Unknown - i 77d6616899b694e2 Страница 10

- Но он в чем-то прав. Парни нашего возраста совсем не зрелые.

Танака побелел.

- О-ои! Это не… - плечи его опустились, он ушел к доске, схватил тряпку и принялся

вытирать ее. Бедняга. Но он сам поднял эту тему.

- Ниичан вернулся в Мияджиму, - сказала Юки. – Но я могу дать тебе его номер. Все

хорошо?

- Хотела задать ему пару вопросов о своем задании по истории, - соврала я. – Он ведь

знает много мифов о ками.

- О, да, это он знает. Вот, - она вытащила свой кейтай и отправила мне номер.

- Спасибо.

Она улыбнулась.

- Не за что, - я помогла ей подвинуть парты, пока одноклассники мыли пол, а потом

поспешила на тренировку кендо. Позвоню Ниичану, как только появится свободная

минутка. Он может объяснить, как императорские сокровища связаны со всем этим.

- Ои, Грин! – Ишикава шел по залу, когда я открыла дверь раздевалки. Он был в

серых штанах хакама, сверху был повязан нагрудник доу. Цветные завитки его

татуировки выглядывали, пока он надевал перчатку котэ. – Ходишь на кендо, хотя Юуто

здесь нет?

Я схватила его вторую перчатку, что лежала на полу, и ударила его по руке, потом

отдав ее ему.

- Я хожу сюда не ради Томо, бака, - разве что в первый раз, когда я следила за ним,

но занятия спортом смогли отвлечь меня от горя после потери мамы. Я любила то, как

ощущаю себя с шинаем, когда в тишине раздавались лишь крики противников и шаги. Не

было возможности думать ни о чем другом.

- А ты сильнее, чем я думал, - усмехнулся Ишикава. Прядь белых волос упала ему на

лоб, он заправил ее за тряпичную тенугуи, повязанную вокруг головы. На повязках

нашего клуба кендо черные кандзи изображали наш девиз: «Двойной путь ручки и меча».

В прошлый раз я смотрела на этот девиз, когда он был покрыт кровью Томо, когда он

прижимал повязку к укусу дракона, которого нарисовал сам. Я поежилась от кровавых

воспоминаний под дождем, когда от дракона отваливались части, а он пытался взлететь.

- Грин, - сказал Ишикава, я вздрогнула. – Что-то ты часто стала отключаться. Ты в

порядке?

- Порядок, - сказала я. – Спасибо, что остался с Томо.

- А ты неплохо держишься, как для кохая, - сказал Ишикава, растрепав мои волосы

сильной рукой и встав в строй для разминки. – Малявки, - пробормотал он.

- Эй! – возмутилась я, но он не оглянулся. Я усмехнулась и принялась за упражнения,

готовая на час забыть о своих проблемах.

Гудок пищал как-то странно в мое ухо. Я не могла звонить на такое расстояние

Ниичану со своего кейтая, потому использовала домашний телефон. Дианы еще не было

дома, но она бы не была против. Я могла звонить бабушке с дедушкой в любое время, этот

раз был другим, но разрешение оставалось.

Я набрала номер Ниичана и ждала, а мыслями возвращалась к острову Мияджима. Я

помнила, как мы с Юки спали в одной комнате на полу, как мы шептались, устроившись

на мягких футонах, а океан снаружи шелестел волнами, набегавшими на пляж. Это было

лишь несколько месяцев назад, но, казалось, что прошли годы. Гудки оборвались, и

женский голос невероятно вежливо принялся рассказывать, что абонент недоступен. Я

оставила короткое и нескладное сообщение, а потом повесила трубку. Надеюсь, у меня

есть время подождать ответы.

Я включила ноутбук, поставив его на низкий столик рядом с кроватью, и села на

подушку забутон рядом с ним. Я могла попытаться найти хоть что-нибудь об

императорских сокровищах.

Оказалось, что они были такими же загадочными для всей Японии, как и для меня.

Их называли Саншу но джинги, три священных сокровища. Только император и его

доверенные лица видели их, но по особым случаям. Никто не знал толком, как они

выглядят, и хранятся ли у семьи императора подлинники.

У них были длинные странные названия. Например, Ята но кагами было зеркалом

Аматэрасу, тем, что преследовало Томо в кошмарах и рисунках. Тем, что появилось пару

ночей назад в моих снах.

Томо не угадал и с их расположением. Только Ясакани но магатама, камень,

хранился во дворце в Токио. Меч, Кусанаги но Тсуруги, был в Нагое в двух часах западнее

от Шизуоки, если добираться скоростным поездом. Их считали лишь репликами, но

зеркало Аматэрасу могло быть настоящим, ведь хранилось в храме Исэ префектуры Миэ.

Я вытащила карту, чтобы найти Миэ. На юго-западе отсюда, за Нагоей и возле изгиба

залива.

За окном пошел дождь, стуча по двери маленького балкона. Я надеялась, что Диана

скоро будет дома, или что она не застанет дождь. А он постепенно превращался в ливень.

Горло сжалось, когда я взглянула на экран. Настоящее зеркало Аматэрасу. Было ли

оно настоящим? Я знала, что Ками реальны, что чернила живут во мне и в Томо, но было

страшно думать, что кто-то такой сильный, как Аматэрасу, существовал на самом деле.

Бумажная версия богини, чье имя я писала вместе с Икедой, была такой сильной, что

расправилась с Томо и Джуном. Узнав, что они – потомки Сусаноо и Тсукиѐми, Томо и

Джун создали чернильные крылья и сражались над деревьями. И только с помощью

Икеды мы смогли призвать силу Аматэрасу, чтобы они не убили друг друга.

И это была сила нарисованной Аматэрасу. А настоящая? Было ужасно представить

такую силу. А Икеда с Ниичаном говорили, что ками не следуют современным правилам

морали. У них было свое представление о том, что правильно, а что неправильно.

Я закрыла окно поисковика и потянулась к крышке ноутбука, но колонка новостей,

всплывшая на домашней странице, заставила меня замереть. Из заголовка выделялся

кандзи смерть,

. Я нажала на статью, ладонь взлетела ко рту.

Еще двоих якудза нашли мертвыми в Шизуоке. В статье были их старые фотографии,

где они улыбались.

Одного я знала. Кореец с ирокезом, который принес мне зеленый чай, пока Ханчи

заставлял Томо рисовать. Он улыбался с фотографии, не зная еще, что ждет его в будущем.

Я принялась читать статью, во многом она была мне понятна даже с моими

способностями восприятия кандзи. На странице была фотография места убийства, темный

рисунок был на бумажной двери комнаты, где они умерли.

Черная гадюка ростом с человека, чернила капали с нарисованных клыков.

О боже.

Я схватила кейтай, мысли путались. Я прижала его к уху, слушая гудок, сдерживая

слезы.

Его голос был ровным и лишенным эмоций.

- Кэти.

- Джун, пожалуйста, - сказала я, телефон дрожал в руках. – Пожалуйста, остановись.

- Не могу.

- Можешь. Должен, - дождь усилился, барабаня по окну, ветер усиливал бурю.

- Кэти, эти люди виновны, и ты это знаешь. Мы говорили об этом. Без них мир

лучше.

- Для этого есть судьи, - сказала я, слезы текли по щекам. – Я позвоню в полицию.

Его голос смягчился и наполнился теплом.

- Они тебе не поверят.

- Потому я прошу тебя остановиться. Пожалуйста.

Молчание.

- Это уже не зависит от меня.

- Не понимаю, - и потом на меня нахлынуло осознание. Его последователи. –

Погоди… тебе помогают твои Ками?

- Кэти, я…

Дождь стучал по окну, я вскочила на ноги.

- Помнится, ты говорил, что у большинства из них не хватит сил, чтобы их рисунки

ожили и покинули страницу!

- Так и есть, но… когда Аматэрасу показала мне зеркало, правду обо мне, я

почувствовал изменение. Во мне пробудилась сила Сусаноо. И повлияла на них. Они

становятся сильнее рядом со мной, как в случае тебя и Юу.

Ишикава был прав. Это была война, у Джуна была своя армия. Можно ли сражаться

со смертью, нарисованной на бумаге? Как поймать убийцу? Как защитить жертву? Голова

шла кругом.

Голос Джуна стал нежным и терпеливым.

- Кэти, Ками вернулись. Это новый мир, и мы избавимся от мусора, что портит его.

Слушай… почти в каждой религии мира есть последний суд, верно? – он рассмеялся, и

этот звук ударил по ушам. Как он мог смеяться, когда вокруг творилось такое? – Я –

наследник Сусаноо. Это моя судьба. Такой всегда была моя судьба, - я рухнула на кровать,

дождь за окном почти заглушал голос Джуна. – Я – наследник правителя Йоми, мира тьмы.

Судья. Я выполню свое предназначение.

- Не так, - умоляла я. – Это не может означать такое. Ты не должен так поступать. Ты

можешь выбрать свою судьбу.

Спокойствие его голоса треснуло, проявив панику.

- Но я не хочу этого делать, понимаешь? Порой приходится делать и то, что не

хочешь.