Минаева Анна - Своя квартира Страница 14

-С чего ты взяла, что у меня твоя дочь? - он сделал ударение на два

последних слова, а я вжалась в спинку диванчика, стараясь не дышать. Нас

разделяла тонкая бетонная стена.

-Я знаю, - ее голос не выражал абсолютно никаких эмоций, - Верни мне

Вику, Саш.

-Я не понимаю с чего ты взяла, что Вика тут? - продолжал отец гнуть

палку, - Откуда ты вообще узнала мой адрес?

-Может, хватит ломать комедию?

Я, разжав пальцы, бесшумно поставила на стол чашку и перехватила

взгляд Инны. В карих глазах плясали искорки. Поправив рыжие волосы, она

встала и медленно вышла в коридор.

53

-Здравствуйте, Лилия. Я - Инна. И это я вам звонила.

Что она сейчас сказала? Мне на мгновение показалось, что я лечу вниз.

Будто прогнившие доски надежд не выдержали моего веса.

Я, не отдавая себе до конца отчета, поднялась и на ватных ногах,

опираясь о стену, вышла из кухни, задержавшись в дверном проеме.

-Привет, мам, - с хрипотцой в голосе, пробормотала я.

-Собирай вещи! Мы уходим! – железным, будто заведенным голосом,

проговорила она, все еще глядя на бывшего мужа. – А если ты сейчас

попробуешь вмешаться, мы встретимся с тобой в суде. Поверь, я много что

могу рассказать правоохранительным органам. Настолько много, что ты

десять лет за решеткой просидишь.

-Инна, зачем? – я, все еще не веря в происходящее, повернулась к

женщине.

-Ты тут чужая, - фыркнула она, погладив кончиком пальца рыжий

локон.

Интересно простит ли отец ее за этот поступок?

-Вика, я не ясно выразилась?! – рявкнула Кузнецова, а я подпрыгнула

на месте. Меня опять предали.

***

Домой мы возвращались в полной тишине. Мне не доверили нести

собственные вещи, и мать тащила их на себе. А я вновь и вновь прокручивала

в голове последний ехидный взгляд Инны и опечаленный отца. Он по каким-

то причинам не мог перечить своей бывшей жене. Да и теперешней тоже.

-Какими такими фактами ты можешь посадить его в тюрьму?

-Тебя это не касается, - фыркнула она, смахивая огромные снежинки с

волос.

-А то, что он моя семья…

Мне не дали договорить:

-Он не твоя семья! Я – твоя семья. И Ксюша. И Гена.

-Нет у меня семьи, - печально улыбнулась я, отведя взгляд в сторону на

кучу снега. Было бы неплохо спрятаться в этом сугробе. Зарыться с головой

от проблем. Хорошо быть страусом.

-Что ты сейчас сказала? – ядовито уточнила она.

-Почему ты не оставишь меня там, где я счастлива! – я остановилась,

чувствуя как глаза жжет от слез.

-Потому что ты там не нужна.

54

***

Следующие две недели медленно проходили мимо меня, словно

скользя по прозрачной стеклянной стене, отгородившей меня от внешнего

мира. Мама строила из себя идеальную. Не беспокоила по пустякам, с

Ксюхой не напрягала, вилась вокруг Козина. Тот же продолжал называть

меня идиотским выдуманным именем – Тори. Это меня доводило до

бешенства, но я старалась не подавать виду. Мама и Ксюня со своими

кличками смирились. А я не хочу отзываться на это. Будто кличка для

собаки.

-Виктория, обед! – я вздрогнула и, оторвав взгляд от зеркала, спустила

ноги с кровати. Медленно, будто боясь рассыпаться на мелкие детальки, я

отправилась в кухню. Над твороженной запеканкой поднимался

соблазнительный аромат. За мной зашел на кухню Козин:

-Чего стоим, проход загораживаем? – улыбнулся он, а в зеленых глазах

фейерверком взрывались искры интереса ко мне.

-Мама обедать будет? – я полезла в шкаф за тарелками.

-Нет, Окси нездоровиться. И Лил пытается сбить температуру.

-Понятно, - я поставила перед ним тарелку и положила рядом нож и

вилку. Чай уже дымился в двух чашках, и, обжигая пальцы, я поставила

перед мужчиной его порцию. Он протянул длинную и худую, как у скелета

руку за тарелкой с запеканкой и, положив нам по кусочку, отхлебнул

напиток.

-Ты почему такая угрюмая последнее время?

Я не почувствовала в его голосе насмешки или издевки. Скорее из его

слов сочилось сочувствие и желание понять. Может он и не такой плохой,

каким я его представляла?

-Я не знаю, как объяснить, - вилка осталась лежать на столе, сил

поднять прибор у меня не было.

-Объясни, как есть, - он ободряюще мне улыбнулся.

-Я не чувствую себя тут, как дома. Как в своей тарелке. Будто эта

квартира.… Этот дом – мой. Но в то же время я тут чужая. И случаи,

которые происходили после переезда. Моя психика этого не воспринимает. Я

боюсь свихнуться. – Прикусив язык, я кинула взгляд на мужчину, которому

моментально выложила всё, как на духу. Даже не задумавшись, что совсем

недавно он был мне противен.

-Не хорошо, получается, - согласился он, - Я могу тебе чем-то помочь?

-Например? – мне просто было интересно, что может мне предложить

человек, который без года неделю знает меня.

55

-Например, всей семьей отпраздновать мой день рождения. Может,

тогда ты сблизишься с мамой. Пока ты еще не потеряла всё.

-Я уже всё потеряла, - отмахнулась я от этой глупой идеи.

-Ты в этом уверенна? – как-то странно покосился на меня Геннадий.

-Более чем, - фыркнула я, смахивая с лица упавшую темную прядь, -

Мне больше терять нечего.

-Ну как знаешь, - ухмыльнулся Козин, прерывая тем самым разговор.

Что-то не то было в его зеленых глазах. Что-то не то.

Я опустила в раковину пустую тарелку и, развернувшись на пятках,

вернулась к себе. Вроде бы ничего не изменилось. Тот же шкаф и то же

огромное зеркало, та же кровать напротив него. Все те же шторы и тот же

письменный стол. Но что-то изменилось. Что-то что не видно обычным

глазом. Будто сама квартира была против меня. Будто всё было против. Я не

чувствовала себя защищенной. Я не могла спокойно смотреть на свое

отражение. Видимо я сказала Козину правду. Мне больше нечего терять. В

принципе, я не так много и имела в этой жизни. Семья, Слава, школа, отец,

Ксюша.

Семья отвергла меня, может не специально, но всё же. Слава погибла,

пытаясь мне помочь, я все еще не могу простить себя и отойти от шока. Отец

– больше никто для меня. Он не смог даже сказать «нет» двум своим женам.

Я даже рада, что Ксюша не знала своего отца. Пусть растет в неведении. Что

касаемо самой сестренки. Я люблю ее. И боюсь.

***

Время медленно плыло, сменяя за окнами погоду, и вот уже вечер

стучится с ледяным ветром в двойное стекло. Я, укутавшись одеялом, читала

книгу, название которой никогда просто так не зацепиться в мозгу, если

только его не зубрить часами. Напрягающую тишину развевало только

тиканье настенных часов в кухне.

Почему Инна так поступила? Неужели я настолько мешаю людям? Я

фыркнула и утонула лицом в подушке. Я просто там лишняя. Я везде

лишняя. И опять это ужасное тиканье с кухни. Ну, сколько можно! Почему

стены такие тонкие?

А если вернуться к своим размышлениям, то из всего положительного

что осталось в моей жизни - была Ксюшка. Козин сказал, что она заболела.

Да и мама целый день из комнаты не выходила. Я глянула на часы у

компьютера – без двадцати девять. Думаю, они еще не спят. Переборов себя,

56

я все же вышла в коридор и затормозила в темноте у дубовой двери. Не было

слышно ни звука. Кроме тиканья часов. Я стукнула в дверь и тут же

отдернула руку.

-Заходи, - это был приглушенный голос Козина.

Щелкнула дверь. В комнате стоял полумрак. Геннадий стоял по центру

комнаты его глаза были закрыты:

-Я думал ты раньше придешь. Видимо не плохая у тебя сила воли.

Была.

Я сделала шаг ему навстречу и только потом заметила сестренку. Она

сидела на своей кровати и очень походила на тряпичную куклу. Ножки

свешены с кровати, спинка ссутулена, голова опущена. Рядом с кроватью на

полу сидела и мама. Ее голова покоилась на коленях младшей дочери, руки

были раскинуты в разные стороны. Обе не дышали.

-Что ты с ними сделал? – я в недоумении сделала шаг обратно к

дверному проему, чувствуя, как замираю от ужаса, - Мразь, ты убил их!

-Ты только заметила? – ухмыльнулся он и открыл глаза, в комнате

полыхнула вспышка. Вспышка фиолетовых радужек.

-Твоя очередь пополнить мой комплект кукол. Они мне прослужили

очень долго и заслужили небольшую передышку. Как-никак они моя семья.

А настоящий мужчина должен иметь силу управлять ими.

-Что ты несешь? – мои пальцы нашли косяк двери.

-Смотри, - он оскалился и поднял вверх правую руку. Дернулась

малышка на кровати. В движение пришли ее ножки, она соскользнула с

кровати и, вскинув вверх подбородок, распахнула такие же фиолетовые

глаза, как у Козина. Неужели она его дочь? Тогда понятно, почему отец не

признавал Ксюшу.

-Давай поиграем, - дружелюбно предложила она, - Мы так давно не

играли в прятки.