Белая масаи - Хофманн Коринна Страница 8

Следующий день я провела с Присциллой. Мы собирались заняться стиркой, а Лкетинга решил поехать на северное побережье, чтобы узнать, в каких отелях состоятся танцевальные представления. Он не спросил, хочу ли я поехать с ним.

Я пошла с Присциллой к колодцу и попыталась, как и она, дотащить до хижины двадцатилитровую канистру с водой. Задача эта оказалась не из легких. Чтобы наполнить канистру, нужно было опустить трехлитровое ведерко в колодец на глубину примерно пять метров и подтянуть его наверх. Затем жестяной кружкой нужно было черпать воду из ведерка и заливать в узкое горлышко канистры. Действовать следовало крайне аккуратно, чтобы не расплескать драгоценную влагу.

Наполнив свою канистру, я постаралась дотащить ее до хижины, расположенной примерно в двухстах метрах от колодца. Я всегда считала себя крепкой женщиной, но эта задача оказалась мне не по силам. Присцилла двумя-тремя ловкими движениями водрузила канистру себе на голову и непринужденно направилась к лачуге. Пройдя половину пути, она вернулась и отнесла мою канистру. У меня начали болеть пальцы. Этот ритуал мы проделали несколько раз, потому что здешнее «Омо» оказалось очень пенистым. Ручная стирка в ледяной воде, отягченная швейцарской обстоятельностью, скоро оставила следы на костяшках моих пальцев. Через некоторое время они стерлись до крови, вода стала больно обжигать. Все ногти поломались. Я валилась с ног от усталости, у меня невыносимо болела спина, и Присцилла закончила стирку за меня.

Тем временем было уже далеко за полдень, а мы еще ничего не ели. Да и что было есть? В доме мы никаких запасов не держали, чтобы не подвергать себя атакам мышей и жуков. Продукты ежедневно закупались в магазине. Несмотря на невыносимую жару, мы отправились в путь. До магазина было полчаса ходьбы, при условии, что Присцилла не станет разговаривать с каждым встречным.

Судя по всему, здесь в качестве приветствия было принято говорить «Джамбо», после чего следовал подробный отчет о жизни всей семьи.

Дойдя наконец до магазина, мы купили рис, мясо, помидоры, молоко и даже мягкий хлеб. Теперь нам предстояло проделать длинный путь обратно и заняться приготовлением пищи. Наступил вечер, а Лкетинга все не возвращался. Когда я спросила Присциллу, не знает ли она, когда он вернется, она рассмеялась и ответила: «Нет, я не могу спрашивать мужчину-масаи!» Страшно уставшая от непривычной работы на жаре, я прилегла в прохладной хижине, а Присцилла как ни в чем не бывало занялась готовкой. Наверное, я чувствовала себя такой вялой потому, что целый день ничего не ела.

Я скучала по своему масаи, без него мир казался тусклым и неинтересным. Наконец, незадолго до наступления темноты, он ловко проскользнул в хижину, и я услышала привычное «Привет, ты как?». Немного обиженно я ответила: «Не очень хорошо!», после чего он испуганно спросил: «Почему?» Обеспокоенная выражением его лица, я решила не обсуждать его длительное отсутствие, поскольку из-за плохого знания английского это привело бы лишь к недоразумениям. Поэтому, указав на живот, я ответила: «Живот!» Он улыбнулся и сказал: «Может, ребенок?» Рассмеявшись, я покачала головой. Такая мысль мне и в голову не могла прийти. Я принимала пилюли, даже о существовании которых он наверняка не догадывался.

Бюрократические проволочки

Мы пришли в отель, в котором, как нам сказали, жил масаи с белой женой. Мне в это верилось с трудом, но было безумно интересно, ведь я могла бы эту женщину о многом расспросить. Однако встреча меня разочаровала. Масаи выглядел как «обычный» швейцарец. Он был старше Лкетинги, и вместо украшений и традиционной одежды на нем был дорогой, пошитый на заказ костюм. Женщине было уже под пятьдесят. Завязалась оживленная беседа, и Урсула, немка, спросила: «Что? Ты хочешь переехать сюда и жить с этим масаи?» Я кивнула и робко спросила, какие у нее есть возражения. «Знаешь, – сказала она, – мы с мужем вместе уже пятнадцать лет. Он юрист, но немецкий менталитет для него по-прежнему загадка. А теперь посмотри на Лкетингу. Он не ходил в школу, не умеет читать и писать, почти не говорит по-английски. Он понятия не имеет о традициях и обычаях Европы и никогда не слышал о твоей безукоризненной Швейцарии. Ваши отношения заранее обречены!» Здесь у женщин нет вообще никаких прав, добавила она. Для нее не может быть и речи о том, чтобы жить в Кении, а вот проводить здесь отпуск – просто замечательно. Мне следовало бы сейчас же купить Лкетинге новую одежду – не может же он ходить со мной по улице в таком виде.

Она все говорила и говорила, описывая проблемы, с которыми мне предстоит столкнуться, и мне становилось все тоскливее. Ее муж тоже считал, что будет лучше, если Лкетинга приедет ко мне в Швейцарию. Я же себе этого не представляла, и моя интуиция предостерегала меня от такого развития событий. Однако мы приняли предложенную помощь и на следующий день поехали в Момбасу, чтобы подать заявление о выдаче Лкетинге паспорта. Когда я выразила свои опасения, Лкетинга спросил, нет ли у меня мужа в Швейцарии, иначе мне бы, наверное, не составило труда взять его с собой. При этом десятью минутами ранее он сказал, что вообще не хочет уезжать из Кении, потому что не знает, где находится Швейцария и какая у меня семья.

Мои сомнения по дороге в паспортный стол оказались вполне оправданными. В тот день наша мирная жизнь в Кении закончилась, уступив место бесконечным бюрократическим мытарствам. Вчетвером мы вошли в офис и не меньше часа простояли в очереди, прежде чем нас впустили в нужный кабинет. За огромным столом из красного дерева сидел служащий, принимавший заявления на выдачу паспорта. Между ним и мужем Урсулы завязался разговор, из которого ни я, ни Лкетинга ничего не поняли. Я заметила только, что они то и дело критически осматривали масаи с ног до головы. Через пять минут я услышала «Идем!», – и мы обескураженно вышли из кабинета. Я была возмущена тем, что ради пяти минут нам пришлось ждать целый час.

Однако это было лишь начало. Муж Урсулы сказал, что нужно уладить еще кое-какие вопросы. Лкетинга никак не сможет улететь со мной сейчас, в лучшем случае через месяц. Сначала нужно сделать фотографии, затем снова прийти сюда и заполнить анкеты, которых сейчас в наличии нет и которые появятся примерно через пять дней. «Что? В таком большом городе нет анкет для оформления паспорта?» – возмутилась я. Когда после продолжительных поисков мы наконец нашли фотографа, выяснилось, что фотографии будут готовы только через несколько дней. Измученные жарой и стоянием в очередях, мы решили вернуться на берег. Урсула и ее муж исчезли в роскошном отеле, сказав на прощание, что теперь мы знаем, где находится офис и куда обращаться, если возникнут проблемы.

Поскольку времени у нас почти не оставалось, уже через три дня мы, забрав фотографии, пошли в офис. На этот раз нам пришлось ждать гораздо дольше. Чем ближе подходила наша очередь, тем беспокойнее становилось у меня на душе. Лкетинга явно чувствовал себя не в своей тарелке, а я нервничала из-за своего незнания английского языка. Оказавшись наконец перед служащим, я с большим трудом объяснила ему нашу ситуацию. Прошло немало времени, прежде чем он оторвал глаза от газеты и спросил, что я собираюсь вот с таким (он презрительно посмотрел на Лкетингу) делать в Швейцарии. «Отпуск», – ответила я. Служащий рассмеялся и сказал, что, пока этот масаи не оденется в цивилизованную одежду, ни о каком паспорте не может быть и речи. Поскольку у него нет образования и он ничего не знает о Европе, я должна внести залог в размере тысячи швейцарских франков и приобрести билет на самолет туда и обратно. Только после этого он даст мне нужный формуляр.

Обескураженная заносчивостью этого толстяка, я спросила, сколько времени займет изготовление паспорта, если я все сделаю так, как он сказал. «Около двух недель», – ответил он, жестом приказал нам покинуть помещение и со скучающим видом снова погрузился в чтение. От такой наглости у меня пропал дар речи. Его поведение не заставило меня отказаться от своей идеи, а, напротив, дало мне силы и желание показать, кто в итоге победит. Прежде всего, мне не хотелось, чтобы Лкетинга чувствовал себя неполноценным. Кроме того, мне не терпелось как можно скорее познакомить его с мамой.