Radclyffe - Забытая мелодия любви Страница 12

Анна грубо его перебила.

“И что он делает на кухонной столешнице?”

“Наверное, я оставил его тут, когда заходил позвонить. - Он смущенно смотрел на нее. Она казалась слегка раздраженной. - Вы сказали, что я могу воспользоваться телефоном”.

Рабочий улыбнулся свой самой очаровательной улыбкой, которая всегда срабатывала с его женой.

“Да, сказала, - согласилась она с ледяным спокойствием. - А еще я настоятельно просила не оставлять вокруг никаких инструментов, и уж точно не приносить ничего в дом. - Она перевела дыхание, пытаясь контролировать свой гнев. - Это понятно?”

“От этого растворителя можно получить ожег. Но он маркирован так, чтобы каждый мог заметить”.

“Нет, мистер Рейнольдс, не каждый, - взорвалась Анна. - Вы уволены. Пришлите мне счет за работы, которые вы сделали”. Она повернулась и хлопнула дверью, ее трясло. Она слышала, как открылась дверь, и была готова еще раз дать ему отпор. Это не обсуждалось. Но в двери стояла Грэм, ее лицо было серьезным.

“Это не обязательно, Анна”, - тихо сказала она.

Анна была слишком взволнованной, чтобы сосредоточиться. Она была все еще расстроена утренним падением Грэм и тем, как внезапно Грэм ее оставила. И она очень рассердилась, увидев открытую канистру с токсичным веществом на кухне, где Грэм сама готовила обед.

“Это обязательно! Это опасно!”

“Я могу сама о себе позаботиться”.

“Да, конечно! - перебила ее Анна, повышая голос. - Ты можешь. Я прекрасно знаю, что ты можешь практически все. Но, черт возьми, Грэм, ты не видишь! И не нужно расставлять опасные предметы на твоем пути. Ты такая упрямая, и… Я не прощу себе, если с тобой что-нибудь случиться!”.

Ее голос срывался, но она не могла ничего поделать. В последнее время ее нервы напоминали американские горки. У нее резко менялось настроение, чего раньше никогда не случалось. Она просыпалась утром, чувствуя себя на вершине мира, а в обед уже была грустной и опустошенной. Она не переживала такого даже во время развода с мужем! Если что-то случится с Грэм! К своему ужасу, она почувствовала, как слезы подступили к горлу. Даже через комнату Грэм почувствовала ее страдание.

“Анна, - сказала она утешительно, подходя к ней и беря за плечи. - Посмотри на меня”.

Грэм бережно прикоснулась к лицу Анны, выражение ее лица было настойчивым. Переводя дыхание, Анна подняла глаза на Грэм.

“Я осторожна, мне пришлось научиться. Уволь его, потому что он не следует твоим инструкциям. Но не давай моей слепоте обременять тебя ненужными страхами. Хватит того, что я ее пленник. В какой-то степени я это заслужила”.

“Нет! Грэм, ты не могла, Грэм, нет!”

Одним пальцем Грэм провела по губам Анны.

“Это уже не имеет значения. - Она нежно убрала волосы с шеи Анны, пропуская ее густые пряди между пальцев перед тем, как опустить руки. Тихим голосом она добавила: “Есть вещи, которых ты обо мне не знаешь, Анна, вещи, которые свершили мою судьбу, как сказали бы некоторые. Возможно, в этом есть доля правды. Я перестала задавать вопросы. Как бы там ни было, я не могу сделать тебя жертвой моего прошлого. Ты должна жить своей жизнью и не волноваться обо мне. Обещаешь?”

Анна кивнула, впечатленная словами Грэм настолько, что голова ее задрожала.

“Я постараюсь, обещаю”.

Грэм казалась удовлетворенной и отступила назад.

“Спасибо”.

“Грэм! - позвала Анна, когда та развернулась, собираясь уйти. - Хочешь сегодня закончить со счетами?”

Грэм покачала головой. “Нет, я позову тебя, когда буду готова”.

Анна была странным образом разочарована, и внезапно предстоящий вечер показался ей длинным и пустым. Весь этот нестерпимо длинный день, а также последующий, она ждала хоть слова от Грэм. Но так и не дождалась.

К тому времени, как Хэлен вошла в кухню около пяти утра, Анна уже сварила кофе, поставила хлеб в духовку и нервно ходила туда-сюда вдоль окна. Она почти не спала, и ее нервы были на пределе.

“Что ты здесь делаешь так рано?” - удивленно спросила Хэлен.

Резко обернувшись, Анна быстро спросила: “Хэлен, где Грэм? Я не видела ее три дня. Я искала ее у моря вчера и сегодня. Там ее нет, в саду тоже, и она меня не звала! Что происходит?”

Напуганная состоянием Анны, Хэлен быстро собралась. Она защищала Грэм Ярдли на протяжении многих лет.

“А что? Она в музыкальной комнате”.

“В музыкальной комнате, - холодно повторила Анна, стараясь держать себя в руках. - Она всегда открывает дверь на террасу, когда она там. Почему сейчас… Что происходит?”

“С ней все в порядке”, - настаивала Хэлен, хотя ее лицо выдавало неуверенность.

“И поэтому ты приносишь обратно подносы с едой уже два дня? Потому что с ней все в порядке? Черт возьми, Хэлен! Расскажи мне!”

Хэлен опустила плечи, пытаясь изобразить спокойствие. Она тяжело села за стол, и Анна последовала за ней.

“Она в музыкальной комнате, работает. Она что-то пишет, хотя не делала этого со времен аварии. Я не уверена, что все хорошо. Прошло так много времени! Я приношу ей подносы, но она даже не прикасается к еде и отправляет меня обратно. Я знаю, что она не спала. И это начинает меня пугать”.

Анна посмотрела на нее с недоверием.

“Я проходила мимо террасы ее комнаты. Она не играет, в комнате темно, - вздохнула Анна. - Ну конечно, а почему должно быть иначе? Ей не нужен свет. Это тоже подтверждение, да?”

“Да, если дверь закрыта, - подтвердила Хэлен. - Не знаю, понимаешь ли ты, что это значит, Анна. Я тоже уже не уверена, что понимаю. Грэм ничего не писала со времен аварии. То есть, да, она писала фрагменты - эти грустные мелодии, которые она играет. Но ничего цельного, и не так увлеченно, как сейчас. Я молилась, чтобы она снова начала работать. Но теперь я уже не уверена, что это хорошо. Если у нее не получится, не думаю, что ее душа сможет вынести еще и это разочарование”.

“Дай мне поднос с завтраком”, - тихо сказала Анна.

“Нет, Грэм это не понравится”, - запротестовала Хэлен.

“Хэлен, мне наплевать, понравится это Грэм или нет! Ты так и будешь стоять в стороне до конца жизни и смотреть, как она понемногу умирает каждый день?!”

Хэлен не могла скрыть шока, грубые слова пронзили ее в самое сердце. Она в изумлении смотрела на Анну.

“О боже, Хэлен, - воскликнула Анна. - Прости!” Она поднесла к лицу дрожащую руку, делая глубокий вдох. “Я не знаю, что сказать! Я не понимаю, что говорю! Я очень за нее переживаю, и просто… Пожалуйста, прости меня”.

“Все в порядке, дорогая. Я вижу, что ты расстроена из-за нее. - Она повернулась, чтобы приготовить поднос. - Возможно, если бы я так просто не сдалась…” - сказала она неуверенно.

“Нет, Хэлен, - с состраданием сказала Анна, жалея о словах, которые вырвались у нее в гневе. - Грэм сильная женщина, и сомневаюсь, что ты или кто-то другой мог бы ее изменить. Боже, если бы тебя не было рядом все эти годы, кто знает, смогла бы она вообще выжить?”

Хэлен хранила молчание, думая о том, что Анна за три месяца сделала больше для того, чтобы изменить Грэм, чем все ее внимание за много лет. Она знала, что Анна переживает, и она была рада, что наконец-то появился человек, который не хочет, чтобы Грэм просто исчезла. Все остальные, кто когда-то любил ее, были либо слишком опустошены ее трагедией, или слишком слабы, что встать между Грэм и ее болью. Почему Анна хотела что-то изменить, она не знала. Она просто была ей за это благодарна.

“Вот возьми, - сказала Хэлен, протягивая ей поднос с завтраком. - Но будь готова. Ты не видела Грэм, когда она борется со своими демонами. Большинство людей пугал ее характер”.

Грэм стояла с опущенными плечами перед камином, опираясь на него руками и держа в них голову. Взгляд ее остановился на холодных углях. Рубашка ее была смятой и в пятнах от пота. С другого конца комнаты Анна видела, что она дрожала.

Грэм махнула рукой: “Просто оставь его, Хэлен”.

“Нет, пока ты не поешь”, - сказала Анна, ставя поднос рядом с нетронутым вчерашним ужином.

Грэм удивленно обернулась: “Анна?”

“Да”, - ответила Анна, стараясь сохранять спокойствие. На лице Грэм отражалась смертельная усталость, она еле стояла на ногах, и выглядела так, будто потеряла 2 килограмма, хотя ей и так не хватало восьми. Она казалась невероятно хрупкой. Анна привыкла к силе, которая чувствовалась от одного присутствия Грэм, и когда она так явно увидела ее уязвимость, это напугало Анну больше, чем она могла представить. Боже, это ее убивает! Мысль была такой страшной, что Анна еле удержалась, чтобы не закричать.

“Оставь его, пожалуйста”, - тихо повторила Грэм. Она заставила себя улыбнуться, пытаясь скрыть усталость. “И иди”.

Анна перевела дыхание. “Я хочу, чтобы ты это съела”.

Грэм нахмурилась, ее тело напряглось. “Я съем. Позже”.

“Нет, сейчас”, - повторила Анна, зная, что ступает на опасную стезю. Она знала, что никто никогда не указывал Грэм Ярдли, что делать, и уж точно не тогда, когда она была в разгаре творческого процесса. Она приготовилась к буре, которая наконец началась. Грэм вытянулась во весь рост, ее темные глаза горели огнем.