Оксана Демченко - Мир в подарок. (Тетралогия) Страница 11

В знак никем не замеченного протеста я удалилась на другой берег, обогнув озеро по мелкой воде, еще хранящей следы дневного тепла у поверхности. Пристроилась на коряге и взялась за клубок. Больно мне они оба нужны! Сама разберусь. Клубки – это по женской части. Где кончик? Сейчас мы его осторожненько…

Подцепила хвостик нити ногтем указательного пальца правой руки и легонько потянула, ожидая от ленивого подсознания подсказки. Нить колыхнулась и уткнулась в кожу, словно ощупывая ее. Потом чуть дрогнула и стала раскручиваться почти прозрачной спиралью, одновременно наматываясь на палец, слой за слоем. Клубок на левой ладони дернулся и провернулся. Все пошло, вроде, правильно. Я зевнула и поудобнее устроилась спиной в развилке коряги. Глаза слипались. Значит, скоро я проснусь, вот странный мир!

– Ну не топайте, слоны бессовестные! Изуверы–ы, – простонала я, отчетливо понимая: это мужской заговор, и они меня точно изведут.

Дело уже спорилось.

Голова не просто болела, это слово ничего не описывает из гаммы моих ощущений. Она разрывалась, мозг мутно шевелился, как дикобраз в логове, проткнувший череп своими ядовитыми иглами. Глаза опухли и не открывались, рот был полон желчью, спину свела судорога. Отравили?

Вроде вчера вина у Риана не нашлось, тем более столько. Я бы запомнила. Хотя нет, помнит он. Я только болю. Вся.

– От глупости ничем не лечат, – заявил знакомый голос без малейшего намека на сострадание в интонациях. Одно веселое злорадство, – тебя кто просил разматывать клубок, ниндзя скороспелая? Тем более – весь за один раз. Запойная ты у нас девица, и вином интересуешься, кстати. Удивительно, что при таком мудром домашнем коте состоит столь безнадежная хозяйка. Ну что он в тебе нашел?

Риан аккуратно переместил мою многострадальную голову, помогая выпить очередной настой. От знакомого вкуса сознание взбодрилось, кожа пошла крупными приветственными мурашками. Сил, чтобы спорить, все равно не осталось, я покорно пила. Даже приоткрыла одно веко, в щелочку изучая утро. У самого носа обнаружила Ерохин хвост, возбужденно подергивающийся и загибающийся на конце. Он уже тут! Стало интересно и я, преодолевая могучее притяжение соснового пола, приподнялась на локтях.

– Откуда здесь предатель, то есть кот? – выдохнула я, ненатурально изображая праведный гнев.

– Не знаю, – в тон мне ответил Риан, – он, похоже, гуляет везде где захочет. Сейчас присматривается к избушке. Кажется, доволен. Обнюхал все, двух дохлых мышей мне приволок, обменял на сыр. Теперь интересуется выдрой, но тут у него шансы средние, как полагаешь?

Я неопределенно пожала плечами и поползла к выходу. Солнышко просыпалось, улыбаясь единственной пока в этом мире снави приветливо и сочувственно.

Спасибо. Хоть кто–то меня сегодня не учит, а просто гладит теплым сиянием как ребенка по несчастной больной голове. Это так здорово. Сегодня надо соорудить моток для Мейджи и договориться с ней об условиях эксплуатации моего прежнего организма, а заодно имущества, знакомых и немногих оставшихся родственников. Получит профессию дизайнера и прочие навыки только в обмен на обещание: не разрывать отношения с братом, не менять круг приятелей слишком резко, сдать этикетки без скандала, выучить все дни рождения родни, быть милой с соседями, следить за могилками, ухаживать за садом, продать машину обязательно в хорошие руки… Список был очень длинным и местами абсурдным. Например, не подписывать работы моим именем, Ника, или не пить кофе с риском залить клавиатуру, не травить полученный организм никотином… Ничего, выучит. Все равно без моей помощи ей ключа от квартиры вовек не найти. Кто ж станет искать в старом зимнем тапке, на дне шкафа, за обувными коробками? А ключ приземлился именно туда, я–то знаю.

Еще знаю, что Ероха останется с Рианом. Вот и хорошо. Они оба настолько НЕ люди, что понимают друг друга лучше, чем меня. Выходит, можно собираться. Жажда странствий, знаете ли, – я слышала о ней, но в полной мере ощутила впервые. Незнакомое, кружащее голову и довольно навязчивое состояние. Где ты, мой здравый смысл? Ау–у!Молчит, нет его на месте, а то бы возразил и вразумил. Значит, в путь. Вот только куда?

Я села и вопросительно посмотрела на Радужный. Водопад проигнорировал тему, а вездесущий Риан – нет.

– Решила побродить, – заявил он вполне утвердительно, отзвуком моих мыслей возникая в дверном проеме. – Тогда тебе в Карн, по любому начинать следует оттуда. В ближайший город, глянуть что и как, на первый раз ни во что не вмешиваться. Кота оставишь у меня, это не обсуждается! И еще: до похода закончим с делами и ты выслушаешь все мои мудрые отеческие наставления.

***

Последняя неделя июля. Риннарх Тарпен Карн

Риннарх Тарпен Карн смотрел на береговую линию с борта «Акулы», которую так и не покинул на обратном пути. Доброй души капитан снова управлялся один, он отослал боцмана и пару вахтенных на винно–бордовую галеру. Нужно же и морякам отдохнуть душой, наблюдая, как гребут сухопутные крысы Карна. Юркая некрупная галера Индуза с превосходной парусной оснасткой, умело использовала и весла, нахально издеваясь над тяжелым, почти исключительно гребным, со старомодным тупоносым корпусом проекта двухсотлетней давности, судном Карна. Имея втрое больше гребцов, бордовая махина едва ползла.

За двое суток пути любопытные прибывали туда каждые шесть часов, еще сильнее тормозя продвижение пары судов. Команда «Акулы» уже покупала места в шлюпке, и цена росла с каждым заходом, поскольку шансов посмотреть на упорный и бесплодный труд неумех, неправдоподобно убогих для выросших рядом с океаном жителей Архипелага, оставалось удручающее мало. Силье жестко требовала, чтобы морские волки не только смеялись, но и учили гвардейцев хотя бы самому простому. Она уже дважды лично побывала на княжеском корабле в сопровождении заметно ожившего Риннарха, неизменно по причине очередного экзотического обеда, якобы ставшего случайной причудой трудолюбивого повара. Интересные у князя повара – точно знают, что именно оценит Силье, будто готовили для семьи Кормчего не один десяток лет. Хотя что им оставалось еще делать под чутким руководством методичного до тошноты второго капитана гвардии, вооруженного списком блюд с дополнительными пометками и ложкой для снятия пробы? Взгляд князя выдерживают не многие, а от пристального внимания его милости капитана Крёйна крупные мурашки ползут по спине и у всех остальных, самых толстокожих. Может, по званию Ларх всего лишь второй капитан, но едва ли найдется желающий проверять границы его полномочий.

Крёйна князь встретил во время охоты, у кромки северных болот, двенадцать лет назад. Вдвоем они с огромным трудом отбились от крупного медведя–шатуна, и с тех пор иногда лениво спорили, кто кому спас жизнь. Угрюмый юноша остался при своем мнении, ставшем полгода спустя причиной появления Ларненна во дворце Карна. Переименованного ради удобства произнесения в Ларха. Внешность и манера двигаться обеспечили ему прозвище Рысь. Звериные желтовато–зеленые глаза невысокого квадратного северянина, принадлежащего к почти вымершему за два века невзгод береговому племени туннров, с тех пор пристально изучали посетителей князя, взвешивая их право на жизнь и покой. О наличии у Крёйна чувства юмора знали лишь двое – Риннарх и его первый капитан Лемар Тэйлан, сейчас оставшийся контролировать дела в столице. Впрочем, морское путешествие навевало на Ларха воспоминания юности, делая его более мягким и покладистым, если не слишком пересаливать крабовый паштет и с первого раза подавать шашлык на ребрах среднепрожаренным, с мягким соусом из восемнадцати трав, как и указано в пометках.

Князь же откровенно радовался приятному обществу и удивительно хорошей погоде без дождей и туманов, установившейся неожиданно надолго. Он даже отважился говорить без оглядки на этикет и смеяться в полный голос. Слава богам, это не дворец. Вкусы Силье изучить было непросто, зато угождать ей оказалось удивительно приятно. Невозможно давно ни одна женщина не решалась смотреть на князя так откровенно изучающе и даже чуть насмешливо. Хуже – едва ли не покровительственно. Дочь Кормчего оценила, со своей стороны, ум и обаяние князя и его искренние уважение и признательность. Силье, что для нее было не характерно, даже не возражала против комплиментов Тарпена.

Тогда, в каюте синего флагмана флота Кормчего, он не надеялся на столь странное и позитивное продолжение переговоров. Потому что разговор о рабах, конечно же, состоялся. И помнился очень живо, до последнего слова.

В каюте Кормчего повисла неприятная вязкая пауза.

Силье крутила ножку тонкого бокала чеканного серебра с отделкой из сапфиров и жемчуга. С выбором вина князь ей действительно угодил. Более того, Рыбья кость прекрасно отдавала себе отчет в том, что не стремится к ссоре и готова признать его искренность. А своему чутью она доверяла вполне обоснованно.