Тайна Спящей Охотницы - Сергей Анатольевич Смирнов Страница 12

мы все у них на прицеле. Рано или поздно Спящая Охотница… вас ведь княжич Георгий уже просветил на сей счет, верно?.. Так вот. Она все равно до нас до всех доберется. До вас в первую очередь. Никита Андреевич. И я отнюдь не уверен, что она оставит вас в живых после того, как использует для себя в качестве часовой отвертки.

Он начал речь доверительно и душевно, зато последние фразы вкрутил в сознание Кита, как той же отверткой винты – решительно и точно.

- Ну ладно, - решился на перемирие Кит. – Кто она такая?

- Адская машина, полагаю… - весомо вздохнув, сказал полковник.

- Она – живой человек, - вдруг резкий, не терпящий спора, раздался голос княжны.

Столь же резко, нервным рывком поднялась она со своего командирского кресла и, повернувшись, полыхнула взглядом на Кита, будто это он, а не полковник, обозвал живого человека «адской машиной».

Лев Константинович посмотрел на княжну снизу вверх.

- Разумеется, как прикажете, Елизавета Януариевна, - пожал он плечами. – Но и большие сомнения на этот счет имеются. Вот и ваш братец…

- Оставьте, полковник! – поморщилась Лиза и, обойдя капитанское кресло, устало, но элегантно опустилась в другое…

Однако же – не рядом с Китом, а как раз напротив. Лицом к лицу. И старательно улыбнулась Киту. Начало улыбки получилось командирским, а завершение – опять виноватым и порядком вымученным.

- Мы теперь станем учеными прениями морочить голову Никите Андреевичу? - твердым голосом проявил свою гордость полковник. – Или же, наконец, объясним ему, что тут у нас за каша варится? Вся кипит, и вся еще сырая.

- Извольте, полковник. Я этого от вас давно жду. Рассказывайте по-своему. А я пока отдохну. Устала.

Княжна роняла слова изысканно высокомерно – точь-в-точь как ее брат – и, сославшись, на усталость, закрыла глаза, давая Киту любоваться собою вдоволь и без опаски.

А Кит нарочно отвернулся и стал смотреть на полковника, решив поненавидеть вместо себя княжну, чего доброго спевшуюся с врагами.

Лев Константинович понимающе вздохнул.

- Не знаю, в чем просветил вас молодой князь, - тихо, чтобы не тревожить княжну, и достаточно громко, чтобы перекрыть гул двигателя, проговорил полковник, - а только всем нам ясно одно: этот грозный и ужасный Вольф создал новое совершенное оружие. Это – адская неуязвимая кукла. Или… - Он кивнул в сторону княжны, как бы со ссылкой на ее особое душевное мнение, - бывший человек, переделанный в неуязвимую куклу. В этой кукле чего-то не хватает. Есть какой-то изъян. И, похоже, Вольф уверен, что только вы можете его устранить… Иными словами, только вы сможете довести его творение до совершенства. Встреча с этим творением рано или поздно случится. Однако Елизавета Януариевна считает…

- А она сама не может мне это сказать? Что она, типа, считает? – просто озверел Кит.

Полковник отстранился.

Княжна Лиза открыла глаза.

И тут Кит, по ходу размышлявший, открыть или не открыть им теперь, кем он приходится зловещему Вольфу, а тот ему – Никите Демидову, определенно решил, что – не стоит, рано: доверия к нему, к Киту, это разоблачение не прибавит… даже напротив, раз пока ему самому не ясно, кто тут за кого.

Бледность княжны, усиленная заоконным светом зимних туч, выдавала… что выдавала? Дело шло к ссоре – вот что! И Кит, и княжна, конечно, не хотели ее, ссоры, но дело к ней шло как будто так же неизбежно, как и ко встрече с опасной «куклой», или Спящей Охотницей.

- Отчего же, Никита Андреевич. Могу, - сказала княжна. – Вы должны починить ее… простите, вылечить… и спасти. Иным словом, разбудить в ней человеческую душу. Тогда она перестанет быть бездушным и страшным оружием. Если вам удастся это сделать, мир будет спасен… В очередной раз. И, увы, не в последний, пока идет борьба добра и зла на нашей грешной земле. Что же касается спасения наших собственных душ, то это… как у вас там, в будущем, принято говорить?.. «Наши частные проблемы», да?

Ужас! Хочешь одного, а делаешь совсем другое! Вот эти бледные, страдальческие губы княжны. Кто может их сейчас «починить», кроме Кита? А он сидит, сам себя ненавидя и не зная главного – чью сторону принять. Кто тут теперь свой, а кто чужой? Лиза должна быть «своей». Без кавычек. Но тут этот прихвостень Председателя мира, с которым еще недавно воевали почем зря. И кто на чью сторону перекинулся, как разобраться? Может, этот Суперпрезидент будущего сумел всех завербовать…

- Ну да. У каждого свои проблемы, - признал Кит. – Я понял. Чего делать-то?

Послышался монументально-трагический вздох бывшего полковника царской охранки. То ли по поводу общей проблемы – неизбежной и опасной встречи со Спящей Охотницей. То ли по поводу проблемы частной – этих необъяснимо дурацких и непреодолимых неладов между княжной и Китом.

- Позвольте показать, княжна? – как-то уж совсем обреченно спросил он.

- Показывайте, полковник. Показывайте, - не открывая глаз, устало повелела Лиза тоном «куда теперь денешься».

Лев Константинович глубоко залез к себе в полушубок, будто до самого сердца добирался.

- Вот Никита Андреевич, - кряхтя по ходу, говорил он, - имеется одно необычное изображение. Оно доставлено из будущего, не стану объяснять как. Велено предъявить вам.

Полковник вынул, наконец, этот предмет – на вид прямоугольник полупрозрачной, плотной пленки стандартного «фото-размера» десять на пятнадцать.

- Полюбуйтесь… Недурна собою куколка, верно? - как бы с опаской проговорил он.

И показал. При взгляде не сбоку, а прямо «это» оказалось фотографией-голограммой…

Кома-два! Иначе не назовешь того, что случилось с Китом.

Она была как живая, смотрела прямо в душу… Эта девочка лет эдак… ну, ровесница Кита, не иначе.

Лучшее, что мог сделать Кит, - это закрыть глаза, как уже сделала княжна. Он закрыл… Но голографическое изображение Спящей Охотницы, спавшей, выходит, с открытыми глазами и теперь смотревшей на Кита пристально, опасно, прицельно… и как будто умоляюще, никуда не делось. Оно словно отпечаталось на сетчатке Кита – золотистым ожогом.

Кит невольно попытался сравнить эту светловолосую, хоть и стриженую под ёжика, девочку-ровесницу, с Леной Пономаревой… Ну, это было все равно, что сравнить тот слащавый портрет любимой кисули, вывешенный Леной у себя «Вконтакте», с белым барсом на снежной вершине, освещенной солнцем. А если сравнить ее с Лизой…

И вот тут Кит совсем похолодел среди холодных зимних туч. Он понял, что случилось.