Подземный флот маркшейдера Вольфа - Сергей Анатольевич Смирнов Страница 11

- Карцер по тебе плачет! - прямо-таки рассвирепел князь.

А Кит так и сидел себе - ни жив, ни мертв...

Князь, бормоча себе под нос всякие невинные, какие-то старинно-аристократические ругательства, немного прибавил скорости.

Они стали проезжать мимо аккуратного прямоугольного прудика, на берегу которого сидел на аккуратном складном стульчике ровесник Никиты, белобрысый босой чувак в белой рубашке с рукавами, закатанными до локтей, и темных брючках, закатанных почти до колен.

Князь притормозил около него, сделал важный приветственный жест и выкрикнул фразу на английском языке, которую Кит, по счастью, знал на память:

- Good afternoon, Tom!

"Добрый день, Том".

- Скоро познакомлю, - с необъяснимым воодушевлением сказал князь Киту. - Тоже светлая голова, как и вы.

Кит только тупо, по-дурацки сказал любимое:

- Угу.

И кивнул.

Дорога поворачивала налево и вверх, и, как только они повернули, Кит увидел на склоне дом. Даже пофигистских знаний по истории вполне хватило Киту, чтобы определить, что это настоящий старинный помещичий дом, усадьба... Не очень большая. Гораздо меньше Останкино, которое Кит видел почти каждую неделю, потому как жил неподалеку. Но всё было при ней, этой не больше приличного современного коттеджа, помещичьей усадьбе - колонны, два грозных льва у входа.

И всё же это был не обычный старинный дворянский дом, потому что сверху на нем была сооружена настоящая обсерватория. И вот это Киту сразу понравилось, ведь у него самого был дома небольшой телескоп, который он возил летом на дачу.

Увидев обсерваторию, он, наконец, смог выдохнуть и вздохнуть. Получился вздох облегчения. Князь заметил это, улыбнулся.

- Милости прошу в Веледниково, - сказал он, потом добавил: - Остатки былой роскоши, конечно... - И добавил еще с непонятным смущением: - Наука и техника требуют жертв...

Машина, с немалыми усилиями одолевшая подъем, остановилась у входа в дом с колоннами и львами. Львы вблизи оказались какими-то странными. Не белыми, гипсовыми, какие бывают обычно у входа в "остатки былой роскоши", а с виду металлическими, бронзовыми или латунными. Причем они казались скроенными из отдельных кусков металла и сбиты по швам частыми заклепками. Морды львов напоминали большие рыцарские шлемы, будто их можно было снять и надеть себе на голову. Киту даже показалось, что глазницы у львов темные и пустые, будто в них и вправду дырки, чтобы смотреть изнутри.

Князь отпустил руль, пару раз сжал и разжал пальцы и красивым актерским жестом снял очки.

Кит невольно посмотрел на него - и увидел за его плечом, как идёт на посадку биплан. Внизу, на лугу, была посадочная полоса... Только какая-то очень короткая.

- А-а, спускается с небес на грешную землю леди Сорви-Голова, - угадал князь, что видит Кит, и сам повернулся.

Тут снова произошло нечто необъяснимое. Если бы такую аномальную посадку Кит увидел в своем собственном, а не в этом невероятном мире, то снова бы ему пришлось сказать себе: "Глюк! Точно!"

У самой земли старинный биплан вдруг заискрился, будто был обклеен весь мелкими осколками зеркала, и... пропал, исчез.

Князь вдруг резко развернулся весь к Киту, будто нарочно закрывая картину загадочного исчезновения биплана при посадке.

- Подождите удивляться, Никита, - с загадочной улыбкой сказал он. - Еще успеете...

А Кит уже и не удивлялся - так он успел наудивляться с ночи, что больше на это сил не осталось.

Он только невольным движением, подался чуть влево - и продолжал смотреть на задний план. Последовательность аномальных явлений получилась такая: биплан садился за левое плечо князя и, замерцав, пропал, словно рассыпался на молекулы, а из-за правого плеча князя парой мгновений позже выехал... мотоцикл, а на мотоцикле сидела... кто?! Ясно кто!

Теперь уж удивляться нечему было, даже если бы очень-очень захотелось!

- А вот и Евсеич Первый! - громко сказал князь, явно отвлекая Кита от пытливых наблюдений.

И отвлек. Кит невольно повернулся, чтобы посмотреть, какой-такой бывает Евсеич Первый, киборг что ли, или клон?

От дома неловкой трусцой спешил к ним высокий, худой человек лет пятидесяти, одетый в какую-то форменную одежду. Кит не знал, как ее назвать, но по ее виду мог уверенно сказать, что она тоже очень старинная, как и всё вокруг. Человек забежал со стороны князя и открыл дверцу машины.

- Барин, заждались уж вас! - как-то уж слишком подобострастно и прочувственно выговорил он. - Да всё слава Богу! А с Лизаветой Януариевной так и не сладили! С ней и самому кайзеру немецкому не сладить!

Князь взялся за руль одной рукой и, повернувшись к этому Евсеичу Первому, выставил левую ногу на ступеньку.

- Сколько можно повторять, Евсеич. Оставь эти допотопные замашки, в двадцатом веке живем, - стал он как-то уж слишком высокомерно выговаривать Евсеичу. - Если уж совсем неймется, тогда вместо "барина" изволь - "капитан" или уж, если для краткости, пускай останется по-старинному - "княжич". И все дела.

Очень не понравился этот разговор Киту, сильно его напряг.

- Между тем, у нас очень важный гость, - сказал князь, вышел из машины и повернулся к Киту. - Никита Андреевич Демидов. Оказал нам честь визитом, который мы с таким нетерпением ожидали.

Евсеич Первый пригнулся. С огромным интересом, будто на привезенного экзотического зверя, он посмотрел на Кита и резко, словно уронил что-то и дернулся следом за упавшим предметом, поклонился Киту.

- Очень рады, Никита Андреевич, милости просим, милости просим! - сказал он так же подобострастно.

Еще больше напрягся Кит, наблюдая, как Евсеич Первый шустро обегает машину и открывает дверцу ему, Киту.

Кит вышел просто и сказал запросто: "здравствуйте".

- Здравия и вам желаем, Никита Андреевич, - всё рассыпался Евсеич Первый в любезности, от которой Кита уже тошнило.

Он догадался, конечно, что если сейчас - это "до революции", то значит, этот Евсеич, натурально слуга, прямо настоящий лакей, раз так весь рассыпается. Все это Киту не катило.

- Кваску не желаете с дороги, Никита Андреевич?