Александр Шуваев - Гном. Трилогия Страница 11

…Из этого не вышло ровным счетом ничего. Хуже того, если до официального запрещения "косичка" на готовых изделиях безукоризненного качества появлялась все‑таки постольку‑поскольку, то после него ее появление рисунка стало правилом без исключения. Какой там мел! Кое‑когда – так и боразоновый лак по трафарету! Который не счистишь и алмазным абразивом. Начали следить, а он появлялся, начали удалять, а он появлялся во второй, в третий раз, запрятанный все изощренней. Одно время появилась тенденция делать клеймо все меньше и меньше, но длилось это недолго, поскольку, судя по всему, лишало затею смысла, потому что смыслом было: чтоб явственно видели! Без сомнений, не уворованное, свое, имеем право. На поиски и удаление начало тратиться заметное время. Военпреды, которым надо было срочно, сверхсрочно отправлять машины, начали посылать особистов на хрен, особисты – давили на военпредов. Поставили на это дело работников, но они явно саботировали, а в ответ на любые попытки надавить "включали дурака", надевая на физиономию выражение беспросветной сонной тупости. Кое‑кого ловили, наказывали, но очень редко. Берович напрямую обратился к начальнику особого отдела, но тот развел руками:

– Сам понимаю, что хреновиной занимаемся, только и вы меня поймите: приказа‑то этого никто не отменял.

В ход была пущена тяжелая артиллерия, можно сказать, РГК, Карина Сергеевна собственной персоной, но Берович вдруг с ужасом увидел, как покачнулись устои мира. Небо свернулось, как коврик для молитв, Земля потряслась до Ада и разверзлась, море вышло из берегов, а скалы отправились прогуляться: Карина не изъявила в ответ на обращение ни малейшего энтузиазма и взялась за дело без старания. Берович был настолько потрясен, что решил принять самые экстренные и по‑настоящему экстраординарные меры. Он давно так не рисковал. Да что там давно. Никогда в жизни. Достаточно сказать, что на очередную встречу с Вождем он отправился с маленьким подарком. В прямом смысле маленьким. Очень. И, выбрав удобный момент, положил его на стол.

– Вот, товарищ Сталин. Нам, наконец, удалось выполнить ваше пожелание…

– Что это, – Верховный Главнокомандующий скосился на крохотную детальку, как на гнусное насекомое, – какое пожелание? Что за ерунду вы мне тут порете?

– Как же? Вы говорили про рации, что тяжелые и плохие, и тех не хватает, потому что дорого…

Разговор такой был, это факт, вождь вспомнил, как мельком высказал что‑то такое.

– Ну, а это что?

– А это, – Саня достал и положил рядом с невзрачной деталькой о трех проволочных ногах довольно солидную электронную лампу с таинственной и сложной начинкой, – прибор, который заменяет вот эту, например, лампу. Понятно, во сколько раз можно уменьшить размер той же рации. Или, к примеру, радара. Мы довольно скоро сможем устанавливать на самолетах радары лучше, чем самые лучшие из нынешних стационарных установок. И несравненно лучше, чем у немцев и у союзников.

Лампа радовала взор и вызывала невольное уважение свое очевидной причудливой сложностью, явно намекавшей на чудеса науки, выглядела неизмеримо солиднее, нежели какая‑то там штучка, похожая на придурковатую пуговицу. Но в данном случае он решил не поддаваться чувствам и только спросил:

– Неужели, товарищ Берович, заменяет совсем?

– Откровенно говоря, – не вполне, товарищ Сталин. У лампы характеристики лучше. Но вот она в сто раз больше по объему, и в пятьдесят раз тяжелее. А если ее, одну, заменить четырьмя‑пятью такими приборами, надлежаще их соединив, то уже они обеспечат лучшее качество. Кроме того, это изделие не бьется и не выскакивает из гнезда. Оно неизмеримо надежнее, требует в десятки раз меньше электричества и позволяет дублировать каждый контур, а прибор все равно будет меньше и легче, чем на лампах.

Сталин молчал, наклонив голову несколько вбок, а потом медленно сказал:

– Интересно. Только ви нэ тарапитэсь. Проведите тщательные сравнительные испытания.

А вот так подставляться не следует. Даже если ты Вождь и Учитель. Что‑что, а запустить полномасштабную серию под соусом испытаний Саня умел. Уж этому‑то он научился! Если и был в чем профессионалом, так в этом. Он вздохнул, набираясь смелости, и, наконец, приступил.

– Товарищ Сталин, я ведь здесь не только от себя. Я здесь как представитель коллектива.

– В чем еще дело?

– Коллектив просит утвердить за ним право на особое клеймо для выпускаемой продукции. – Саня развел руками. – Людям нужны такие вот игрушки. Полку – знамя, а мастерам – клеймо.

– Боевое знамя – Сталин уперся ему в лицо тяжелым взглядом – нэ игрушка. Передайте коллективу, – от моего имени, что особое клеймо – большая честь, но и большая ответственность. Кстати – а почему именно "косичка"?

Если ему и удалось удивить Беровича, то, разве что, на какое‑то мгновение. Было бы куда удивительнее, если бы вождь, так внимательно наблюдавший за комбинатом, ничего не знал бы об этом казусе. Так что он только чуть‑чуть обозначил удивление, чтобы доставить собеседнику маленькое, невинное удовольствие.

– Я наводил справки, товарищ Сталин. Оказалось, древний, еще языческий обычай, связанный с особым значением косы. Ее отрезали, выходя замуж, в первую брачную ночь. Положить отрезанную косу в могилу жениха или мужа значило обязательство не нарушать девства или, соответственно, вдовства. Отдать отрезанную косу жениху, уходящему в поход значило обещание ждать вопреки всему, до конца. Что‑то в этом роде. Женский коллектив, сами понимаете.

– Знаете, что? Ми не будем разрешать. Ми просто перестанем искать и с пристрастием пресекать. Пусть думают, что это по их воле, на свой страх и риск, от души, а нэ по приказу.

– Мне кажется, за качество можно будет больше не опасаться. Хотя… У нас и так с халтурщиками расправляются по‑свойски. А потом, понятное дело, никто ничего не видел и не слышал.

"Косичка" здесь была и на грузовиках, и на "мельнице", и на цистернах. И уж, тем более, на самих генераторах. Ее не было на молчаливых, тощих работягах из ЗГС, появлявшихся и исчезавших, как призраки, на позициях готовящихся к рывку частей, но казалось, что "косичка" намертво отпечатана у них прямо на лбу. Они‑то и установили на технике генераторных частей пулеметы, уже потом, когда оборона была прорвана и части ушли в глубокий прорыв. Как всегда, появились ниоткуда, и пропали почти без следа. "Почти" – потому что один работник находился при установках постоянно и с самого начала. Обслуживать таинственную начинку генераторов, брать пробы горючки, вытаскивать блоки, заменять на восстановленные, ставить на восстановление, менять фильтры, когда надо, не раньше, но и не позже, – это было, конечно, делом для настоящего специалиста, а не для вчерашних зэ‑ка с незаконченным средним в лучшем случае. Специалист представлял собой малорослое, тщедушное существо, по самые глаза упакованное в ватные штаны, треух, клетчатый шарф, серые валенки непонятного размера и собственно ватник, доходивший существу до колен. Им всем было ни до чего все время формирования и подготовки, тем более потом, в ходе самой компании, но, тем не менее, к концу первых же суток знакомства даже до самых непонятливых дошло: специалист некоторым образом относится к женскому полу и пребывал в довольно‑таки нежном возрасте. Валечка, как, не сговариваясь, назвали специалистку, оказалась на диво деловитой, серьезной, абсолютно добросовестной, исправной по части выполнения возложенных на нее обязанностей, но совершенно писклявый голос портил – или исправлял? – впечатление: во всяком случае, топора и пилы ей в руки не давали категорически, даже тогда, когда "на щепу" становились все, в том числе товарищ Трофимов, который из СМЕРШа и подчиненные ему автоматчики в числе пяти человек.

Если с самого начала взять с собой полные баки солярки и горючку по норме, то генераторная рота[5] увеличивала автономность полнокровной танковой бригады по горючему раза в полтора, это если марш почти без остановок и бои, а боле ничего. Если случались остановки, оборона, закрепление плацдарма, то тогда и говорить нечего: успевали пополнить запас почти до полного без поставок из тыла. Как это бывает и всегда с появлением нового средства борьбы, тем более – такого серьезного, тут же начали появляться такие способы применения новой техники, которые и в голову не приходили создателям. Очень‑очень быстро могучие транспортеры с двухсотпятидесятисильным дизелем в рейдах оказывались буквально обвешаны десантом, располагавшимся и на генераторах, и поверх цистерн, и на выпуклых крышках "мельниц", глухо гудевших на ходу. Генераторными частями насыщали передовые танковые группы, уходившие далеко вперед от основных сил, снабжаемых по преимуществу традиционным способом. После ряда очень неприятных инцидентов первых двух суток наступления на технике генераторных рот спешно начали устанавливать пулеметы, включая тяжелые. Последующий опыт показал, что это, помимо прочего, существенно повысило боевые возможности подвижных групп во встречных боях, когда они, размозжив в кровавые брызги передовое охранение, как волки, налетали вдруг на идущие маршем колонны немцев.