Чак Паланик - ЗОМБИ

Чак Паланик

ЗОМБИ

Путь к счастью до невозможности прост.

Все что тебе нужно — это нажать кнопку.

Именно Гриффин Уилсон дал старт этой моде на деградацию. Он всегда сидел на пару рядов дальше меня на уроках органической химии, как самый настоящий злой гений. Он и был тем, кто первым совершил Большой Прыжок Назад.

Это всем известно, потому что Триша Джеддинг была в медсестринской, когда он сделал это с собой. На соседней раскладушке, за бумажной ширмой, симулируя свои месячные, чтобы сачконуть экзамен. Она сказала, что услышала громкий гудок, но не придала этому значения. Когда Триша Джеддинг и школьная медсестра нашли его на банкетке, он был похож на реанимационную куклу, которую используют для отработки искусственного дыхания и первой помощи. Он едва дышал, немного подергивая скулами. Конечно, они подумали, что это розыгрыш, потому что его бумажник был все еще зажат между зубами, а по вискам сползали электрические клеммы.

Его руки все еще сжимали коробку размером со словарь, продолжая рефлекторно жать на кнопку. Все видели эту штуку настолько часто, что уже перестали реагировать на нее. Но это был дефибриллятор. Инструмент шоковой терапии. Он просто снял его со стены и воспользовался инструкцией. Просто приложил клемы к вискам и запустил необратимый процес. Знаете как это делали раньше? Вставляли палочку через нос и резкими движениями рвали мягкие ткани мозга. Только лобные доли. Это называлось лоботомия. Теперь еще меньше боли. Он взял и приложил клемы к вискам и нажал на кнопку. Это так просто, что справится и шестнадцатилетний. Электричество сделает все за вас.

На уроках английского у мисс Чен мы учились «быть или не быть», но есть большая скрытая область между ними. Возможно, во времена Шекспира было только две фазы, но Гриффин Уилсон, он знал, что экзамены были только шлюзом в мир полный большого настоящего дерьма. К женитьбе, к поступлению в колледж. К уплате налогов и попыткам воспитать ребенка, который бы не стал школьным стрелком. Гриффин Уилсон был достаточно умен, он знал, что даже наркотики не спасут вас. Наркотики обещают вам свободу, но дарят лишь новую зависимость.

Проблема того что вы талантливы и одарены в том что порой вы становитесь слишком умным. Мой дядя Генри говорит, что важно хорошо кушать на завтрак потому, что ваш мозг все еще продолжает расти. Но никто не говорит о том, что иногда он становится слишком большим.

Мы большие животные, достаточно развитые, чтобы вскрывать раковины и есть устриц. Но теперь от нас ждут, что мы сможем уследить за трехстами сестрами Кардашьян и восьмистами братьями Болдуин. Серьёзно, они плодят Кардашьянов и Болдуинов так, словно пытаются вытеснись все остальные разновидности людей. Оставшиеся, а значит вы и я, — только эволюционные тупики, ждущие часа своего исчезновения.

Вы могли спросить Грффина Уилсона о чем угодно. Кто подписал Гентское соглашение например или другую заумную чушь. Он только прикладывал палец к своей голове и говорил «Сейчас я вытащу кролика…» И вуаля — он уже давал верный ответ. Он мог говорить об органической химии или теории струн. Но чего он хотел на самом деле так это быть счастливым. Не просто ‘не грустным’, а счастливым. Таким счастливым какими бывают собаки. Не следить за общественной полемикой в телешоу. Не следить за изменениями в налоговом законодательстве. Не тратить свою жизнь в пустую. Он не хотел умирать так же как все. Он хотел жить, а не быть. Наш юный гений таймменеджмента.

Руководство школы потребовало от Триши Джединг поклясться, что она не расскажет ни одной живой душе о том как это было. Они боялись подражателей, ведь эти дефибрилляторы сейчас повсюду.

С того дня Гриффин Уилсон никогда не был замечен хоть капельку несчастным. Он вечно хихикает слишком громко и вытирает слюну с подбородка рукавом. Учителя для специальных детей хлопают ему в ладоши за использование туалета. Двойные стандарты. Остальные по прежнему стараются из всех сил ради любой самой мелкой работы, в то время как Гриффин Уилсон планирует радоваться грошовому леденцу и заходиться в восторге по повторам телешоу всю оставшуюся жизнь. Знаете каким он был раньше? Он был сдержан и скуп на эмоции даже когда выигрывал каждый шахматный турнир в течении целого сезона. А вот вчера он достал свой член и стал гонять лысого прямо за школьной партой. И когда госпожа Рамирез присела за соседнее место, чтобы застегнуть ему скворечник, он просто закричал: «Сейчас я вытащу кролика!» И спустил ей на блузку. Он смеялся не переставая.

Лобтомизированный он все еще может разобрать свой броски автограф. Вместо того, чтобы быть выключенными из жизни он просто наблюдает ее с другой стороны.

Напряжение даже разгладило его прыщи.

С такими плюсами как этот трудно спорить.

Не прошло и недели, как Триша Джединг пошла в тренажерку, где она обычно занимается зумбой и сняла дефиблирятор со стены в раздевалке девочек. После самостоятельной процедуры лоботомии она больше не переживает о том, когда наступят ее следующие месячные. Ее лучший друг, Брайен Филлипс, добрался до дефибриллятора, что хранили рядом с кладовкой, и теперь он спускается по лестнице без штанов. Мы не говорим об отбросах. Мы говорим о президенте школы и лидере футбольной команды. Лучшие и самые популярные. Все, кто стоял на высших строчках всех спортивных секций. Они использовали каждый дефибриллятор от сюда до Канады. И с тех пор как они забросили футбол никто больше не играет по правилам. И, даже когда они получают гол в свои ворота, они всегда усмехаются и отдают друг другу пять.

Они по прежнему молоды и горячи, но больше не волнуются о том социальном дне, на котором они однажды окажутся.

Это эпидемия самоубийств. Хотя и не совсем. Газеты скрывают реальные цифры. Газеты любят льстить себе. У странички Триши Джеддинг на фейсбук больше читателей, чем у местной газеты. Газеты перекрывают первую полосу войной и безработицей. Тычут нам этим в лицо и не задумываются о том как это влияет на нас? Мой дядя читает мне о поправке выдвинутой конституционным судом. Они хотят ввести десятидневное рассмотрение заявки на продажу дефибрилляторов. Они говорят о фильтрации психического и умственного здоровья. Но это всего лишь проект пока.

Пока мой дядя Генри штудирует газетные статьи и поглядывает на меня поверх газеты за завтраком. Он смотрит на меня строго: «Если все твои друзья прыгнут с утеса, ты тоже прыгнешь?»

Мой дядя заменяет мне родителей. Он будет отрицать это, но на той стороне скалы не такая уж плохая жизнь. Есть пожизненная инвалидность, дающая целый веер новых прав. Дядя Генри не понимает, что все мои друзья уже на той стороне.

Они могут быть «ограничены в возможностях», но они продолжают общение. Даже больше, чем раньше. У них горячие молодые тела и мозги младенцев. Лецисия Джефферсон лизнула Ханну Финермэнн во время урока труда. А Лора Маршал? Она отсосала Франку Рэнделлу сразу за столовой прямо у всех на глазах. Самая настоящая публичная фелляция, но никто не стал делать из этого события.

После нажатия красной кнопки дефибриллятора, конечно, человек переносит какие-то мучения, но он больше не знает о том, что он страдает.

Во время большой перемены я спросил Бориса Деклэйна, больно ли это. Он стоял в столовой со свежими красными ожогами по обе стороны его лица. Его штаны были спущены до коленей. Я спросил был ли удар болезненным, но он не спешил с ответом. Он только вынул пальцы из своей задницы и вдохнул их, глубокомысленно. Он был прошлогодним королем бала.

Но только вот он во сто раз круче теперь, чем был когда-либо. С его задницей, блистающей посреди кафетерия, он протягивает мне пальцы, он предлагает вдохнуть запах, но я говорою: «нет, спасибо».

Он говорит, что он ничего не помнит. Борис Деклейн усмехается своей неаккуратной, одурманеной улыбкой. Он прижимает грязный палец к отшлифованному ожогом виску. Он указывает тем же грязным пальцем на стену за моей спиной. На плакат, где белые птицы машут крыльями на фоне синего неба. На плакате небольшая подпись: «Настоящее счастье случайно». Фраза из восторженной, экзальтированной переписки. Я не могу понять, почему Деклер указывает туда. Может он хочет что-то сказать, но я думаю дело только в том, что плакат висит на том месте, где раньше был дефибриллятор.

И теперь совершенно ясно, что где бы Борис Деклейн не оказался в конце своего жизненного пути это будет правильным местом. Он уже живет в нирване мозговой травмы. И они были правы насчет подражателей.

Нет, правда, при всем уважении к Иисусу, но кроткие не унаследуют землю. Достаточно посмотреть телевизор: крикуны забирают всё. И я готов согласиться с этим, — пускай. Кардашьяны и Болдуины все больше похожи на какие-то агрессивные подвиды. Как кудзу или полосатые мидии. Я хочу просто отшагнуть в сторону и позволить им бороться за доминацию в этом паршивом реальном мире.