Джош Вайцкин - Искуство учиться Страница 12

Если Дэнни проигрывает, все становится сложнее. На этот раз он выходит из турнирного зала в слезах. Он сделал все, что мог, но проиграл. Чем мама может помочь ему в этот момент? Во-первых, не стоит говорить, что поражение не имеет значения, поскольку Дэнни прекрасно знает, что это не так. Ложь только оттолкнет его, оставив наедине с болью. Если все это не важно, зачем же он так старался выиграть? Зачем вообще заниматься шахматами и тратить выходные на турниры? Это имеет значение, и Дэнни это знает. Поэтому сначала лучше просто посочувствовать ребенку.

Думаю, мама Дэнни это понимает и просто крепко обнимает сына. Если он плачет, пусть выплачется на ее плече. Она скажет, что очень гордится им. Она скажет, что нет ничего страшного в том, чтобы поплакать немного; она понимает его и очень любит. Разочарование — неизбежный спутник на дороге к славе. Через некоторое время можно тихонько спросить, что же случилось во время игры. Если между мамой и сыном существует глубокое взаимопонимание, то Дэнни, конечно же, поймет: мама спрашивает о его переживаниях, а не о шахматных ходах (почти все ошибки имеют как техническую, так и психологическую причину, но разбор партии следует отложить на потом, когда Дэнни с тренером подробно проанализируют причины поражения). Может быть, он не сумел сосредоточиться? Или растерялся и совершил несколько ошибок подряд? Возможно, он был излишне самоуверен? Нетерпелив? Не вывел ли его из равновесия соперник своей беспрестанной похвальбой? Он чувствовал усталость? Дэнни наверняка может что-то сказать о своем психологическом состоянии, поэтому его обсуждение можно сделать ближайшей задачей в непрерывном процессе — интроспективные размышления на эту тему представляют собой очень эффективный механизм приспособления к стрессовым нагрузкам. В ходе обсуждения Дэнни поймет, что каждое поражение таит в себе зерна будущей победы. Он станет более зрелым психологически и осознает, как важно не приобретать плохих привычек.

Сердечные, способные к сочувствию, постоянно поощряющие своего ребенка родители и тренеры способны помочь ему завоевать весь мир. Как взрослые мы несем ответственность за себя и формирование здорового, свободного мировоззрения ребенка. Нам необходимо заставить себя вступить в игру, отдать все силы и сделать выводы из результата — неважно, позитивного или негативного. Увы, мы не научимся ничему на примере результата, для достижения которого не приложили максимума усилий. Совершенствоваться можно, только преодолевая сопротивление. Мы учимся, только прилагая усилия и достигая самых дальних рубежей собственного сознания.

В ходе моего взросления как шахматного игрока постоянно приходилось сталкиваться с неизвестными ранее вещами. Благодаря темпам развития моя жизнь постоянно напоминала жизнь рака-отшельника, не имеющего возможности провести в одном и том же панцире больше нескольких дней. Мне следовало изучить малоизвестные, заведомо неудобные для меня шахматные позиции. Предстояло встретиться с новыми сильными соперниками, недавно эмигрировавшими из стран Восточной Европы или Советского Союза. Не раз приходилось совершать дальние поездки на очередной турнир и сталкиваться с чуждыми культурными и шахматными обычаями, каким-то образом адаптироваться к ним, не отвлекаясь от турнира.

Помню, как в одиннадцать лет я поехал на чемпионат мира в Румынию, чтобы представлять США в возрастной категории игроков до двенадцати лет. Каждая страна послала на турнир своего чемпиона. Мы с отцом не сразу смогли найти место проведения турнира в день открытия, поэтому я опоздал к началу первой партии. Когда же наконец занял свое место за столом напротив чемпиона Катара, прошло уже тридцать минут из отведенного мне на ходы времени — серьезная потеря. Дело ухудшалось еще и тем, что, взглянув на доску, я не узнал ни одной фигуры. Нетрадиционный шахматный набор, который Румыния выбрала для проведения чемпионата, был мне абсолютно незнаком. В результате я оказался перед исходной шахматной позицией, которой раньше никогда не видел, — как будто стал явью один из моих ночных кошмаров, в котором я не помнил, как ходят шахматные фигуры, а глаза слепили вспышки фотоаппаратов. Момент был очень тревожный.

Тем не менее я довольно успешно справился с ситуацией: сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, совершил первый ход и далее играл почти вслепую. Шахматы у меня в крови, даже если этот набор не слишком их напоминает. Я делал ходы быстро, чтобы нагнать упущенное время, прогнозировал развитие событий в уме, как много раз делал во время тренировок, и выиграл партию без особого напряжения. Остаток вечера был потрачен на то, чтобы хоть немного привыкнуть к фигурам необычного вида; зато остаток турнира сложился для меня на редкость удачно.

Еще один волнующий момент на раннем этапе моей карьеры случился, когда мне только что исполнилось одиннадцать лет, он был связан с расставанием с моим первым тренером Брюсом Пандольфини. Я любил Брюса, и он стал частью моей семьи; однако я рос очень быстро, а Брюс был недостаточно сильным игроком, чтобы продолжать меня тренировать. Он имел титул национального гроссмейстера, но не участвовал в турнирах много лет. По сути, я уже догнал его по уровню игры. Мы нашли нового прекрасного тренера, гроссмейстера международного класса из Чили Виктора Фриаса. В короткий срок он сумел стать настоящим другом моей семьи. Но, расставаясь с Брюсом, я почувствовал, что теряю часть своей души.

В том же году в свет вышла очень откровенная книга моего отца «В поисках Бобби Фишера». Это прекрасный рассказ о наших совместных поездках на турниры в те времена, когда я только собирался выиграть свой первый титул чемпиона США; несколько лет спустя эта книга вдохновила киностудию Paramount снять одноименный фильм. Я уже приобрел некоторую известность в шахматном мире, но теперь занимался шахматами по-настоящему серьезно, и это легло дополнительным бременем на мои детские плечи. Меня приглашали на одно телевизионное шоу за другим с моей прической в стиле афро и глупой улыбкой. Джейн Поули из шоу Today спросила меня, хочу ли я походить на Бобби Фишера. Затем в эфире зазвучала музыка, что означало, что у меня есть пять секунд на обдумывание ответа. Я знал, что Фишер был сумасшедшим, поэтому, как мне казалось, нашел просто блестящий ответ: «Нет, я никогда не хотел походить на Бобби Фишера опять». Опять? О чем говорит этот мальчик?

Мне нравилась моя жизнь, к тому же я был невинен настолько, что попадание в центр внимания широкой публики не могло меня испортить. Шахматы увлекали все больше и больше. Конечно, иногда случались периоды, когда результаты переставали улучшаться, а я накапливал и усваивал информацию, необходимую для следующего этапа быстрого роста. Меня это не волновало, ведь любовь к игре оставалась неизменной, поэтому трудные периоды удавалось преодолевать с уверенностью в том, что «я все смогу». Я стал мастером спорта по шахматам через несколько дней после наступления тринадцатилетия и побил рекорд Фишера, добившегося такого же результата в тринадцать лет и пять месяцев. Многие говорили обо мне как о будущем чемпионе мира, но я их не слушал. Богатый опыт участия в разнообразных турнирах подсказывал: иногда победу от поражения отделяет очень тонкая грань. Мои соперники не заботились о своей репутации, они просто стремились сокрушить меня, и это приходилось учитывать. Можно вспомнить несколько эпизодов, укрепивших меня в убеждении, что слава не имеет ничего общего со счастьем или долговременным успехом. Никогда не забуду, как в 1990 году выходил из турнирного зала, где проводился национальный чемпионат среди учеников начальной школы, выиграв финальную игру. В турнире принимали участие около полутора тысяч игроков со всех концов страны. Я только что стал лучшим из них — и не чувствовал ничего особенного. Стоя в актовом зале, я оглядывался вокруг. Не было эйфории, небеса не разверзлись надо мной. Мир оставался таким же, каким был несколькими днями ранее. Я все тот же Джош. У меня чудесные мать и отец, классная сестренка Катя, с которой забавно играть. Я люблю шахматы, спорт, девчонок и рыбалку. Когда в понедельник я приду в школу, мои друзья наверняка скажут «Хорошая работа!», как они обычно говорят, попав мячом в баскетбольную корзину. На том все и кончится, и мы пойдем играть в футбол.

ГЛАВА 5 ЗОНА КОМФОРТА «ЗАБУДЬТЕ О СЕБЕ»

Чемпионат мира среди юношей в Калькутте. Ноябрь 1993 года

Когда я принимал участие в юношеском чемпионате мира в Калькутте, мне было шестнадцать. Пот струился по телу, а я изо всех сил старался сохранить концентрацию, сидя в душном и жарком зале. Солнце высоко, воздух неподвижен, а зал набит шахматистами мирового класса, борющимися за титул. Я приехал из Нью-Йорка, чтобы представлять США на чемпионате мира по шахматам среди юношей не старше двадцати одного года. Каждая страна делегировала своего чемпиона для участия в изматывающем двухнедельном марафоне, требующем полной сосредоточенности, точного расчета, стратегического мастерства, выносливости — всего, что дает преимущество в острой психологической борьбе. Мы с отцом прилетели в Мумбаи неделей раньше и оттуда переехали в Калькутту, где я встретил свою будущую подругу, представлявшую Словению на чемпионате мира среди девушек. Она была блестящая, красивая, загадочная, невероятно эмоциональная, переменчивая — моя первая любовь. Мучительная любовь и борьба — взрывоопасное сочетание. Далеко не лучшее для соревнований на титул чемпиона мира, но жизнь ведущих шахматистов вообще не назовешь обычной. Жестокая конкуренция сочетается с теплыми личными отношениями. Игроки пытаются сокрушить своих противников, разрушить их жизнь, затем отдыхают от азарта битвы, зализывают раны, извлекают уроки и идут на прогулку.