Александр Иванин - Живые в эпоху мёртвых. Дилогия Страница 14

  Она вышла навстречу хоккеисту, картинно покачивая бедрами и держа пистолет стволом вверх. При этом она придерживала руку с пистолетом второй ладонью. Сейчас Валентина напоминала плакат к третьесортному боевику, но очень привлекательный плакат.

   Жена или девушка хоккеиста заволновалась, стразу оценив ситуацию как опасную.

  - Андрей, ну когда Коля приедет? Ты же знаешь, что мне нельзя волноваться. И врач говорил, - капризно начала она.

  Андрей сразу потерял интерес к Вале и подошел к женщине с мальчиком. Он обнял их обоих ласково и очень нежно, что резко контрастировало с его брутальной внешностью. Женщина сразу уткнулась ему лицом в грудь.

  - Ну, что ты, котеночек. Ты же у меня такая крепенькая и боевая. Да и Колю ты знаешь. Два метра дурнины. Вроде уже большой, а сам всех лупит, как маленький. С ним нам точно ничего страшно не будет.

  Валентина оценивающе посмотрела на пассию хоккеиста.

  - Вот еще! - забурчала старушка. - Раньше бабы на сносях и в терриконах и на руде работали, и дома все делали. А сейчас понавыдумывали, лишь бы лежни пролеживать, да сало на боках копить.

  Колюша не заставил себя долго ждать. В дверь забарабанили чем-то металлическим. Старик нажал кнопку. В подъезд вошли двое военных в суперсовременной экипировке, только без знаков различия. Старик такую амуницию только в иностранных фильмах видел или в передачах про развитее современной военной техники. У Колюши оказалось не только два метра роста, а еще и косая сажень в плечах. Хоккеист, конечно, был мужик здоровый, но брату в размерах он, безусловно, уступал.

  Николай обнялся сначала с братом, а потом подошел к матери. Старушка обнял его так горячо, что стразу стало ясно, кто ее любимый сын.

  - Гундосый, ты че стоишь? - обратился Колюша к своем спутнику. - Сумари в зубы и в машину.

  - Братка, подожди, - остановил брата хоккеист. - Доброе дело сделать надо. Как у дяди Сергея дома. Мы тут постреляли малёха, но так оставлять нельзя.

  - Нет, братишка. Нам еще засветло до Селигера доехать надо. Катера на воздушной подушке по темноте не пойдут.

  Андрей кивнул и, как-бы извиняясь, сказал старику и его компании:

  - Не серчайте, православные. Ехать нам нужно. А у вас тут не так еще и плохо. Людей здесь мало живет. Да уехали уже многие. Вы главное этих самых не пускайте, - он неопределенно махнул в сторону двери.

  Хоккеист улыбнулся Вале:

  - Пистолет себе красавица оставь. Мало ли что.

  Хоккеист еще раз посмотрел на них с горечью во взгляде, как на смертельно больных.

  Двери лифта опять разъехались в сторону. В лобби выскочил полненький низкорослый рыжеволосый мужчина интеллигентного вида и женщина с двумя детьми. Женщина тащила за руки детей, а мужчина тащил чемодан на колесиках и большую спортивную сумку. Маленькая рыженькая девочка прижимала к груди нарядную мягкую куклу.

  - Постойте, прошу вас. Помогите нам, - заголосила женщина. - У нас машину вчера угнали. А ни такси, ни частники никто везти не хочет. Нам бы только из Москвы выбраться.

  В глазах у женщины стояли крупные слезы. Ее муж выглядел очень испуганным.

  Братья переглянулись. Между ними произошел какой-то молчаливой диалог, и большущий Коля

  решил судьбу целой семьи:

  - Детей в салоне разместим, а вам с мужем придется на крыше джипа ехать, там багажник у меня.

  - Ой, да мы хоть как-нибудь, - обрадованно затараторила женщина.

  Коля крикнул помощнику:

  - Гундосый, с сумками людям помоги.

  Приехавшие отбыли на свой Селигер, прихватив с собой одну счастливую семью. В вестибюле стразу образовалась какая-то гнетущая пустота. Мужик в хоккейном шлеме и его брат, обвешанный всякими суперменскими штучками, давали ощущение уверенности и безопасности. Но без них сразу стало еще страшнее, чем было. Все опять вернулись в салон мадам Ядвиги.

  Валя примостилась на самый краешек дивана и зажала ладони между коленей, как будто греясь.

  - Неужели он меня тут бросил, - встревоженно спросила она у всех. - Как вещи бросают. Вы видели, сколько всего люди побросали?

  В глазах ее читался вопрос, но все еще теплилась надежда.

  - Ты не думай о плохом, - снова начал уговаривать ее армянин и тут же начал вещать нечто обратное своему принципу позитивного мышления: - Сейчас хуже чем война. Все вокруг погибнуть могут. Я ночью такого насмотрелся. Сам не знаю, как добрался. Думал, что по жизни синюю птицу поймал, перед детьми хвастался, примером для них быть старался. А сейчас себя цыплёнком чувствую. Ну, как я их защитить смогу. Где же вы сейчас, мои любимые.

  Дальше он заговорил, что-то на родном языке. Казарян снова пустил слезу.

  - Ты очень красивая. Если бы ты моей девушкой была, то никогда бы тебя не бросил. В тебя, наверное, и так все влюбляются, - просто и бесхитростно постарался ободрить Валю Кирилл.

  Валя благодарно ему улыбнулась.

  Снова послышался звук открывающихся дверей лифта.

  - Сука, скуа, тварь такая, - в дверном проеме показался Блидевский. - Эта стерва все вынесла. Все! Документы, деньги, вещи. Одна мебель и бытовая техника стоит. Даже из ванны сука все выгребла. А одежду мою краской и маслом облила. Представляете? Это же надо, какая мразь.

  Руки Блидевского тряслись. Он достал из пачки, которую мусолил в руках, тонкую женскую сигаретку и нервно закурил.

  - А я ведь уже три года не курю, - Блидевский глубоко затянулся сигаретой и закашлялся. Пепел длинной колбаской упал на грязное пальто.

  Зазвенел телефонный звонок. Подросток выдернул из кармана телефон.

  - Ох, ё! А я уж думал, слили меня.

  Он прижал трубку к уху. Бесшабашно радостное выражение лица постепенно превратилось в разочарование, а потом в гримасу раздражения и злобы. За это время он ничего не сказал. Он просто со всей силы кинул телефон об стену. Дорогой аппарат разлетелся в дребезги с жалким пластмассовым треском.

  - Что-нибудь случилось? - участливо осведомился старик.

  Подросток зло глянул на него и грубо отрезал:

  - Чего? Всем так интересно? Да отстаньте все от меня! А идите вы все на х...

  Кирилл выскочил в вестибюль и с остервенением стал пинать свою большую черную сумку и, прикрученные к ней, непонятные спортивные снаряды.

  Незаметно доели остатки завтрака. Кирилл бросил пинать сумку и ушел в лифтовой холл расписывать стены черным толстым маркером и лупить по плитке принесенным с собой топориком.

  Все напряжённо молчали.

  - Ой, Валя, а по-моему вашу машину обворовывают, - адвокат показал пальцем на один из экранов.

  Черно-белая картинка с подземной парковки обросла новыми объектами и персонажами. Возле немецкого джипа стоял броневик, два УАЗика и навороченный Porsche Cayenne Magnum.

  - Игорь! - вскочила Валя. - Это его машина из офиса.

  Валя выскочила из-за стола и, суетливо стуча каблучками, побежала к лифту. Не сговариваясь, поднялись все кроме армянина. На лице малолетнего вандала проявилось недоумение, когда все оказались в лифтовом холле. Валя начала часто тыкать пальцами во все лифтовые кнопки попеременно. Она заскочила впервые открывшиеся двери. Лифт пошел вниз. На нажатую кнопку отозвался второй лифт в противоположной стене. Он гостеприимно и вальяжно раздвинул свои двери перед свитой Валентины. Старик, адвокат и подросток поехали вслед за своей подругой по несчастью. На лице недоросля плавало туповато-недоуменное выражение.

   Когда двери лифта распахнулись на первом этаже, Валя уже пробежала половину расстояния парковки до машины.

  - Мася, масичек! Хороший мой! Я здесь! - кричала она.

  В голове у старика всплыла неуместная мысль: 'А ведь масями у нас в деревне овечек звал'. Петров никак не походил на овечку и даже на барана.

  Тем временем Валя пробегала по парковке мимо мертвяка с раздавленным тазом и переломанными ногами. Похоже, что его грузовик или еще что-нибудь тяжелое переехало. Мертвяк поднялся на руках, распахнув рот в беззвучном крике. Он пытался ползти, но раздавленная половина, похоже, за что-то зацепилась или к асфальту приклеилась и он беспомощно скреб пальцами по ровному покрытию. Валя, взвизгнув, отскочила от мертвяка и частыми мелкими шажками обошла его по дуге.

  - Масичек, я знала, что ты за мной приедешь.

  Вся компания быстрым шагом шла за Валей следом. Подросток шкодливо заулыбался и подскочил к раздавленному зомби. Кирилл с издевательскими жестами попрыгал перед мертвяком, а потом с хрустом опустил ему на голову гуцульский топорик.

  - Во, круть! - с восхищением сказал недоросль и залихватски свистнул.

  Тем временем Валя подбежала к Porsche Cayenne и заглянула внутрь. Около машин стояли мужчины в яловых сапогах, синих штанах с лампасами и гимнастерках времен Великой Отечественной. Из-под синих фуражек с красными околышами у некоторых выбивались лихие казачьи чубы.

  'Ансамбль песни и пляски, какого-нибудь Московского военного округа' - подумал дед. Танцоров он не любил. С одним из таких сбежала его первая жена. Но почти все казакообразные танцоры помимо театральных костюмов были одеты в черные облегающие бронежилеты с карманами и кобурами, а в руках они держали не пики и шашки, а вполне современные автоматы и дробовики, обвешанные всякими необычными фонариками, рукоятками и другими неизвестными деде штуками. Вообще-то у большинства танцоров были видны нагайки, а один даже с шашкой был.