Город тысячи богов - Олег Кожин Страница 12

- Ну да, всего лишь, - кивнул потрясенный Гор.

Пинта остановил машину возле каменного уступа, рогом выпирающего из покрытой кедровым стлаником и оленьим мхом степи. Здесь, кругом обступив крохотное кострище, хлопали открытыми пологами палатки. Двое мужчин, сплошь состоящие из камуфляжа, бород, винтовок и вскрытых бутылок пива, подрумянивали хлеб на тонких металлических прутьях. Поодаль грелся на солнце еще один «грэйт уолл», с кузовом, накрытым мелкоячеистой клеткой.

При виде мужчин, китаец засуетился, замахал руками, что-то требовательно спрашивая у Пинты. Тот, неожиданно бодро, ответил на китайском. С минуту они о чем-то разговаривали, отчаянно жестикулируя. Наконец Пинта обернулся.

- Я говорю – это наша страховка, на случай непредвиденных обстоятельств.

- И какие тут могут быть непредвиденные обстоятельства? – с сомнением выгнула брови ковбойша.

- Детка, это Боград! – осклабился Пинта. – Здесь все обстоятельства непредвиденные!

Он выпрыгнул наружу, с наслаждением потянулся, играя мышцами. Сходил к палаткам, поковырялся там пару минут и вернулся с двумя рюкзаками.

- Упаковывайтесь, сухопутные кр-р-р-рысы! – наигранно кричал Пинта. – Наша посудина идет брать Левиафана!

В рюкзаках оказались ботинки на высокой шнуровке, охотничьи комбинезоны и разный туристический скарб.

- А это еще зачем?

Гор подбросил на ладони большой, на пол-лица респиратор с двумя фильтрами.

- У тебя когда-нибудь портилась еда? Что-нибудь мясное? – Пинта усмехнулся снисходительно. – Падь, мой юный друг что-ходил-в-чернобыль-нелегалом, это не только ландшафт. Это еще и падаль.

Гор понимающе кивнул, беспрекословно просунул голову, регулируя тугой ремень на затылке. Глаз у Пинты оказался наметанным, - одежда и обувь пришлись впору. Только на китайце комбинезон болтался, как на вешалке, но он, казалось, не унывал, беспрестанно скаля безобразные зубы.

- Левиафан, как он здесь оказался? – спросил Гор, шнуруя ботинки.

- Упал. Прямо с неба.

Пинта воздел кверху палец с длинным грязным ногтем. Понять, шутит он, или говорит серьезно, не представлялось возможным. На любое недоверие у него был один ответ – это Боград, детка!

Пока туристы переодевались, бородачи заканчивали приготовления, устанавливали на джипы турели с широкими лезвиями гарпунов. Жужжал шуруповерт, рычал, подгоняя помощников, Пинта, возбужденно хихикала толстушка. Гор поглядывал на мертвого гиганта, сравнивая, были ли у него в жизни приключение хоть чуточку интереснее, и сам же себе отвечал – нет, не было. Он чувствовал, что начинает проникаться восхищением к этому месту, и ненавидел себя за это.

***

Позади остались полкилометра желтых зубов, выглядывающих из-под черно-розовой губы, и широкие пещеры ноздрей, в которые могла свободно заехать фура. Вблизи Левиафан потерял монолитность, растратил собственное величие. Огромное тело глубоко врылось в землю, куски дерна налипли со всех сторон, в складках росли кусты стланика, мох облеплял глянцевую шкуру. Лишь тонкие ноги, отбрасывая угловатые тени, напоминали, что это не просто гора, а гора мяса, да еще сладковатый запах падали проникал сквозь фильтры.

Гор бродил около исполина, впитывая впечатления, как губка, пытаясь угадать, как такое диковинное создание могло существовать в реальности. К черту фальшивых эльфов, к черту Город-тысячи-богов со всеми его тайнами! Перед ним лежал погибший Левиафан, обосновать которого не могла ни одна человеческая наука. Только магия, чертова ненавистная магия, пугающая и непонятная.

- Забирайтесь выше, на плавник! Там есть на что посмотреть! – прокричал Пинта, и Гор с изумлением понял, что пологий уступ на самом деле есть огромный плавник, плотно прижатый к туше.

Они карабкались вверх, оскальзываясь на мертвой плоти, и хохотали, и позировали толстощекой немке, а зубастый китаец, взопрев на подъеме, стянул куртку и размахивал ей, как флагом. Веселье продолжалось, пока в груде каменеющей плоти не открылась ровная выпуклая линза, голубая по краям, черная в центре – как маленький островок посреди озера. Она влажно блестела, переливалась, стоило взглянуть под другим углом. По краям ее густо росли тонкие острые растения без веток и листьев, у основания гнойно желтели липкие сгустки. Среди черных провалов и рваных пещер из гнилого мяса, эта штука выглядела фантастически красиво, как нарисованная.

- О, mein Gott! – пропищала из-под респиратора толстуха. – Прелесть какой!

Тонущий в пухлых ладошках фотоаппарат, отчаянно защелкал со скоростью пулемета.

- Пинта! Пин-таааа! – сложив руки рупором, закричала ковбойша. – Это что за красота?! Что это такое?!

- Это глаз! – донеслось снизу. – Последний уцелевший! Остальные сожрали…

Девушки брезгливо застонали, когда китаец с интересом сунул руку в черный зрачок. Гор перегнулся через край, заглядывая Пинте в запрокинутое лицо. Почему-то ему страшно не понравилось это будничное «сожрали».

- Кто сожрал?

Ехидная улыбка растянула треугольное лицо Пинты. Псевдоэльф вытянул руку, указывая куда-то выше Гора, и сказал:

- Он.

Сперва Гор не понял, о чем речь. Завертел головой, увидел, как пятятся девушки, как застыл китаец, так и не стряхнув с пальцев глазную слизь. Гор проследил за их взглядами, и ничего не увидел. Только когда впереди защелкало, заклокотало, он вдруг ясно различил покатый силуэт, слитый с землисто-серой плотью Левиафановой туши. В его стойке было что-то от крупных приматов, в облике – от медведя, а в морде нечто слоновье. Гор никак не мог взять в толк, что, пока существо не щелкнуло пастью, блеснув толстыми бивнями.

- Бегооом! – заорал Пинта.

И все понеслись. Быстрее всех сообразил китаец – с размаху плюхнулся на живот, звездочкой соскользнув к подножью. Как только ботинки стукнулись о твердую землю, он подпрыгнул, и побежал так, что лопатки под мешковатой курткой вздымались акульими плавниками. Девушки отставали от него самую малость. Тогда-то Гор понял, что замер, как испуганный заяц в свете фар, один на один с неведомой тварью.

Он неловко отпрыгнул к спуску, поскользнулся, и кувырком покатился вниз. Это его и спасло. Загнутая, как ковш экскаватора, грабля, с чавканьем воткнулась в то место, где он только что стоял. Существо не рычало, не выло – молчаливо преследовало жертву, и от этого становилось еще страшнее. Оборачиваться не было времени, но по шуму тяжелого дыхания, Гор понял, оно приближается.

Спасительный джип стоял шагах в тридцати, но у него не было этих тридцати шагов. В последнем рывке он рванул так, что ветер засвистел в ушах, а коса затрепетала воздушным змеем. Он спиной почувствовал прыжок, попытался выжать еще немного, но понял, что не сумеет. Ботинок зацепился за кочку, и Гор растянулся, оцарапав ладони о стланик. Он почти почувствовал горячее дыхание на шее, когда в воздухе тренькнуло,