Дима Зицер - Свобода от воспитания Страница 28

Есть такое мнение, что любой человек может заинтересоваться практически чем угодно. Это, конечно, отрицает сам смысл профориентации, но, с другой стороны, можно сказать, что дело не в виде деятельности, а в способе организации труда. Например, отправили человека учиться на слесаря, потому что таковы потребности государства, получил он эту профессию, а потом нашел хороший коллектив – и счастлив.

Да, но, во-первых, странно искать хороший коллектив через учебу на слесаря. Работа, как и все остальное, нужна человеку в качестве инструмента для познания себя и окружающего мира. Все остальное, что противоречит этому стремлению, на мой взгляд, не имеет смысла.

Не являются ли конспирологией слова о том, что такое положение вещей «выгодно тем, кто хотел бы нами управлять».

Да, но с известными оговорками: я не считаю, что есть люди, которые специально думают о том, как некоей Маше, ученице девятого класса, вложить в голову то, что им выгодно. Я полагаю, что эти люди подобны маме, которая реагирует на любые вызовы в полном соответствии с моделью, в которой она живет, и, не отдавая себе в этом отчета, они просто делают что-то, поскольку считают это общественно принятым. Не проверяя и не размышляя над этим.

Есть такая позиция: станешь юристом, сделаешь папе приятно, заработаешь денег, а потом делай, что хочешь.

В этот момент человек в очередной раз понимает, что нужно заниматься не тем, чем он хочет, а тем, что нужно папе. Отец не может обещать ребенку, что тот станет счастливым, если получит профессию юриста. Даже богатой жизни не может обещать. Он вообще ничего не может обещать. А значит, он всего лишь реализовывает собственный страх, надеясь на то, что, исполняя все его приказания, человек устанет и уже не будет стремиться к самостоятельному поиску.

А как вообще выбирать профессию?

Никак. Зачем ее выбирать? Если у человека широкие взгляды, если он видел в жизни разное, имеет возможность попробовать многое и не боится этого контакта, профессия обязательно найдется. Выбор профессии, на мой взгляд, весьма преувеличенная проблема. Единственное, чем надо заниматься, – созданием рамок для возникновения и поддержания интереса. Сегодня вообще мировой тенденцией становится фриланс, когда человек может сам определять расписание и содержание своей жизни. Однако пока это доступно не везде и не для всех. Что ж, будем надеяться. И работать.

Вторая натура

Помните, как когда-то ваши кулаки сжались в первый раз? Не знаю, что явилось причиной. Предположим, на вас накричал отец. Неважно – справедливо или нет. Но кулаки сжались, а может быть, я ошибаюсь – и вспотели ладони или подкосились ноги. Вы сгорбились и постарались стать очень-очень маленьким, чтобы вас никто не увидел и не нашел. Было страшно и больно. Помните?

А потом это случалось вновь и вновь. С учительницей, соседкой, хулиганом. Раз за разом рождалась и закреплялась одна и та же реакция. Пока она не стала совершенно автоматической. Пока она не начала возникать сама без всякой связи с происходящим – как рефлекторная защита, как часть нашей натуры. И вот нам уже кажется, что эта реакция и есть мы, неотъемлемая часть нашей самости. И считаем, что сжатые кулаки или потеющие ладони – вовсе не приобретенная, а врожденная черта, что такими нас и сделала природа… Вот так и рождается привычка. Та самая, работающая без нашего контроля, без включения сознания. Сама по себе. А привычка, как нас учил Аристотель, и есть вторая натура…

И вот, представьте, мы повзрослели. У нас свои дети. А на похожую ситуацию мы реагируем точно так же, как в детстве, – стараемся стать маленькими, а кулаки сами собой всё так же сжимаются. На любую ситуацию, которая хоть ничтожно похожа (а на деле может быть совершенно иной), тело реагирует уже без нас – само по себе, на всякий случай. И с каждым разом закрепляет знакомый рефлекс. Еще только возникает намек на малейшее противостояние, как пожалуйста – тело уже отозвалось. Думаете, нашему сознанию это известно? Увы, нет. В лучшем случае мы внезапно обнаруживаем себя сгорбленными и сжатыми. А обычно и этого не замечаем, считая, что причина не в нас, а во внешних обстоятельствах. Тело ведь уже не предупреждает нас заранее ни о чем. А лишь, считывая информацию, выдает реакцию.

Происходит это примерно так: вот сейчас-сейчас Вася расстроится… Раз – и готово. Тело готово. И подсказка, кстати, тоже готова. Та самая – от папы, учительницы, соседки и хулигана. Это ведь повторялось в жизни Васи столько раз, что не может считаться неправильным. А причина и следствие между тем давным-давно поменялись местами. Причина стала следствием, а следствие – причиной. И Вася, уже не думая, как, впрочем, он не думал и раньше, привычно сжимает кулаки, горбится и кричит. Да-да, теперь он еще и кричит, потому что стал взрослым и может себе это позволить. Потому что так долго молчал раньше, будучи не в силах осознать собственный страх и боль. Кричит, только чтобы отогнать от себя этот неосознаваемый кошмар из далекого прошлого, превратившийся в его жуткое настоящее. Отогнать хотя бы на короткое время. И если не обратить на тело внимания, оно продолжит подбрасывать нам свои реакции, которые будут трактоваться нами как следствие, а вовсе не как причина.

Нет другого объяснения тому, что мы по-настоящему злимся (телесно!), даже минимально не соглашаясь с самыми любимыми людьми. Корчим страшные гримасы, словно стараясь отпугнуть врага, напрягаем руки, как будто готовимся к удару, сучим ногами, словно немедленно ринемся вперед или, наоборот, убежим с места битвы. Никак не объяснить, почему мы раз за разом устраиваем скандал на пустом месте, а потом долго и мучительно пытаемся анализировать происшедшее, так, впрочем, и не находя удовлетворительных ответов. И почему с годами наши собственные реакции начинают нам все больше напоминать подзабытые ужимки давних знакомых и родных. Мы ищем рациональное и придумываем все новые причины собственного поведения: не нужно было меня раздражать, я всегда так реагирую на несогласие, ему (ей) не следовало бы просить новую игрушку… Нет конца этим ситуациям, а тело все реагирует и реагирует. И делает это, заметим, совершенно рационально. Правда, почти без нашего участия.

Однако есть и отличие от той детской ситуации. И заключается оно в том, что теперь мы сами оказались на месте взрослого. И ответственность представляется огромной, почти непосильной. Ответственность перед тем маленьким мальчиком, безмолвно стоящим перед кричащим папой. И нашу реакцию эта ответственность удесятеряет. Вот и кричит человек от этого тяжелейшего груза. Вот и пересыхает в горле (подкашиваются ноги, стучит в висках, немеют руки) все больше и больше.

Знаю, знаю, что говорю о вещах далеко не очевидных. Что нас постоянно учили искать причину и лишь потом рассматривать реакцию (как ее следствие). Вот так мы и перепутали окончательно причину и следствие. Так и возникла ситуация-перевертыш, когда, накричав на ребенка, вместо того чтобы понять, что произошло со МНОЙ, я вынужден кропотливо выискивать, что именно в ЕГО поведении эту реакцию спровоцировало. А кто ищет – тот, как известно, всегда найдет… А дальше – привычное чувство вины… И все по новой.

Строго говоря, лучшее, что мы могли бы сделать, – это перестать винить себя и начать жить с тем, что происходит с нами здесь и сейчас. Ведь мы выдаем те или иные реакции именно здесь и сейчас, давно уже вне всякой связи с изначальной причиной, породившей привычку. С этой точки зрения не так уж и важно, как именно это с нами произошло впервые. Мы, ей-богу, ни в чем не виноваты, мы живые, и наши реакции – часть нашей человечности. Поэтому вместо погружения в дебри причинно-следственных связей в погоне за химерами и в поисках для себя странных оправданий в духе короля из «Обыкновенного чуда» («Это не я, это во мне бабушка по материнской линии проснулась») стоит работать с тем, что есть. Как это сделать? Не так уж сложно: нужно просто стараться замечать, когда тело так предательски обманывает нас. Осознавать это. А поскольку это тело НАШЕ – нам и карты в руки. Если постараться не впадать в тяжелую галлюцинацию, помогающую объяснить наше нелепое поведение и во что бы то ни стало найти, кто на этот раз несет за него ответственность, можно просто заметить, как ведем себя мы сами, ведем физически: руки, ноги, горло, поясница… Физически. Увидев это, мы получим ключ доступа к собственным реакциям.

Новая привычка начинать с себя может изменить все – от отношений до судьбы.

Сравнение – мать насилия

Одним из наиболее ярких и осязаемых проявлений действия наших страхов и привычек выступает сравнение. Еще бы! Ведь в боязни обнаружить собственную неуспешность мы постоянно ищем инструменты, чтобы это опровергнуть. И полем боя снова становится наш ребенок – а кто же еще? Все просто: общество услужливо предлагает нам самый примитивный из всех возможных путей: нужно просто доказать другим и себе, что мое чадо лучше (или хотя бы не хуже) остальных. Неважно, в чем лучше; главное – получить эту соломинку, помогающую нам как-то держаться на плаву…