Дешкин Эмильевич - И никто кроме нас ч.1 Дорога в Туман. Страница 10

Глава 3. 'Один день в тумане'

20 августа 2012 года. Час Ч

где то в Тихом океане, БДК 'Николай Вилков'.

Павел Павлович Одинцов, 52 года.

Только что корабль мотало на водяных американских горах вверх-вниз, в иллюминатор били косые струи дождя и бело-голубые сполохи молний.... Потом внезапный удар, будто рядом разорвался тяжелый снаряд, палуба с силой бьет в ноги, в глазах мгновенно темнеет, а в ушах слышен бесконечный звон, как после контузии. Понемногу прихожу в себя. Странно, качка почти успокоилась.... В руке трубка переговорного устройства, вешаю ее на рычаг. Сквозь звон в ушах слышен отдаленный вой пожарной сирены. Из иллюминатора в каюту падает косой свет заходящего, или восходящего солнца.... За иллюминатором милейшего вида штилевой океан.... Именно за такие милые улыбки товарищ Магеллан и назвал его Тихим. Какой может быть восход или закат, у нас же было часов одиннадцать утра.... Солнце должно быть почти в зените, если не считать шторма с грозой и сплошной облачности.... Я что, был без сознания до вечера?

- Ага! - сказал я себе, надсмехаясь, - И стоял около восьми часов у стены без сознания с телефонной трубкой в руках. Бред!

Я с трудом опустился в кресло, болит все тело.... Сто грамм коньяка вернули способность мыслить, куда то исчез и терзающий уши шум. В каюту по стеночке вползает Дарья, она одновременно и бледна и зелена.... Чувствуется что у нее сложилась и морская болезнь и контузия от этого странного удара. Вслед за ней ковыляет Вадим, снаряжая свой штатный СР-2 'Вереск'. Причем он явно на 'автомате, его взгляд еще блуждает, как после пропущенного удара. Все эти дни он был моей тенью, и я даже не замечал его. Вот вы, замечаете свою тень? Если конечно она не путается у вас под ногами. А Вадим, как никто другой, умел не 'путаться под ногами'. Наливаю им тоже по сто.

- Значит так, товарищи, творится черт знает что, а значит у нас Чрезвычайное положение! Даш! - в черной сумке пистоль, с патронами, - да где то там ее СР.1 'Вектор' лежит - сама найдешь. Остаешься здесь и охраняешь тыл, ну и если что в резерве. Никому не открывать, даже мне, если постучу. Ты меня знаешь, я всегда без стука вхожу, - я накинул сбрую с плечевой кобурой, - Дарья кивнула, - Ну и умница!

Я повернулся к Вадиму, - Ты как, уже в себе? - тот тоже сделал головой нечто, похожее на утвердительный жест, - Ладно! - я снял 'Гюрзу' с предохранителя и сунул под мышку, - Пойдешь со мной, будешь прикрывать спину. И помни две вещи: первое - от таких фокусов у некоторых может поехать крыша и они могут быть опасны, второе - лишних людей у нас здесь нет, и поэтому без нужды не убивай.

Выйдя из каюты, я разрывался между двумя абсолютно равными побуждениями, первое подняться на мостик, и узнать у Ольшанского, что же произошло, второе, спуститься в трюм и понять, отчего же так долго воет сирена.... Победило второе... Ольшанский подождет, и корабль из под нас не убежит. Спускаемся один пролет трапа, второй, третий.... В трюме светопреставление... Огонь, дым не дает нормально дышать, шипение огнетушителей и сладкая вонь горящей изоляции. В багровой полутьме мечутся тени в респираторах, поливая горящий контейнер из огнетушителей.... Вот двое парней, кажется во флотских робах, сбивают короткими ломиками стальную лицевую панель и отрывается пещь огненная.... Немедленно внутрь контейнера захлестывают несколько порошковых струй, что-то там оглушительно стреляет.... И огненный многоглавый дракон, побежденный новыми добрынями, блин, никитичами в самом своем логове, с шипением испускает дух.... Рядом стоит второй контейнер, тоже дымящийся и забрызганный пеной..., понятно, что досталось и ему, хотя гораздо меньше.

- Все понятно, - бормочу я себе под нос, - пошли отсюда Вадим, 'Тумана' у нас больше нет.... На мостик!

На мостике дурдом продолжился.... Посреди помещения, в луже крови лежало тело рулевого с проломленной головой. А перед зажимающим раненое плечо капитаном второго ранга Ольшанским, беснуется некто в штатском, то ли с ломиком, то ли с обрезком трубы или арматуры.... Ругательства на ломаном русском с кавказским акцентом не оставляют сомнений..., еще один помощничек Тимохина..., не вынесла душа правоверного резкого шока, чем бы он не был вызван.

Из-за моей спины сухо треснул выстрел, за ним другой, фигура с ломиком повернулась, на подламывающихся ногах, и с шумом рухнула на палубу. С лязгом отлетел в сторону окровавленный ломик.

Вадим подошел к лежащему навзничь матросу и пощупал на шее пульс: - Двухсотый! - коротко бросил телохранитель, прицеливаясь в голову лежащему на палубе убийце.

- Отставить! - я взял в руку трубку переговорного устройства и набрал номер, - Одинцов говорит, Валериан Григорьевич, - это старший офицер 'Вилкова', - нужны вы и резервный рулевой.... Тут у нас ЧП, рулевой убит, Петр Сергеевич ранен.... Да нападавший обезврежен..., будьте добры, скорее, - следующим я вызвал прикомандированное к нам военно-медицинское светило, - Вы как, Лев Борисович? Уже нормально? Ну, хорошо.... Возьмите кого-нибудь из своих, тут у нас для вас клиенты. Один уже остывает, матрос, проломлен череп, нуждается в услугах патологоанатома. У товарища капитана второго ранга Ольшанского кажется закрытый перелом плеча или трещина кости... и несколько ссадин. Еще один тип с двумя пулевыми ранениями и в состоянии неконтролируемой агрессии. Нуждается в успокоительных, транквилизаторах и помощи хирурга.... Если медицина будет бессильна, пропишем ему пулю в лоб. Что уже идете? С двумя коллегами? Ну, это же замечательно....

- А ведь он был таким... незаметным, - оборачиваюсь, сзади, прислонившись к переборке, у входа, стоит Тимохин, с закопченным лицом и в подпаленной в нескольких местах спецовке, - Товарищ Одинцов, пожар потушен, аппаратура 'Тумана' уничтожена аварией полностью. В результате аварии и тушения пожара пострадали шестеро. Один контужен и пятеро получили ожоги различной степени... - оттолкнув Тимохина в сторону, в рубку ворвался старший офицер, капитан третьего ранга Ганин. За ним вбежал запыхавшийся матрос.

- Сиденков, к штурвалу! - старший офицер, нагнулся к сидящему командиру. - Петр Сергеевич, как вы?

- Валериан Григорьевич, пока живой, будь добр, прими командование... - капитан второго ранга Ольшанский, шипя от боли, повернулся к Тимохину, - Скажите, Алексей Иванович, этот тоже контужен? Погиб матрос....

- Не знаю, но возможно..., его рабочее место было у контрольных панелей основных блоков, можно сказать он был в самом эпицентре аварии, там был настоящий ад.... Кстати, Павел Павлович, полюбуйтесь на палубу..., если вы еще не видели? - Тимохин стянул с головы бейсболку, и вытер ей потное лицо, размазывая по нему копоть.

Подхожу к остеклению мостика, смотрю вниз на палубу..., мама дорогая, правое антенное поле просто испарилось, торчат оплавленные остатки каркаса и дымятся оборванные, обгорелые кабеля. С левой стороны панели антенных эффекторов хоть и не уничтожены, но сильно оплавлены и повреждены безвозвратно. Свисают с каркаса безобразные потеки расплавленного пластика и металла.

Я набираю еще один номер, - майор Новиков? Это Одинцов! Прошу срочно прибыть на мостик.... Возьмите трех-четырех своих ребят и сюда. У нас ЧП.

- Понял! - майор как всегда лаконичен, - буду через пару минут.

Но еще до майора на мостик ворвался полковник медслужбы Шкловский двумя своими помощниками. Через пять минут, когда прибыли морские пехотинцы во главе с Новиковым, мостик стал напоминать филиал бедлама. Тем временем старший лейтенант медслужбы уже вколол командиру БДК сильное обезболивающее и увел его на рентген и последующее наложение гипса. А напавшего на него гражданина Валиева, спеленатого скотчем и под сильной дозой снотворного, два матроса унесли в операционную на носилках, штопать. По вызову старшего офицера на мостик прибыл командир БЧ-4 БДК, первое, что я у него потребовал, - Связь с 'Трибуцем', с капитаном первого ранга Карпенко!

- Карпенко! - через треск эфира услышал я его голос, - значит, поле 'Тумана' уже достаточно рассеялось, что бы мы могли связаться с ближайшими кораблями.

- Сергей Сергеевич! Как там у тебя?

- Нормально, товарищ Одинцов, вроде не тонем. - Я, так и представил его лицо, в кривой полуусмешке, - Команда тихо охреневает, но в том-то и дело, что пока тихо....

- С 'Варягом' связаться удалось?

- А вот хрен вам.... Мой главный маркони говорит, что в эфире пусто.... Ни одной передачи.... Нет связи ни с 'Варягом' ни с Владивостоком или Петропавловском.... Молчат даже радиолюбители, а ведь они день и ночь галдят как сороки..., он просканировал все - тишина, девственная тишина!

- Слушай, я понимаю во всем этом не больше тебя, но думаю, надо объявлять ЧП....

- Объявлять ЧП? Это можно, объявим! Ты там скажи своему майору, а то его старлей мне не подчиняется.... - Карпенко хмыкнул, - И еще, скажи, это твои яйцеголовые начудили?

- Майор уже в курсе.... А с нашими учеными дело сложное, имело место прямое попадание молнии в правое эффекторное поле установки. Мы, наверное, разрядили на себя всю эту идиотскую тучу. - Я поморщился, - Установка в хлам, вспыхнула как свечка, не восстановит ни один гений, а остальное ты видел сам.