Джош Вайцкин - Искуство учиться Страница 15

Эту внутреннюю работу иногда можно делать в самой необычной ситуации. Я уже говорил, что мой стиль в шахматах долгое время отличался созданием на доске запутанной и сложной ситуации, а затем нахождением более быстрого и эффективного выхода из нее по сравнению с моими оппонентами. Так я научился нормально себя чувствовать в условиях неопределенности и быстро меняющегося положения. Однако по большей части я использовал для тренировки самые обычные жизненные ситуации. Например, с десятилетнего возраста, играя в карты, скажем, в «Джин-рамми»[11], я редко записывал ходы, предпочитая держать комбинации карт в уме. Я никогда не был аккуратным, причем и не пытался бороться с этим недостатком, целенаправленно создавая хаос в своей комнате. В результате мне приходилось организовывать свое жизненное пространство ментально, что со стороны выглядело довольно странно.

Конечно, этот процесс никогда не завершается. Я пишу эту главу, а за окном ревет газонокосилка. Несколько минут назад я вставал, чтобы закрыть окно, но, поразмыслив, сел обратно и оставил его открытым. Слишком уж явная ирония прослеживается в этой ситуации.

ГЛАВА 6 НИСХОДЯЩАЯ СПИРАЛЬ

С 18 до 22 лет я работал тренером группы одаренной молодежи в средней школе № 116 в Нью-Йорке. В класс ходило около пятнадцати детей, но душой компании были шестеро друзей, посещавшие занятия по шахматам уже второй год. Все энтузиасты, мотивированные ученики, их бурный темперамент сдерживала только любовь к шахматам. Я любил этих детей. Было чудесно наблюдать за их развитием. Эта команда сначала выиграла чемпионат города, затем штата, заняла второе место среди самых юных (до пятого разряда) участников чемпионата США в 1999 году, а двое из них выиграли на нем индивидуальные титулы. Уверен, что за эти четыре года я почерпнул у них не меньше полезного, чем они у меня. Наблюдение за их невинными лицами и светившимся в глазах ничем не замутненным любопытством удивительно бодрило, в отличие от материального интереса, читавшегося в глазах большинства моих старших соперников.

Из занятий с группой детей я вынес один из самых серьезных уроков в своей жизни — необходимость сохранять присутствие духа и ясность мысли после серьезного поражения. Это дается нелегко. Однако первая ошибка редко становится катастрофической, но если за ней следуют вторая, третья и четвертая, то они запускают разрушительную цепную реакцию. Любой болельщик легко вспомнит футбольный, баскетбольный или бейсбольный матч, проигранный или выигранный его командой только из-за определенного психологического настроя. О нем часто говорят как о чем-то относительно самостоятельном, как о дополнительном игроке на поле, и, судя по моему собственному опыту, это близко к правде. Трудно только бывает залучить этого дополнительного игрока в свою команду, оседлав ментальную волну, когда она накатывает сзади, или вовремя соскочить в безопасные воды, когда ясность ума начинает улетучиваться.

Если речь идет о юных шахматистах, то нисходящая спираль играет очень важную роль в их соревновательной деятельности. Снова и снова юные игроки теряют самообладание и падают духом после первой же ошибки. Старшие, профессионально состоявшиеся игроки редко совершают грубые промахи, но справедливость того, что одна ошибка порождает следующую, подтверждается и на их примере. Представьте себя в следующей ситуации.

Вы очень одаренный гроссмейстер и в настоящий момент играете ключевую партию турнира. Ваша позиция существенно лучше позиции соперника. В течение последних трех часов вы усиливаете давление, заставляя его совершать ошибки и с нетерпением ожидая той минуты, когда преимущество можно будет конвертировать в выигрыш. Затем вы допускаете незначительную ошибку, позволяющую противнику уравнять позиции. Ничего особенно опасного в этом нет, но вы уже успели привыкнуть к тому, что полностью контролируете игру. Сердце начинает биться чаще, поскольку вам трудно примириться с тем, что ситуация изменилась.

Шахматисты постоянно просчитывают различные варианты продолжения партии, реализуя их или отбрасывая в зависимости от того, насколько вызванная в воображении позиция после реализации соответствующего продолжения лучше имеющейся в настоящий момент. Таким образом, у вас есть преимущество, затем, ошибившись, вы продолжаете считать, что обладаете преимуществом. Оценивая ситуацию, кажущуюся равной, вы, скорее всего, отбросите ведущее к ней продолжение, поскольку ошибочно полагаете решение неверным. Это приводит к возникновению нисходящей спирали, когда шахматист отметает те продолжения, которые стоило бы принять, самоуверенно стремясь найти более выгодное, чем возможно на самом деле, продолжение. При высоком уровне игры стремление выиграть при объективно равной позиции нередко приводит к поражению.

Как часто принимающий участие в соревнованиях игрок, я пришел к пониманию того, что поражение от победы отделяет очень тонкая грань. Более того, существуют способы выиграть даже кажущуюся проигранной партию. Все великие шахматисты усвоили этот урок. Даже высококлассные актеры иногда забывают слова роли, но, импровизируя, могут довести сцену до конца. Аудитория редко замечает такие моменты, поскольку актер с удивительной непринужденностью выбирается из опасных вод отсебятины в надежное русло сценария. И самое поразительное, действительно великие актеры способны использовать эту ситуацию к своей выгоде, украшая спектакль полными жизнью и непосредственностью импровизациями. Музыканты, актеры, атлеты, философы, ученые, писатели понимают, что великие произведения иногда рождаются из небольших ошибок. Проблемы появляются скорее тогда, когда артист стремится создать безупречно совершенное произведение или копирует чужое. Тогда ошибки приводят к появлению страха, неопределенности, отчужденности или растерянности, мешающих принятию правильных решений.

Я часто предостерегал моих чудесных юных учеников от опасности попадания в нисходящую спираль. Я учил их тому, что сохранение концентрации в острые моменты состязаний способно превратить проигрыш в победу; я старался разработать стратегию для достижения этой цели. Иногда детям было достаточно пару раз глубоко вздохнуть или плеснуть себе в лицо холодной водой, чтобы выйти из прострации. Иногда требовались более драматичные действия: например, если я чувствовал скуку во время сложной партии, то мог изредка выйти из турнирного зала и пробежать пятьдесят метров. Возможно, случайным зрителям такое поведение казалось странным, зато мне помогало встряхнуться, и я возвращался слегка вспотевшим, но с обновленным сознанием.

В восемнадцать лет у меня еще не было эффективной методики концентрации на игре усилием воли (ее мы рассмотрим в главе «Механизм перехода в зону комфорта»). Но я понимал, что с накапливанием ошибок мы сталкиваемся в разных сферах деятельности. Затем в моей жизни произошли события, сделавшие эту проблему предельно актуальной.

Я привык ходить в школу № 116 пешком, по дороге обдумывая план занятия и любуясь красотой Нью-Йорка. Как-то раз после обеда, погруженный в свои мысли, я шел по Тридцать третьей улице, направляясь к школе. Каждый, кто вырос на Манхэттене, знает, что там при переходе улицы обязательно надо посмотреть в обе стороны. Машины несутся с включенными фарами, велосипедисты едут навстречу потоку машин по улицам с односторонним движением. Водители привыкли лавировать в толпе народа, вечно заполняющей центр города, да и большинство ньюйоркцев уже не обращают внимания на уличную какофонию звуков: бесконечные гудки машин, пронзительные сирены и такси, протискивающиеся в десяти сантиметрах перед вашим носом. Дорожные происшествия случаются нечасто, однако их опасность присутствует ­постоянно.

Я стоял на перекрестке в середине бурлящей толпы, ожидая зеленого сигнала светофора и размышляя о шахматных идеях, которые собирался обсудить с учениками. В нескольких шагах от меня стояла молодая красивая девушка, пританцовывавшая в такт музыке в наушниках. Я заметил ее благодаря барабанной дроби, доносившейся из наушников. Она была одета в серую юбку до середины колена, черный свитер и очень типичные для манхэттенских офисных клерков белые теннисные туфли. Внезапно она шагнула прямо под несущиеся навстречу машины. Думаю, ее сбило с толку хаотичное одностороннее движение на этой улице, поскольку непосредственно перед тем она посмотрела в неверном направлении, в сторону Бродвея. Как только она шагнула на проезжую часть, глядя вправо, слева на нее налетел велосипедист. В последнюю секунду он успел чуть свернуть в сторону, поэтому столкновение не причинило девушке особого вреда, хотя удар был достаточно чувствительный. Казалось, время остановилось. Наступил критический момент. Девушка могла бы выйти из положения без тяжелых последствий, если бы немедленно отступила назад, на тротуар, но вместо этого она развернулась и обрушилась с ругательствами на быстро закрутившего педалями велосипедиста.