Марк Твен - Приключения Тома Сойера (пер. Ильина) Страница 13

Впрочем, юное сердце упруго и подолгу оставаться сжатым не может. И мало-помалу, мысли Тома вновь нечувствительно обратились к повседневным заботам его существования. Что если он, вот сию же минуту, отвергнет все и исчезнет, да еще и самым загадочным образом? Что если он уйдет — далеко-далеко, в неведомые заморские страны — и никогда не вернется назад?! Как ей это понравится, а? Мысль о том, чтобы стать клоуном, снова вернулась к нему, но наполнила душу Тома лишь отвращением. Безалаберность, шуточки, разноцветное трико показались ему надругательством над возвышенными помыслами о царственных, пусть и смутных романтических далях. Нет, он станет воином и долгие годы спустя вернется назад покрытый шрамами и блеском побед. Или — еще того лучше — уйдет к индейцам и станет охотиться с ними на бизонов и выходить на тропу войны, проложенную по горным хребтам и безмерным, неизведанным равнинам Дальнего Запада, и вернется назад великим вождем в стоящих дыбом перьях и ужасной воинственной раскраске, и одним сонным летним утром гордо вступит в воскресную школу, и издаст леденящий кровь боевой клич, и глаза его нынешних товарищей полезут от неутолимой зависти на лоб. Впрочем, нет, существует путь, исполненный еще даже большего блеска. Он станет пиратом! Вот оно! Теперь будущее Тома легло перед ним, как открытая книга, и засияло невообразимым величием. Имя его пронесется по миру, заставляя людей содрогаться! Как дерзко будет его быстроходный, длинный, приземистый черный корабль, «Призрак бури», бороздить штормовые моря, как грозно будет трепетать на фок-мачте нагоняющий ужас флаг! А достигнув самой вершины славы, он вдруг объявится в старом своем городке и пойдет по нему к церкви — дочерна загорелый, обветренный, в черном камзоле и черных коротких штанах, в огромных ботфортах и багровой перевязи, с торчащими из-за широкого пояса пистолетами, с поржавевшей от крови абордажной саблей на боку, в широкополой шляпе с колышущимся плюмажем, а в руке он будет нести развернутый черный флаг с белеющими на нем черепом и перекрещенными костями, и очень скоро услышит обливающий душу восторгом шепот: «Да это же Том Сойер-Пират! Черный Мститель Испанских Морей!».

Да, решено, он определил поприще своей жизни. Пора бежать отсюда и вступить на него. Вот он прямо завтра с утра и сбежит. И стало быть, сейчас ему следует начать подготовку к исполнению этого замысла. Собрать все, чем он обладает. Том подошел к лежавшему неподалеку гнилому стволу и начал, орудуя «Барлоу» копать под одним из его концов ямку. Вскоре нож ударился обо что-то деревянное и несомненно пустотелое. Том опустил в ямку ладонь и торжественно произнес следующее заклинание:

— Чего тут нет, иди сюда! А что тут есть, останься!

После чего разгреб землю, под которой обнаружилась сосновая дощечка. Том приподнял дощечку и взглядам его открылась приятнейшей формы сокровищница в виде ящичка с сосновым же дном и стенками. В сокровищнице покоился алебастровый шарик. Изумление, охватившее Тома, было беспредельным! Он поскреб в затылке и ошарашено произнес:

— Ну это уж и вовсе не на что не похоже!

После чего сердито отбросил шарик в сторону и погрузился в размышления. Дело заключалось вот в чем: Тома только что обмануло поверье, которое он и его товарищи считали совершеннейшей истиной. Если зарыть в землю мраморный шарик, прочитав при этом определенные заклинания, дать ему полежать две недели, а затем откопать — опять-таки, с заклинанием и именно тем, которое Том только что произнес, то перед тобой предстанут все шарики, какие ты когда-либо терял, независимо от того, где это происходило. И вот нате вам: предприятие это провалилось, да еще и самым несомненным образом. Все здание томовой веры оказалось потрясенным до самых оснований. Он слышал так много рассказов об успехе этой затеи и ни одного о ее неудаче. Мальчику почему-то не пришло в голову, что он уже пробовал, и не единожды, испытать это волшебство, но, соорудив точно такой же тайник, не разу не смог его потом отыскать. Некоторое время он ломал голову над этой загадкой и, наконец, пришел к выводу, что тут не обошлось без вмешательства какой-то ведьмы, разрушившей волшебные чары. Да, пожалуй что так, решил Том и, побродив вокруг тайника, отыскал на земле маленький участок голого песка со смахивавшим на воронку углублением посередке. Том лег на землю, поднес к углублению губы и воззвал:

— Жук-скакун, расскажи, да всю правду доложи! Жук-скакун, расскажи, да всю правду доложи!

Песок зашевелился, из него показался на миг черный жучок, тут же, впрочем, испуганно нырнувший назад.

— Молчит! Ну, точно, ведьма поработала! Так я и знал!

Том хорошо понимал, что с ведьмой особо не потягаешься, и, впав в уныние, сдался. Однако тут ему пришло в голову, что хорошо бы хоть выброшенный им шарик найти, и он приступил к усердным поискам. Но и этот шарик будто сквозь землю провалился. В конце концов, Том вернулся к сокровищнице, встал точно на то место, на каком стоял, когда выбросил шарик, достал из кармана другой и метнул его тем же манером, произнеся при этом:

— Брат, иди ищи брата!

Он проследил за шариком, подошел туда, где тот упал, огляделся. Нет, похоже, шарик не долетел до правильного места — или перелетел его. Том предпринял еще две попытки. Последняя увенчалась успехом — шарики оказались лежащими в футе один от другого.

И в этот миг к Тому прилетел по зеленым тропам леса звук игрушечной жестяной трубы. Он торопливо сбросил куртку и штаны, препоясался одной из подтяжек, развел ветки росшего за гнилым стволом куста, в котором были укрыты грубой работы лук и стрела, а с ними сооруженный из рейки меч и жестяная труба и, сцапав все это, прыжками понесся прочь от куста, босой, в развевающейся рубашке. Затем он, остановившись под огромным вязом, протрубил ответный сигнал и, привстав на цыпочки, опасливо высунул голову из-за ствола вяза, и начал озираться по сторонам. При этом он негромко произнес, обращаясь к воображаемой шайке:

— Держитесь, мои славные товарищи! Сидите в засаде, пока я не протрублю.

Вскоре из леса выступил Джо Харпер, так же легко одетый и тяжело вооруженный, как и Том. Том окликнул его:

— Стой! Кто ты, вступивший в Шервурдский лес без моего дозволения?

— Гай из Гисборна, ни в чьих дозволениях не нуждающийся. А кто ты, осмелившийся… осмелившийся…

— Осмелившийся держать здесь речи столь наглые, — подсказал ему Том, ибо говорили они «по книге», заучив наизусть каждое слово.

— Кто ты, осмелившийся держать здесь речи столь наглые?

— Кто я? Я Робин Гуд, о чем скоро проведает твой жалкий труп.

— Так ты и есть тот знаменитый лиходей? Что же, я рад буду поспорить с тобой о дозволеньях для тех, кто желает пройти этим славным лесом. Иду на ты!

Оба схватились за деревянные мечи, побросали всю остальную оснастку на землю, встали, ступня к ступне, в боевые позиции, и приступили к серьезному, продуманному поединку: «два удара один, два удара другой». Спустя недолгое время Том сказал:

— Что ж, если ты изучил все приемы врага, так бейся живее!

И они начали «биться живее», пыхтя и потея. Наконец, Том крикнул:

— Ладно, падай! Падай! Чего ты не падаешь?

— Вот еще! Сам бы и падал. Тебе-то потуже моего приходится.

— А это ничего не значит. Как я могу упасть, если этого нет в книге? Там сказано: «И он, наотмашь ударив слева, поразил злосчастного Гая из Гисборна в бок». Так что поворачивайся ко мне левым боком, и я тебя поражу.

С авторитетами не поспоришь — пришлось Джо повернуться, получить удар наотмашь в бок и упасть замертво.

— Ну ладно, — сказал он, вставая, — теперь давай я тебя убью. Так будет по-честному.

— Погоди, так нельзя, этого же нет в книге.

— Паршивая, значит, книга, вот и все!

— Хорошо, Джо, послушай, ты можешь немного побыть братцем Туком или сыном мельника Мачем и отлупить меня боевым шестом, а хочешь, я побуду пока Шерифом Ноттингемским, а ты Робин Гудом — вот ты меня и убьешь.

Джо это предложение устроило и он совершил все названные подвиги. Затем Том снова стал Робин Гудом и стал помирать, оттого что сила его истекла вместе с кровью из раны, за которой дурно ухаживала вероломная монахиня. После этого Джо, изображая всю шайку рыдающих разбойников, скорбно отволок Тома в лес, вложил лук в его слабеющие руки, и Том произнес: «Где падет эта стрела, там и похороните злосчастного Робин Гуда под зеленеющим древом». А затем пустил стрелу и упал навзничь и, глядишь, умер бы насовсем, если б не угодил при паденье в крапиву, отчего и вскочил с земли с неприличной для покойника прытью.

Наконец, мальчики оделись, попрятали свое снаряжение и направились к городку, горько сетуя дорогой о том, что разбойников больше нет, и гадая, чем способна современная цивилизация искупить эту потерю. И оба сошлись на том, что лучше провести один год разбойником Шервудского леса, чем всю жизнь — президентом Соединенных Штатов.