Веспасиан ответил невозмутимо:

– Я не первый христианин, но не хочу быть последним…

Константин побоялся, что выдаст себя. Потому спешно перевёл разговор на то, почему всё-таки город называется женским именем, и как будто не вспомнил.

– Каким? – спросил он у Ильи.

– Агапия… – ответил Илья.

– Да, Агапия… Почему Агапия?

Вмешался Веспасиан.

– Константин, мы показали тебе, как строится будущий город. Как ты думаешь, будет ли он красивым?

– Будет очень даже красивым… прекрасным… – признался Константин.

– Вот и называется этот город по имени прекрасной девушки Агапии… Она перед тобой…

– Эта девушка? – удивился Константин.

– Да, она…

– И кто же она?

Константин сразу обратил внимание на Агапию, когда она пришла вместе с Ильёй. «Настоящая красавица!» – подумал он с недобрым умыслом.

– Она жена архитектора и строителя города… – ответил Веспасиан.

За время этого разговора по поводу названия города Илья невольно пристально смотрел на Константина. Глаза его позеленели. Его духовный взор проник в сердце Константина. Он оглянулся вокруг. Зло… Зло в каждом уголке сердца.

– Почему он так странно на меня смотрит? – возмутился вдруг Константин.

Веспасиан сам не знал, почему таким пристальным взглядом Илья сверлит гостя. Он смутился.

– Илья, что с тобой?

Илья не ответил. Он и не слышал вопроса. Сейчас он был отрешён от всего и был занят выяснением злых умыслов этого вельможи. Веспасиан собрался встряхнуть его, чтобы привести в чувство. Но взмолилась Агапия. Она тихо сказала:

– Господин, не трогайте его… так надо…

Наступила напряжённая минута.

И важный гость вот-вот был готов взорваться, как Илья отвёл взор от Константина. Глаза его успокоились, и он обычным своим взглядом посмотрел на Веспасиана.

– Господин, можно мне говорить правду?

– В чём дело, Илья? – удивился Виспасиан.

– Я знаю правду, почему этот господин приехал к вам… Пусть разрешит он мне сказать правду…

Веспасиан взглянул на Константина, на лице которого выражалось недоумение и возмущение.

– Он не больной? – спросил тот Веспасиана.

– Не думаю, что он больной… – ответил Веспасиан. – Скажи, ты разрешаешь ему сказать правду?

– Какую правду он может сказать… Неужели ты ему веришь?..

– Не знаю, может быть, правда будет очень хорошая?

– Говори свою правду! – приказал Константин Илье. – Пусть узнает мой друг, какую глупость ты скажешь…

– Хорошо, господин… Это ваша воля…

Илья перевёл взгляд на Веспасиана и сказал тихим, спокойным голосом, без злобы и раздражения. Даже с чувством того, чтобы помочь человеку, который сам попал в беду и ввергает в неё других.

– Господин, этот правитель соседней провинции одержим злом… Ему надо помочь…

– Что? – закричал Константин.

Но Илья продолжал тем же спокойным голосом.

– В своём доносе вы обвиняете Веспасиана в предательстве римских богов и государства… Клевещете на него, что он принуждает всех жителей провинции принимать христианство… Вы там пишете, что он скрывает у себя преступников… Вы клевещете, что он крадёт государственные средства… Клевещете, что он собирается захватить всю Сицилию и установить своё царство… Но вы не пишете в доносе о том, что хотите видеть правителем западной провинции вашего сына, который здесь, а потом сами намерены свергнуть сына, захватить и эту провинцию и объявить себя властелином… Вот правда…

Веспасиан был ошарашен и крайне взволнован.

– Константин, это так? – спросил он гостя.

Тот взревел, как сражённый лев, схватил кинжал и собрался ударить им Илью, но Агапия со скоростью тигрицы встала между Ильёй и кинжалом. Чудо спасло её.

– Как смеет этот сопляк осквернять мою честь?! Как ты допускаешь это? – гремел Константин.

– Господин, – сказал Илья, – вы же сами разрешили мне сказать правду! Можете ли вы достать из левого кармана донос, где сказано обо всём этом и ещё о другом?

На этот раз Константин и его свита были готовы на всё – разом вынули сабли и окружили своего правителя.

– Константин, у тебя действительно есть в левом кармане что-то такое? – спросил Веспасиан невозмутимо. – Я не стану тебя обыскивать…

– Ты не имеешь права меня обыскивать!.. – злобно произнёс Константин.

– Конечно, не имею права… Но и ты не имел права вероломно воспользоваться моим гостеприимством, поступить предательски… Похоже, этот божий человек сказал правду…

Тем временем вокруг Константина и его свиты сомкнули кольцо люди Веспасиана.

– Как же мы теперь поступим? – произнёс Веспасиан. – Ты стал моим врагом, Константин… Скажи мне, как бы ты поступил на моём месте?

Константин упорно молчал.

– Господин, я знаю, о чём он сейчас думает… – сказал Илья.

– Замолчи!.. – заорал Константин. Он бы с яростью всадил держащий в руке кинжал в сердце этого «божьего человека», но был окружён, а Агапия стояла перед Ильёй, как щит.

– Это моё первое испытание как христианина… – произнёс задумчиво Веспасиан. – Давай поступим, как велит Иисус Христос… Константин, верни кинжал в ножны…

Веспасиан дал знак своим людям, и кольцо вокруг гостей разомкнулось. Он близко подошёл к Константину.

– Вложи кинжал в ножны, Константин… Христос сказал: «Поднявший меч от меча погибнет…» Не нужно нам кровопролития… Он сказал ещё: «Блаженны миротворцы…» Попытаемся помириться, Константин…

Говорил Веспасиан спокойно и уверенно. Константин вложил кинжал в ножны. Его люди тоже убрали сабли.

– Ещё Иисус Христос сказал… Не поверишь, Константин, что Он сказал: «Любите врагов своих, молитесь за них и благословляйте их…» Кто мог такое сказать, если не Бог?

Константин задумался.

– Вот видишь, Константин, какие мысли стали одолевать меня… Конечно, я отпущу тебя, твоего сына, которого ты скрывал от меня, твоих людей… Отпущу с миром…

Веспасиан посмотрел Константину в глаза. Тот не выдержал взгляда и опустил голову.

– Константин, у нас была добрая дружба… Прошу тебя, ради этого прошлого, выполни для меня одну безобидную просьбу… Она не унизит тебя, ни к чему не обязывает, не коснётся твоей свободы… – голос Веспасиана был крайне миролюбивым.

Константин не знал, что сказать.

Веспасиан продолжал:

– Если ты хочешь сразу нас покинуть, мы проводим тебя как почётного гостя… Но если выполнишь мою просьбу…

– Какую просьбу… – проговорил Константин.

– Вот какую: оставайся ещё на одну неделю и послушай, что тебе расскажут люди осуждённые, которых я приютил… Они осуждены сенатом на смертный приговор, и потому я действительно нарушаю закон… Послушай их, что у них за вера такая… А потом поезжай с миром и действуй так, как велит твоя совесть… И никакого коварства и предательства не будет, ты будешь честен… Ну, как, Константин, неужели откажешь мне в этой просьбе?

Константин молчал. Он был поражён словами Веспасиана. Конечно, будь на его месте, он поступил бы вовсе не так, «по-христиански», а совсем наоборот.

– Ну, Константин, решайся…

В сердце Константина, в котором было много тьмы и зла, засверкала искра. Это была лишь крохотная искра, слабая, и тьма и злоба чуть не поглотили её. Но она успела произнести:

– Хорошо…

Да, в этом «хорошо» звучали разные струны: враждебность, насторожённость, злоба, ненависть, мщение. Но звучала и слабая струнка надежды. Веспасиан так обрадовался этому «хорошо», что даже обнял Константина.

– Я так и знал, что ты не откажешь мне…

…Так началось христианское образование правителя восточной провинции Сицилии воинами Света.

Платок Вероники успокоил Константина, умиротворил его.

Песня Августы высвободила в его сердце светлое начало.

Свидетельство Юстиниана погасило в нём насторожённость.

Откровенность Джамала вызвала в нём раскаяние.

Рассказ Антона со слезами на глазах возбудил в нём сострадание.

Искренность Агапии помогла ему познать силу любви.

Удивление Франческо тоже родило в нём удивление.

Наконец, Илья: мудрость его открыла ему смысл веры.

– Господин, если будет ваша воля, расскажу вам притчу, – сказал в завершении Илья.

Константин уже не смотрел на него злобно. Он хотел даже, чтобы юный архитектор и божий человек говорил и рассказывал ему как можно больше и больше.

– Расскажи! – сказал Константин.

– Так слушайте, господин…

– На клочке земли рядом друг с другом было два царства: Царство Совести и Царство Чести.

Царь Совести заботился о том, чтобы его подданные жили по законам совести.