Единственный цветок в этой говноклумбе 6 - Holname Страница 11

— Говори, — спокойно сказал он.

— Я знаю о чем вы говорили с Кеннетом. Подслушала.

— И?

— Мне бы хотелось попросить тебя быть мягче с ним.

Замерев от удивления, Шейн, только-только надевший на себя штаны, переспросил:

— Мягче?

— Я понимаю, что тебя задевает его поведение. Но ты должен понять, что он стал таким не спроста. Он изменился после смерти Кэтрин, поэтому…

— Кто такая Кэтрин?

Удивленные взгляды Джулианы и Шейна встретились. Брат и сестра, еще несколько секунд смотревшие друг на друга в полной тишине, даже не могли осознать, почему они не понимали друг друга.

— Шейн, с тобой все нормально? — напряженно спросила Джулиана.

— О чем ты?

— Кэтрин — это наша старшая сестра.

Лицо Шейна постепенно менялось. От растерянного и непонимающего оно все больше стало приобретать удивленные черты.

— Как ты мог о ней забыть? — шокировано продолжала спрашивать Джулиана. — Конечно, ты был маленьким, когда все случилось, но не настолько же… Тебе должно было быть пять или шесть, когда она умерла.

— А как она умерла?

Джулиана выглядела напряженно. Смотря на брата, она понимала, что он действительно ничего не помнил. Сначала ей показалось это очень странным, но затем, вспомнив о том, что Шейн когда-то уже рассказывал о своей потери памяти, она все осознала.

Глубоко вздохнув, Джулиана ответила:

— В процессе смены наследования.

— А подробнее? — Застегнув последние пуговицы на своей рубашке, Шейн закрыл шкаф и быстро подошел ближе.

Джулиана мялась. Она будто не знала, как правильно и коротко описать все случившееся в их семье. Одни лишь воспоминания об этом вызывали у нее невыносимую боль.

— Когда я обошла ее по всем показателям, — почти шепотом рассказывала девушка, — по традиции наследования мы должны были сразиться насмерть, чтобы осталась из нас только одна.

— И ты ее убила?

— Нет, конечно. У Кэтрин было право выбора. Либо сразиться со мной, либо принять яд и добровольно уйти из роли наследницы. Она выбрала второе.

Джулиана даже не могла поднять головы. Перебирая складки на своей одежде, она просто продолжала думать о чем-то про себя.

— Хочешь сказать, — задумчиво спрашивал Шейн, — что это произошло по твоей вине?

— Я этим не горжусь, понимаешь? — Джулиана подняла голову и резко посмотрела на Шейна. Наконец-то в ее глазах появился прежний блеск решимости. — Тогда я не думала ни о праве наследования, ни о том, что для Кэтрин мои действия были прямой дорогой в загробный мир. Я просто хотела… превзойти ее. Мне нравилось соревноваться с ней, учиться у нее, проводить вместе время. Она никогда не отталкивала меня, а потом…

— Так, — Шейн, приподняв взгляд к потолку, на котором отражались лучи плясавшей на столе свечи, — ты и Моржану начала подавлять после того случая? Боялась, что привязанность Моржаны может обернуться для тебя гибелью, прямо как и для Кэтрин?

Джулиана ответила не сразу. Опустив голову, она лишь спустя пару минут набралась смелости для того, чтобы все объяснить:

— Кэтрин была любимицей отца. Конечно, он и к нам тогда относился тепло, но так как она была старшей дочерью, он пытался воспитывать ее особенно требовательно. Хотел, чтобы она отличалась от всех других дочерей аристократов.

— Как она выглядела?

— Как и все мы. Светлая кожа, серебристые волосы. Только глаза — янтарные, как у вас с отцом.

«Понятно, — мысленно продолжал говорить Шейн. — Все-таки у Кеннета есть пунктик на то, похож на него ребенок или нет. Если я правильно понимаю, то Кетрин, как и я, из всех детей больше всего была похожа на Кеннета. Поэтому к нам обоим у него немного иные чувства».

— Ты не должен, — продолжала Джулиана, — так открыто осуждать холодность Кеннета. Все-таки я убила его дочь.

— А ты — не его дочь?

— Что?

Шейн начинал злиться. Смотря на растерянную и явно опечаленную прошлым девушку, он с еще большей резкостью отвечал:

— Ты всю жизнь живешь со страхом того, что тебя сместят, и винишь себя за то, что ты сместила кого-то. Ты хоть раз говорила об этом с самим Кеннетом?

— Нет. Эта тема в нашей семье…

— Как и тема с Лексианом, верно? — Шейн намеренно перебивал и намеренно повышал голос. — Он умер, а мы все просто забыли об этом. Перестали говорить о нем, как будто его и не было.

Джулиана снова замолчала. Тема Лексиана была для нее такой же неприятной, как и тема Кэтрин. Все-таки повесившийся старший брат в прошлом должен был стать для нее спутником всей жизни. Теперь же его просто не было в живых.

— Ты не сможешь идти вперед, — продолжал говорить твердо Шейн, — пока не разберешься со скелетами в своем шкафу. И, да, провокация — не лучший способ борьбы с Моржаной. Как видишь, характер у нее тот еще. Чем больше ее отталкиваешь, тем сильнее она цепляется за тебя. Поэтому просто перестань зря тратить время.

Прозвучал тихий скрип. Некто, осторожно повернув ручку, подтолкнул дверь вперед и прошел в комнату. Стоило свету от свечи попасть на его лицо, как стало ясно, что на пороге стояла Моржана.

— Чем это вы здесь занимаетесь? — напряженно спросила девушка.

— Разговариваем, — спокойно ответил Шейн.

Моржана замолчала. Все-таки происходящее выглядело крайне подозрительно: эти двое стояли здесь, посреди ночи, в полном одиночестве. Еще и говорили о чем-то непонятном, упоминая ее имя.

— Отец звал, — все же выдавила из себя Моржана, быстро отворачиваясь. — Сказал, что мы уже выдвигаемся.

— Глубокой ночью?

— У нас мало времени, надо отбывать.

Джулиана и Шейн переглянулись. В присутствии сестры они не осмелились продолжать этот разговор. Просто разошлись по своим комнатам и начали стремительно собирать свои немногочисленные вещи.

Из гостиницы они вышли уже впятером. Джулиана, Моржана, Шейн, Дрэго и Аска — вся команда, остановившаяся в этом месте, должна была пройти через весь город, чтобы присоединиться к остальным. Собственно, это не вызывало у них никаких волнений — стоило лишь не сворачивать с главной дороги, и тогда шанс заблудиться был крайне низок.

Аска, запомнившая весь путь, сразу же двинулась в нужном направлении, как неожиданно услышала странный свист. Шейн, так же отреагировавший на этот звук, резко поднял руку и активировал магию. Ледяная стена возникла перед ними,