Бертрис Смолл - Бьянка, благочестивая невеста Страница 15

Играть роль счастливой любовницы оказалось мучительно трудно даже наедине. И вот теперь придется делать это в присутствии наложницы, откровенно и бесстыдно претендующей на свою долю страсти. К тому же мерзкая змея смотрела хитро и проницательно, будто точно знала, что, как и ради чего Бьянка делает.

— Думаю, что и вправду хочу ее отхлестать, Себастиано, — согласилась она. — Мне не нравится этот взгляд: слишком нахальный для рабыни.

Ровере усмехнулся. Право, его маленькая женушка на глазах превращалась в восхитительную женщину.

— Что выберешь, плетку или собачий хлыст? — осведомился он с нескрываемым любопытством.

— Собачий хлыст, — уверенно ответила Бьянка.

— Повелитель, не позволяйте ей меня бить! — взмолилась рабыня.

— Как смеешь ты перечить, неверная! — возмутилась Бьянка и взяла из рук мужа небольшой хлыст. — Немедленно ложись на кровать лицом вниз!

— О господин! — Нудара бросилась хозяину в ноги.

С похотливой улыбкой тот поднял наложницу и бросил на постель, не упустив удобной возможности несколько раз шлепнуть по голой заднице.

— Слушайся, грязная кошка! Синьора желает тебя наказать. Она права: ты действительно чересчур хитра.

Бьянка почувствовала, что не может сделать то, чего от нее ждет муж. Но тот смотрел с таким неподдельным интересом, что стало ясно: отвратительный акт насилия и развращенности заслужит его искреннее одобрение — а ведь она до сих пор не встретилась с мамой. Несколько раз подряд хлыст резко опустился на беззащитную плоть. Бьянка осторожничала, чтобы не поранить соперницу, но все-таки удары оказались болезненными. С каждым движением руки крики рабыни становились все громче и жалобнее.

Ровере тем временем возбуждался на глазах. Истязания и вопли вселяли в него небывалую силу. Едва Бьянка остановилась, он подскочил к лежащей на животе рабыне, схватил ее за бедра, приподнял и вонзился… однако не туда, куда назначено природой, а в другое место. От ужаса и отвращения Бьянка не сдержалась:

— Что ты делаешь, Себастиано?

— Существует несколько способов овладеть женщиной, дорогая, — засмеялся Ровере. — Со временем и ты их познаешь. Отдайся же мне, Нудара, — со стоном обратился он к наложнице. — Отдайся без остатка!

— О да, хозяин! Я так люблю чувствовать вас там! — воскликнула рабыня, и лицо ее вспыхнуло жадной похотью. — Сделайте это, сделайте!

«Матерь Божья! — подумала Бьянка. — Бывает ли на свете что-нибудь страшнее?»

— Пощекочите ему яйца, синьора, — то ли попросила, то ли приказала Нудара. — Удовольствие станет в сто раз острее.

— Делай, как она говорит, дорогая, — распорядился супруг.

«Я его собственность, а это означает, что должна подчиниться и сделать вид, что испытываю наслаждение», — напомнила себе Бьянка и прикоснулась к отвратительной волосатой мошонке, которая болталась на виду.

— Тебе приятно, милый? — спросила она елейным голосом. — Я все делаю правильно?

Немыслимые извращения продолжались всю ночь, а потом и две следующие ночи. Бьянка соглашалась на любые, самые уродливые проявления болезненного безумия, пока не испугалась, что и сама сойдет с ума. Но ведь такой ценой она платит за свидание с мамой! Антонио на словах передал ответ Орианны: она обязательно придет. И это главное, ради чего стоит пройти все круги ада. Матушка обязательно придумает способ вырвать дочь из страшной западни, в которую та попала против своей воли. Ну, а если спастись не удастся, придется лишить себя жизни. Иного выхода нет; лучше умереть, чем терпеть дикие истязания. В последнюю ночь изверг заставил двух женщин целоваться, сосать друг другу грудь, гладить и вылизывать интимные места, а сам с наслаждением наблюдал. Потом рассказал, что знает человека, который выращивает карликовых ослов и дрессирует их так, чтобы те использовали женщин. Он как раз планирует купить пару этих забавных животных.

Нудара, разумеется, восторженно захлопала в ладоши, начав выяснять, видел ли повелитель ослиный член и велик ли он. Ровере довольно расхохотался и заверил, что орудие настолько огромно, что удовлетворит даже ее ненасытную утробу. Ну а в заключение муж приказал рабыне прикрепить сделанное из кожи подобие пениса и насиловать им Бьянку. Молодая жена разочаровала, не проявив ни капли удовольствия, однако сумела оправдаться, заявив, что только дражайший супруг способен удовлетворить ее вожделение. Дражайший супруг тут же ее осчастливил и с восторгом услышал крики безмерного наслаждения.

Вернувшись к себе, Бьянка дрожала от омерзения и ужаса. Агата искупала госпожу, одела, скромно причесала темные волосы и оставила ждать прибытия синьоры Орианны. К счастью, Ровере с утра отправился в суд, чтобы подготовиться к участию в важном процессе. Он пребывал в прекрасном расположении духа и не сомневался, что выиграет дело. Ну а Бьянка тем временем радовалась, что сможет беспрепятственно пообщаться с мамой. Вскоре Агата вернулась вместе с госпожой Пьетро д’Анджело. Долгожданная встреча наконец-то состоялась.

Как только пылкие объятия закончились, Орианна внимательно посмотрела на дочь и испугалась. Девочка изменилась до неузнаваемости: похудела, стала неестественно бледной. Под глазами появились темные круги, а аккуратно причесанные черные волосы заметно истончились и потускнели.

— Что случилось, дитя мое? — горько воскликнула она.

Едва услышав дорогой голос, Бьянка безудержно разрыдалась.

— Мама, мама! Умоляю, забери меня отсюда, пока он не убил своими извращениями! Не могу больше терпеть! Пыталась смириться ради отца, ради брата, но если останусь здесь хотя бы на несколько дней, умру от истощения и унижения. Ты должна мне помочь, должна! — Бедняжка прижалась к матери, будто искала защиты, и затихла в слезах.

Орианна посмотрела на служанку.

— Расскажи, что произошло с моей дочерью.

— Не знаю, госпожа, — горестно ответила Агата. — Девочка ничего мне не рассказывает, но подозреваю, что муж жестоко насилует ее в своей спальне. К тому же в доме живет коварная восточная рабыня. Антонио говорит, что она ложится в супружескую постель третьей. А муж никогда не приходит в комнату моей госпожи. Всегда приказывает ей явиться самой.

— Бьянка, — ласково обратилась Орианна к дочери. — Тебе придется рассказать обо всем, что случилось. Если не сделаешь этого, помочь не смогу. Понимаешь? — Она приподняла залитое слезами лицо и посмотрела в опухшие глаза. — Абсолютно все, с начала и до конца.

— Не могу, мне стыдно, — прошептала Бьянка. — Никогда не предполагала, что люди способны творить такие ужасные вещи. Он даже не пускает в дом священника, чтобы я не смогла исповедаться и снять с души страшный грех. Ах, мама, ты, наверное, даже не слышала ни о чем подобном. А началось все в первую же брачную ночь.

Сначала робко, а потом все увереннее Бьянка поведала о том ужасе, который пришлось пережить в темной спальне Себастиано Ровере.

Орианна и Агата слушали, с каждой минутой все глубже погружаясь в невыносимые страдания невинной жертвы. Матушка плотно сжала губы, чтобы не разрыдаться, а верная служанка тихо плакала и жалела, что несчастная девочка не открылась ей раньше: уж она-то нашла бы способ известить семью Пьетро д’Анджело о жестоком надругательстве над дочерью. Рассказ продолжался целый час — и вот, наконец, Бьянка дошла до последней, самой тяжелой, гнусной ночи.

— Принеси моей дочери плащ, — коротко приказала Орианна.

Агата стремительно выбежала из комнаты, а спустя мгновение вернулась с накидкой, заботливо укутала молодую госпожу и только после этого взглянула на синьору.

— Куда мы направимся?

— Куда-нибудь. Главное — уйти из этого дома, чтобы больше никогда сюда не возвращаться. Клянусь, Бьянка: впредь ты этого человека не увидишь. Не позволю ему прикоснуться к тебе даже пальцем.

— Но ведь отец… — робко произнесла Бьянка.

Орианна не позволила договорить.

— Спрячу тебя в монастыре Санта-Мария дель Фьоре, недалеко от города. Отец не узнает, где ты, до тех пор, пока не поймет, что я поступила правильно. Там ты получишь кров, защиту и надежное покровительство матери настоятельницы, моей дальней родственницы. Пойдем же скорее! — Она крепко сжала руку дочери.

— Но я его жена! — в отчаянии воскликнула Бьянка. — Его собственность. Он может сделать со мной все, что угодно: постоянно твердит об этом со дня свадьбы. Если найдет, то непременно убьет.

— Не найдет, — успокоила Орианна. — Но давай же поспешим. Агата, тебе тоже придется спрятаться.

Все трое торопливо спустились в холл. В этот день вход охранял Антонио. Увидев женщин, молча открыл дверь и отвернулся, сделав вид, что чем-то занят, однако Орианна понимала, что оставаться в доме ему нельзя.