User - o b239b172f5745d3b Страница 13

плывущий посередь озёр.

С неё я не спускаю взор.

И сердце, в радости объемля этот сон,

боится, что, взмахнув крылом,

умчится в высоту неведомое чудо.

Скажи мне, друг, ну, кто ты и откуда?

Себя, Россией, лебедь, назови,

Россией веры им любви!

СВИРЕЛЬ:

Я говорю стихами, это верно,

не зная, что Россией назовусь.

Но я лишь ученицею примерной

хочу твоею быть, о, Русь!

Есенин! Ты ошибся. Я только ученица,

в вышине великих чувств и мыслей я ищу ответа.

И, сопрягаясь с чувствами Поэта,

несусь к тебе, как малая пылинка Мирозданья.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

О, ты, моё невинное созданье!

Недаром снова снится мне Рязань

и домик на краю России.

Твои глаза из этой сини глядят в забрезжившую рань.

И сердце говорит опять со всей Россией!

И сердца моего не рань, то имя отвергая,

прости меня, малютка дорогая!

СВИРЕЛЬ:

Серёженька, ты где, мой ласковый ребёнок?

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Я здесь, родная, жду. Давно уж из пелёнок.

И я к тебе иду, лечу, несусь, моя родная и Святая Русь! СВИРЕЛЬ:

Но что-то стих увял и требует разминки.

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Ну что же, соберём две звёздных половинки,

коль взорвалась звезда Поэзии Земной,

И вновь соединим. И, возвратившись вновь,

помчимся в ту страну, что так волнует кровь.

Её мы раньше Русью называли.

Да, мы о ней частенько забывали

и думали, что лозунговый свет

прольёт совет на то, что мы завоевали.

Но вот ни света, ни совета нет!

Где Русь моя родная, отзовись!

СВИРЕЛЬ:

Есенин, видишь ту страну из дальней дали

космических огней, чьи светлые просторы

ведут со мной сегодня разговоры?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Я вижу Русь свою, увы, не в тех берёзках,

которые сходили с полотна

великого родного Левитана.

И мне, скажу, так странно

Россию видеть в копоти дымов,

в распаде атомном и в том же бездорожье,

55

что было раньше. И тревожно стонет грудь.

И тяжело вздохнуть…

СВИРЕЛЬ:

Не плачь, мой гений милый.

Мы нежность соберём и преумножим силы.

И, боль твою разъяв,

мы раздадим её землянам всем по крохе.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Тогда мои дела не так уж плохи.

И я надеюсь зло преодолеть.

СВИРЕЛЬ:

О, милый мой, Душой болеть

нам предназначено. Ведь в том закон Природы!

О, если бы великие народы

своё величие могли не потерять

в бездонной суете и сутолоке буден

И, восприняв великое ученье,

исполнили своё предназначенье!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Я так же говорю об этом, клянусь,

не будь бы я Поэтом, то стал бы…

СВИРЕЛЬ:

Кем, родной?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Старшим идеологом Планеты.

СВИРЕЛЬ:

А в чём была бы роль твоя, мой милый?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Я собрал бы Светосилы

разумных и великих идей

Души Вселенской и Разума Великого

с планеты *Эпсилон (Планета Душ)

И те идеи в дело воплотил бы.

Учил детей быть попросту детьми,

которые, венчая собой процесс любви,

в себе несли надежду, веру

и искренность. И этим чудным светом

планеты наполняли естество.

И не было бы горя и печали.

СВИРЕЛЬ:

Я чувствую родство тех мыслей и идей,

что бродят и во мне. И вся Душа в огне.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

А я тебе даю такой совет –

поглядывать на этот белый свет

и слушать звёздные миры,

которые зовут, рассказывают, шепчут,

волнуют и пьянят вина покрепче!

СВИРЕЛЬ:

Скажи, родной, ну почему так часты стали в жизни

Случайности, волшебные как новь,

какая прорвалась из глубины Миров!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Платон предсказывал давно, ещё до нашей Эры:

идёт процесс сжимания Вселенной.

И звёзды, приближаясь друг к другу,

56

создают возможность

вхождения в космическую связь.

А ну, взгляни-ка, что там впереди?

СВИРЕЛЬ:

О, Боже! погоди! Да там, в зеркальном чуде,

мне видятся Миры космических высот.

Земля моя, как яблочко на блюде,

катается. И в свете тех красот

Великий Разум шествует навстречу.

Кто там идёт? Ужели Лев Толстой?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Постой, его я встречу.

Ну, здравствуйте, Лев Николаевич,

великий русский гений!

Что нового успели совершить

Там, где сегодня вздумали вы жить?

Поделитесь, мне мнится, вне сомнений,

со мной и с нашею Россией?!

ЛЕВ ТОЛСТОЙ:

А, ты, Серёжа! Взор твой синий

признал ещё издалека.

Поверишь – ноша нелегка для нас и ныне.

Мы здесь, мой друг, совсем не отдыхаем, вычисляя,

когда ж такие наступят времена,

что Родина родная вздохнёт свободно!

Где там нам до рая! Одна забота гложет –

из ближних стран хоть кто-нибудь поможет.

А то совсем – ложись и помирай…

Да тут совсем, Серёженька, не рай!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

О, Лев Толстой, наш патриарх великий.

Скажи, зачем твоя простая речь

так тягостно-тревожна?

Неужто нынче и помыслить невозможно,

чтоб с лёгким сердцем встать и лечь?

ЛЕВ ТОЛСТОЙ:

Великий Разум нынче занят

задачей необыкновенной –

сплотить людей, вселив в их сердце боль

за судьбы ближних – бедных и убогих

и наказать людей надменных.

И мы, Серёжа, заняты с тобой

всем, что так долго Душу ранит –

единой нашенской судьбой.

Ну, подними, родной мой, взор свой синий

и берег наш слезами окропи,

слезами благодати и рожденья

Всеобщего Преображенья и возрожденья,

Бог тебя благослови!

Как Пушкин говорит: На, яблочко лови!

Я Землю эту тебе дарю,

к тебе её в ладони опуская

И, взором нежа и лаская,

со вздохом говорю:

Бери, воспой её отдохновенье

и будущий расцвет,

57

и тайны бытия.

В чём наша незабвенная, своя

Россия вспыхнет новою грозой,

приливом сил отринет вниз проклятье,

взойдёт звездой и, поменявши платье,

Предстанет снова женщиной прекрасной,

чей стан и лик неповторимо-ясный

пленит весь Мир, который упадёт к её ногам.

За эту женщину я жизнь свою отдам.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

О, гений вечный, светлый и простой,

Великий Разум в облике Толстого!

Такого по-великому простого

не повстречать уж больше никогда!

Скажи-ка, не составит ли труда

пронзить века и глыбу тех веков

обрушить на собранье дураков,

что вечно Душу душат?

ЛЕВ ТОЛСТОЙ:

Я рад бы – но боюсь Закон нарушить

Всевышнего: всему есть строгий срок.

И этот столь известнейший урок могу вам дать

и разрешу послушать.

(В свою очередь обращается к Высшему Разуму в образе Творца)

Скажи, Великий Разум,

и разреши сомненья наши сразу:

зачем так медленно проходит возрожденье

великих Истин из былых веков?

Зачем полно доныне дураков, кто застит свет.

И нет на них Агаты Кристи, которая одним рассказом

вдруг убивает разом, как говорится, всех подряд, кто прав, кто

виноват?!

ВЕЛИКИЙ РАЗУМ:

Да, дуракам на Свете тоже есть немало места.

Они даны Всевышним для того,

чтоб выживаемость проверить

добра и мудрости. Как волки в тёмном лесе

блукают, всё съедая на бегу.

Для этого я их и берегу.

Пусть мутят Свет и дурость проявляют:

пред сильными хвостом своим виляют.

Тем яростнее будет доброта и мудрость.

Это тоже неспроста – такая конфронтация на Свете.

А ритмы времени, изволите заметить,

идут своим, представьте, чередом,

не очень торопливые притом.

ЛЕВ ТОЛСТОЙ:

Так вот как раз пора бы перестроить

такие ЭвеЭм в высотной вашей сфере,

задумать, вычислить, сто раз ещё проверить,

чтоб время побежало босиком

иль поскакало скакуном,

а не тянулось, как улитка!

ВЕЛИКИЙ РАЗУМ:

Вот в том-то, милые, беда, что слишком прытко

нельзя машину времени пускать.

58

Она разрушит всё. И некого искать

нам с вами будет во Вселенной –

такой большой и, кажется, нетленной!

Но раньше времени нельзя на луг пускать

коров, и сеять раньше срока,

и раньше нужного невесту приласкать,

и раньше мудрого Востока

на Западе зарю искать!

За это мы расплатимся жестоко!

Я объяснил, как мог, вам, милые,

что может Мирозданье.

Сергей ЕСЕНИН:

Спасибо, до свиданья, Великий Разум.

Где Твоя душа? Её советы тоже были б кстати.

ВЕЛИКАЯ ДУША:

Я здесь, приникла, не дыша,

в избе рязанской на полати

и мыслю: как Россия хороша!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Великая Душа! Поклон тебе от братьев

по разуму, и сердцу, и делам!

ВЕЛИКАЯ ДУША:

Я думаю, с тобою пополам

сегодня мы разделим наш хлеб насущный,

что питает тело Земли

и нежность, и надежду, и веру кроткую,

и молодость любви.

Да, этот хлеб духовный до сих пор ничем не заменим:

ни сексом, ни наживой, ни карьерой.

А мы с тобою, слава Богу, живы.

Живём трудом и верой!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Великая Душа, скажу по совести – высокие манеры