Фред Стюарт - Золото и мишура Страница 13

Нужно, однако, быть справедливой к мистеру Кларку: может, он не хотел ее обидеть… А кроме того, он так красив, мой Бог… Хотя его волосы какие-то странные…

Эмма собиралась уже открыть дверь своей каюты, когда услышала вдруг звуки, будто кого-то тошнит, Взглянув в сторону борта, она увидела молодого человека, который перевесился через палубное ограждение: его выворачивало наизнанку.

— Дэвид! — Она поспешила к нему. — Дэвид, что с тобой?

Он выпрямился, отер губы рукавом правой руки, тогда как второй рукой держался за поручень. Он заметно дрожал и, казалось, был нездоров.

— Бурбон… это от него мне сделалось так нехорошо… Я…

— Дэвид, ты же пьян, — прошептала она.

— Да, я немного… ик!.. выпил немного… Ужасно себя чувствую.

— Я помогу тебе добраться до каюты. Обними меня, держись крепче.

Он последовал совету Эммы и сильно навалился на нее. Она повела его к двери его каюты, отворачивая нос: от Дэвида отвратительно пахло виски и блевотиной:

— Ну и запах от тебя! — сказала она.

— «Я жизнь свою в булавку не ценю…».

— Тсс… Отца разбудишь, он будет сердиться.

— Да, ты права… Бен-Шекспир тут как раз цитировал… ик! Забавный он человек… Жуткий актер… ик!.. «Быть или не быть, вот в чем… ик!.. О Господи!..

Дэвид вырвался, подбежал к парапету, и его снова вывернуло. Эмма терпеливо ожидала кузена около двери, и тут внезапно поняла, что именно показалось ей странным в облике мистера Кларка. Волосы у него были черными, а щетина, которой он зарос, была светлой.

Значит, он перекрасил волосы. Но зачем? И тогда, вспомнив его скрытые манеры, Эмма поняла. Он скрывается! Да, именно так, он скрывается. Как странно!

Но от кого или от чего он скрывается?

— Бриллианты у них, — прошептал Бен-Шекспир эконому. Они стояли сейчас в кормовой части главной палубы. За их спиной огромные пароходные колеса зачерпывали лопастями воду и вздымали фонтаны брызг, проделывая все это с механической неутомимостью. Вгрызаясь в темную воду реки Огайо, отталкиваясь от этой воды, пароход, двигаясь по течению, развил скорость около двенадцати узлов, не меньше. Была полночь, и кроме двоих мужчин на всей палубе не было видно ни души.

— Почему ты так думаешь? — спросил Рихтер.

— Я накачал бурбоном этого сопляка, едущего вместе с ними, и хотя он начал с того, что евреи никогда не пьют много, мне показалось, что виски пришлось ему очень даже по нутру. Он трепался о семействе де Мейер, какие они там все замечательные. Похоже, он втюрился в девчонку. Затем рассказал, что ее отец заплатил часть его дорожных издержек, за что он, мол, ему крайне признателен. Я сказал, что три билета в первом классе через Атлантику стоят немало денег, а он усмехнулся и сказал, что мистер де Мейер имеет при себе половину всех бриллиантов города Франкфурта. Будь этот сопляк трезвым, черта с два он рассказал бы мне такое.

— Но в каютах ничего нет. Я обыскал все три.

— Значит, они должны быть на нем.

— В поясе, думаешь?

— Скорее всего.

— Как же в таком случае к нему подобраться?

Бен-Шекспир повернулся спиной к ветру и ссутулился, чтобы прикурить сигарку.

— Ну, — сказал он, выпуская дым, — придется нам сымитировать какой-нибудь несчастный случай. Река большая…

Эконом насупился.

— Похоже на убийство, — прошептал он.

— Неужели?! А «половина всех бриллиантов города Франкфурта» похожа на наш с тобой пенсионный фонд.

Ганс Фридрих Рихтер на секунду задумался.

— Ты правильно сказал, — прошептал он, — река большая… И, черт побери, он всего-навсего еврей.

Арчер лежал на койке в своей каюте, глядя в потолок и пытаясь сообразить, что же такое он мог сказать, отчего прекрасная Эмма де Мейер так вдруг оскорбилась.

— Эмма… — чуть слышно прошептал он.

Явно было, что ей пришлось не по вкусу его замечание о том, что евреи убили Иисуса Христа. Но разве это не так? И хотелось бы знать, что именно называется этим, как его, анти…? Как она там произнесла это слово? Семитизм, что ли? Если это значит ненавидеть евреев, то к нему это слово не имеет решительно никакого отношения. Иисус Христос ведь и сам был евреем, не так ли? Все это бессмыслица какая-то, но тем не менее Эмма на самом деле обиделась. Арчер припомнил сейчас выражение ее потрясающих глаз, припомнил, как она хлопнула дверью каюты. Никогда прежде не доводилось ему встречать столь восхитительную, столь прекрасную девушку. Вообще-то не так уж много девушек он видел в своей жизни, поскольку рос на ферме, однако кое-кого видеть ему все-таки доводилось, но ни одна из виденных им девушек не потрясала его до такой степени. Эмма де Мейер была девушкой его снов, а у Арчера были интересные сны. Множество снов. То были сны неистовой страсти, от которых он просыпался весь в поту, со спермой на животе.

Арчер уселся на койке. Нужно будет как-то объяснить ей, что ничего дурного он не имел в виду. Поднявшись с постели, Арчер через голову стащил ночную рубашку и швырнул ее на койку. Оставшись без одежды, взглянул на свое молодое тело. Когда он подумал об Эмме, то почувствовал странное ощущение в члене, том самом органе, который доставлял ему столько затруднений хотя бы уже потому, что имел обыкновение возбуждаться в самые неподходящие моменты — вот как сейчас, например. Арчер принялся торопливо натягивать одежду. «Я должен увидеть ее, должен ей объяснить, а днем я не могу покинуть эту чертову каюту из опасений, что меня могут обнаружить. Если я смогу добраться до Луисвилля, тогда я спасен. Если, если, если бы…»

Одевшись, Арчер выскользнул из каюты. Звезды отражались в темных водах реки, разбегались, отгоняемые огромными лопастями колес; они крутились с убийственной монотонностью, издавая при этом «хш… хш… хш…» Арчер заторопился к колесу, обогнул верхнюю палубу и направился к каюте номер девять. Именно в этот момент он заметил двоих мужчин, двигавшихся g противоположной стороны. Арчер быстро спрятался за корабельную перегородку. Двое мужчин остановились перед каютой номер одиннадцать.

В одном из двух Арчер узнал эконома.

Вытащив из кармана отмычку, Рихтер вставил ее в замочную скважину и, повернув, открыл дверь. Бен-Шекспир, зажав револьвер в правой руке, шмыгнул следом за экономом в каюту и с силой опустил рукоять револьвера на голову Феликса. Тот издал слабый звук и затих.

— Лампу! — прошептал Бен.

Рихтер закрыл дверь и зажег лампу. Бен-Шекспир склонился над Феликсом, который неподвижно лежал на левом боку. В месте, куда пришелся удар, от крови слиплись пряди волос.

— Точно, у него пояс… — И рывком задрав ночную рубашку, Бен отстегнул пояс.

— Какая ж… — маленькая и хитрая. Надо же что придумал…

Бен поднес пояс к лампе, открыл одно из отделений.

— Господи Иисусе!.. Ты только посмотри! — Он показал целую пригоршню бриллиантов. В неярких лучах света они ярко засверкали. — Черт возьми, да тут настоящий клад!

— Нужно побыстрее выбираться отсюда, — нервничая, напомнил Рихтер. — Нас никто не видел, и потому незачем этого убивать.

— А что будет утром?! Отыскивая свои камушки, он готов будет разнести пароход на мелкие кусочки. А если мы выбросим его сейчас за борт, то можно будет списать происшедшее на несчастный случай или самоубийство. Кто определит?

Дверь каюты открылась.

— Руки вверх!

Грабители застыли, недоуменно глядя на молодого человека с револьвером в руках. Бен-Шекспир схватился за револьвер и попытался отвести дуло, и именно в этот момент Арчер нажал на курок.

— Ох! — Бен был ранен в правое плечо. Выронив свой револьвер, он упал на перегородку, зажав рукой плечо. Рихтер быстренько поднял руки и закричал:

— Не стреляй!

— Ну-ка, давай сюда пояс! Я тебе говорю, мистер Рихтер!

Трясущимися руками Эконом подобрал пояс и передал Арчеру. Когда тот брал его, камушки из открытого отделения просыпались на пол.

— А теперь револьвер! Ну, живо!

Рихтер ногой отбросил револьвер Бена. Не отводя собственного, Арчер нагнулся и подобрал с пола оружие.

— Мистер Кларк… О Боже, папочка!..

Обернувшись, Арчер увидел Эмму, облаченную в халат. Он только и успел гаркнуть:

— Уходите!

Бен-Шекспир прыгнул на Арчера и толкнул его на перегородку с такой силой, что тот не устоял на ногах. Схватив пояс с камнями, Бен выскочил из каюты и бросился к борту.

— Он спрыгнет! — крикнула Эмма.

Бен перебросил одну ногу через палубное ограждение, затем перебросил другую. Держа пояс под раненой правой рукой и вцепившись левой в ограждение, он не сразу решился прыгнуть, глядя на темные волны, переливающиеся в тридцати футах под ним.

Вслед за Арчером из каюты выскочил эконом. Арчер споткнулся на палубе и упал. Рихтер тут же подскочил к нему и вырвал из рук молодого человека один из револьверов; нацелив его в спину Бена, выстрелил. Незадачливый актер из городка Ирвингтон, штат Нью-Йорк, которому ранее уже пришлось провести три года в пенсильванской тюрьме за вооруженное ограбление, получил пулю как раз меж лопаток. Взревев, Бен-Шекспир разжал руку и лицом вперед полетел в реку. В момент падения он выпустил пояс. Полуживой от боли, находившийся на грани обморока, Бен увидел, как с монотонным звуком «хш… хш… хш…» на него неотвратимо движется колесо. Затем одна из огромных лопастей металлического колеса опустилась ему на голову и отделила ее от тела, которое было отброшено в бурлящую воду.