Эпоха Опустошителя. Том I - Вел Павлов Страница 14

Ирззу распутницу мне в жены! Да в империи у бродяг одежда лучше!

— Сам штопал, — напрашиваясь на похвалу, пробубнил Цуг, указывая глазами на кожаную кирасу.

— Заметно, — начиная неспешно облачаться, хмыкнул я без энтузиазма. — Нательное не с трупа случайно снято?

— Вероятнее так и есть, — чуть шире усмехнулся тот, пожав плечами. — Это известно лишь мусорщикам.

— Кто бы сомневался…

Проклятье! Действительно попал в основательную задницу.

От одежды разило слабым гнилостным душком, но лучше так, чем голым ходить. Через пару минут в плане одеяний я всем своим видом частично напоминал Цуга. Только без оружия. Самой отличительной чертой являлась перевязка от плеча до ладони, которую по заверениям парня лучше не снимать еще пару дней. Вдаваться в детали не было времени, ведь гвалт за стенами барака лишь нарастал. Интуиция же подсказывала, что стоит торопиться.

— Веди, — как можно дружелюбнее отозвался я. — Нужно осмотреться.

Замешательство на его физиономии отобразилось моментально и во второй раз за последние пару минут брови у него устремились куда-то в небеса.

— Нет! — зашипел взволновано он, вскакивая на ноги будто ужаленный в задницу. — Нельзя. Арк сказал ждать. Тебя раскроют. К тому же архаика… Ты хочешь умереть? Нет… Ни в коем случае…

Умереть? Вот уж дудки!

Здравое зерно истины в словах Цуга имелось, однако я никогда бы не подумал, что придётся использовать свои речевые навыки в подобной ситуации. К тому же не попробую — не узнаю.

Ладно, приступим.

Весь словесный понос парня я пропустил мимо ушей. Веки медленно прикрылись, мышцы гортани несколько раз напряглись и тотчас расслабились. Пришлось проделать упражнение несколько раз, чтобы привести голосовые связки в нужное состояние, а затем я быстро поднял взор на Цуга.

— Так… луч… ше? — спросил хрипло я, изменяя и искажая голос на ходу, который в данный миг совсем не походил на родной баритон.

Деформация, замещение, пропуски, перестановка отдельных звуков и смазанность. Косноязычие на архаике заиграло абсолютно иными красками.

Понятия не имею почему я мог говорить на ней, ведь она в корне отличалась от других известных языков Терры, но тем не менее складывалось впечатление, что изучал я её будто бы всю жизнь. Всё-таки со мной определённо что-то не так. Те провалы в памяти не взялись с ровного места.

После услышанной ломаной речи челюсть парня переместилась в район пола и тот мгновенно замолчал.

— Ты… Как ты смог? Ушам не верю… — прошептал ошеломлённо он, моментально опуская глаза на собственные руки. — Надо же… Я совсем ничего не чувствую. Но… как?

— Про… сто… ска… жи… так… луч… ше? — повторил невозмутимо я.

— Да, лучше, — закивал тот, словно деревянный болванчик. — Слегка резковат, местами не разобрать окончания слов и букв, но вполне разборчив. Сойдет за язык общин. Главное, что твоя архаика не ощущается.

Стоп. То есть он не слышит её, а ощущает? Холера! Что за ерунда?

— Впе… ред, — указал я на ширму, а затем опустил взгляд на деревянный табурет рядом с кроватью, на котором покоился стилет знакомой стервы. — Пока… зывай… дорогу…

Несколько кратких мгновений на лице у Цуга явно выражалось внутреннее противостояние, но протяжно выдохнув, тот решительно кивнул, так и не заметив моего движения рукой над стулом.

— Держись рядом. Не отставай.

Ширма, которую откинул в сторону Цуг являлась не более чем заградительной «стеной» от остальной части барака. На первый взгляд в ветхом помещении было коек пятьдесят. Причем складывалось чувство, что казарму возводили наспех из всякого барахла. Да и запашок витал соответствующий.

Гвалт снаружи усиливался с каждым пройденным метром. Стоило миновать хлипкие двустворчатые двери и выйти за пределы здания, как всё естество стало медленно выпадать в осадок. Иное и чужое мироздание явило себя во всей «красе».

Да, я видел не всё на свете, но за свои скромные двадцать три года и тринадцать лет в синдикате пришлось лицезреть и сделать многое, но кто бы мог представить, что я несколько недооценил масштаб Альбарры! Раскинувшаяся перед глазами местность по своим размерам напоминала не военный лагерь, передо мной предстала частичка огромного города.

Из всех мест на этой планете меня забросило не просто в самую задницу, что-то внутри подсказывало, что от дома я был очень далеко. Хватило взгляда на незнакомое вечернее небо и на две заходящие солнечные звезды, чтобы понять, что от родной Терры я минимум в паре-тройке миллионов световых лет.

Что б мне провалиться!

Однако последним гвоздём в крышку гроба оказался непрекращающийся бубнёж Цуга:

— Добро пожаловать в… зону смертников.

Твою собачью жизнь! Какая еще, сука, зона смертников?

Я хоть и увлекался немного астрономией и любил порой забираться на небоскрёбы Ирззы, но после бубнежа Цуга пришлось моментально отвлечься от чарующего вечернего неба и двух закатных звёзд.

Мириада сраных бед! Неужели они…

— Только… только не говори мне… что… вы…

Хотя вопрос был излишним и оборвался на полуслове. Стоило оглянуться по сторонам и сложить с тем, что я слышал и видел, всё встало на свои места.

Присутствовали среди десятков казарм не только люди. Были те, кто отдалённо их напоминал и мелькали откровенные нелюди. Заприметил существ с рогами как у Ганграта, только габаритами меньше, но остальных я лицезрел впервые.

Одинаковая дрянная форма. Одинаковые мрачные лица. Одинаковые пустые и обреченные взгляды. Что ж, теперь понятно, о чем говорил Ганграт. Да и ясно почему качество экипировки в ущелье между двумя противоборствующими сторонами так разнилось. Никто не даст таким как они нормальное обмундирование. Оно им без надобности. Кто будет тратить драгоценные ресурсы на без пяти минут трупы?

Сейчас они не воины. Они не регулярная армия. Они обыкновенное пушечное мясо.

— Ты разве еще