Александр Белогоров - Черный фотограф Страница 11

Алеше даже стало стыдно за такие мысли. Человек умер, а он думает только о том, что не может теперь у него чего-то узнать! Да и чего он так привязался к этому портрету! И все-таки мальчика не покидало ощущение, что где-то он уже видел такие дощечки.

— Слышал, что с твоей Аней случилось? — спросила мама, вернувшись вечером с работы.

— С какой Аней? — спросил Алешка, весь день напрасно прождавший звонка. При этих словах сердце у него в груди бешено застучало.

— Как с какой? Которая с тобой в одном классе учится, — пояснила мама.

— Слышал, — ответил Алеша. — Болеет, а врачи понять ничего не могут!

— Болеет она уже давно, — сказала мама. — А теперь она проснуться не может.

— Как не может? — воскликнул Алешка. — Она что?.. Умерла? — Последнее слово мальчик выговорил с огромным трудом, через силу, судорожно сглотнув.

— К счастью, нет пока, — ответила мама, и это слово «пока» прозвучало очень тревожно. — Просто заснула и не просыпается.

— Как это заснула? — продолжал допытываться Алеша. — Почему ее разбудить не могут?

— Не могут, и все тут! — сказала мама несколько раздраженно. — Знаешь, такое бывает, только редко. Некоторые люди так могут годами спать. Наверное, так и сказка о спящей красавице появилась.

— А потом что? — спросил Алешка, судорожно сглотнув.

— А потом кто-то так и умирает, а кто-то потом просыпается внезапно, — ответила мама. — Только после такого сна эти люди очень быстро стареют. Как будто наверстывают пропущенные годы.

От таких перспектив у Алешки все похолодело внутри. Весь вечер он не мог сосредоточиться ни на чем другом. Все мысли возвращались к тому, как разбудить Аню. Он даже залез в медицинскую энциклопедию, но так и не нашел там ничего полезного. Только голова заболела ото всех ученых терминов, которыми там описывались разные болезни и способы их лечения.

Правда, папа, вернувшись с работы и услышав о том, что случилось, говорил, что не всегда все заканчивается так трагично. Он даже припомнил легенду о каком-то древнегреческом мудреце, который в юности пас коз, укрылся от жары в какой-то пещере и заснул. А когда проснулся и вернулся в свое село, то о нем помнил только один дряхлый старик, которого этот самый мудрец знал еще мальчиком. И ничего: после этого мудрец прожил долгую жизнь и сильно прославился. Но Алешку не радовала даже такая перспектива. Ему казалось ужасным проснуться через много лет, когда все вокруг изменилось и не осталось ни одного знакомого человека.

Потом он позвонил Антону. Тот тоже терялся в догадках, но пытался убедить Алешку, что все должно пройти, что врачи обязательно разберутся. Правда, его слова звучали не слишком убедительно.

— А у тебя-то как рука? — спросил Алешка.

— Болит, зараза! — признался Антон. — Наверное, точно какая-то инфекция попала. Но про столбняк я узнавал, мне прививку делали. Так что поболит и перестанет… Зато кашля нет!

— Ты бы к врачу сходил все-таки, — посоветовал Алешка.

— Придется, наверное, — согласился Антон, который вообще-то ходить по врачам терпеть не мог.

Этот день выдался едва ли не утомительнее предыдущего. Уже поздно вечером Алешка понял, что просто боится засыпать. Мало того что ему совершенно не хотелось видеть продолжение вчерашних кошмаров, теперь он еще опасался заснуть и не проснуться, как Аня. Как мальчик не убеждал себя, что это ерунда, что это у Ани такая болезнь, которой у него и в помине нет, ощущение тревоги не только не покидало, но и нарастало с каждой минутой. В конце концов Алешка так и не лег в постель, но бодрствовать всю ночь не получилось, и он просто задремал, сидя в кресле.

Сна он опасался не зря. Сначала ему показалось, что на этот раз он оказался в каком-то другом месте; уж больно там было светло. И только потом Алеша сообразил, что в круге света оказался он сам. Несмотря на то, что дело происходило во сне, внутри у Алешки все похолодело. Он помнил то, что происходило вчера. Но с ним-то днем ничего не случилось! Неужели сон теперь показывает не только прошлое, но и будущее? Мальчик со страхом вглядывался в темноту. Он чувствовал, что на него Сейчас устремлено множество глаз тех, кто ждет своей очереди оказаться в этом световом пятне.

— Воришка! — произнес глуховатый голос. В гнетущей тишине эти слова прозвучали так громко, как будто говорящий кричал, хотя на самом деле говорил он довольно тихо и равнодушно. Казалось, будто голос доносится со всех сторон сразу.

Следом за этим в воздухе мелькнуло нечто вроде кнута или хлыста, и Алешка почувствовал резкий удар по груди. От боли и неожиданности он вскрикнул и стал затравленно озираться по сторонам, ожидая новых ударов. Но ничего такого не последовало. Пятно света моментально ушло в сторону, словно интерес к нему был потерян.

Некоторое время Алешка в своем сне просто ничего не видел. После слепящего света глаза очень долго привыкали к тьме, в которой он теперь находился. Он видел только неясное световое пятно, внутри которого угадывались контуры человека. Алешка стал приглядываться, глаза постепенно привыкли к темноте, и тут он понял, кто теперь находится в световом круге.

— Анька! — закричал он во сне.

В световом круге действительно была Аня. Она выглядела совершенно растерянной, очень испуганной и ничего не понимающей. Впрочем, как мельком подумал Алешка, и сам он едва ли выглядел лучше! Аня вздрогнула и повернулась в его сторону. Значит, она все-таки слышала! Алешка пытался еще что-то сказать, но не сумел произнести ни звука. Как, впрочем, и в этом, и в предыдущих кошмарах.

— Совсем слабенькая! — произнес все тот же отвратительный голос с деланым сочувствием, а на самом деле с насмешкой. — Придется тебе отдохнуть.

С этими словами глаза у Ани медленно закрылись, а сама она как-то обмякла. Алешке хотелось крикнуть, разбудить ее, броситься вперед, но сломанная нога была крепко чем-то зажата, а язык как будто налился свинцом. Мальчик вынужден был оставаться просто зрителем этот кошмара. Но ничего ужасного больше не случилось. Свет погас, и Алешка наконец проснулся.

Несколько секунд он сидел неподвижно и тяжело дышал. А потом почувствовал, что грудь что-то жжет. Алеша опустил глаза и увидел у себя на груди красную полосу. Именно туда и пришелся удар, который он получил во сне. А еще Алешка вспомнил, как днем он прятал за пазухой дощечку. Разумеется, точное место, где она была, он не помнил, но при этом был почти уверен, что дощечка была именно здесь.

— Ты ночью так кричал, что нам с папой через стену было слышно, — заметила мама за завтраком. — Мы уж тебя будить хотели.

— И что же я кричал? — спросил Алешка, хотя и сам прекрасно догадывался, что скажет мама.

— Сначала Аню звал, — сказала мама. — А потом просто закричал. Что же это тебе такое приснилось?

— Не помню, — соврал Алешка. Он не захотел пугать маму. Скорее всего, она вызвала бы врача или просто стала бы отпаивать его какой-нибудь валерьянкой. Лучше бы Маркизу валерьянку давала; тот от нее в восторге!

— Не надо так беспокоиться, — сказал папа. — Думаю, Аня должна поправиться. В конце концов, молодой, крепкий организм… — Он не закончил фразу, а в его голосе совсем не было уверенности.

Глава VIII

Похороны

Дядю Семена хоронили в этот же день. Ребята никогда не испытывали тяги к похоронным процессиям. Уж очень неприятный осадок после них всегда остается: вид плачущих близких кому угодно надолго испортит настроение. Но в этот раз они чувствовали, что просто обязаны проститься с покойным. Сначала Антон думал идти один, но Алешка неожиданно для самого себя настоял на том, что небольшая прогулка, пусть и на костылях, ему не повредит.

Увидев Антона, Алешка чуть не ахнул. Рука у него была замотана так, словно была сломана. Даже через бинты было видно, как она распухла.

— Инфекция какая-то, черт бы ее побрал! — заявил Антон, предвосхищая расспросы. — Ну, ничего. Мне чего-то вкололи, так что скоро буду как новенький.

— Может, тебе надо в больницу лечь? — участливо спросил Алешка.

— Говорят, что пока просто будут держать под наблюдением, — заявил Антон, который с трудом отбился от попыток положить его в больницу. Может быть, ему это удалось еще и потому, что больница оказалась просто переполненной.

Об Ане по-прежнему не было никаких известий. Звонить ее измученным родителям ребята не решились и заключили, что, раз нет новостей, значит, все остается по-прежнему. Действительно, и хорошая, и плохая весть при столь необычном случае должны были бы облететь друзей и соседей мгновенно.

Хоронить дядю Семена собралось совсем немного народу. Несколько родственников, в том числе вчерашняя женщина в черном, и несколько соседей. Четверо его приятелей несли гроб. Венок был всего один, да еще несколько букетов цветов. Один из них успел купить Антон. Процессию сопровождала стая дворовых собак. Очевидно, они чувствовали уход своего защитника. Слез и рыданий, к облегчению собравшихся, не было, хотя и было несколько обидно за то, что дядю Семена провожают так буднично.