Jane Harvey-Berrick - Education of Sebastian Страница 15

Страх, как жаба, поселился в моем животе. Я не знала, как смогу посмотреть в лицо Дэвиду после того, что сделала. Мне это сошло с рук, поскольку он не поймал меня прошлой ночью, но я никогда не хранила секретов от него до этого, я понятия не имела, как собираюсь это делать. Как я могу научиться скрывать эмоции за ближайшие тридцать минут?

Я приехала домой незадолго до шести, это обычное время, когда он возвращался домой. Не уверена, было ли облегчением или разочарованием то, что дом стоял в тишине.

Я занялась готовкой: спагетти с соусом из оливок и томатов, перца чили, каперсов и чеснока. Казалось, ему прекрасно подходило название «Спагетти от шлюхи». Странно думать, что я планировала готовить эту еду еще вчера, когда была верной женой.

Звук приближающейся машины Дэвида заставил меня резко вернуться в настоящее.

Накрыть на стол. Положить салфетки. Открыть его пиво. Налить пиво в стакан. Помыть листья салата. Вести себя как обычно.

— Привет, ужин почти готов, — сказала я так беспечно, как могла. Мой голос звучал пронзительно и неискренне для моих ушей.

Он полностью меня проигнорировал. Ох, конечно, он все еще злился. Это все упрощало.

Мы ели в тишине. Я без слов помыла тарелки. Он удалился в свой кабинет. Ни звука не сорвалось с наших губ.

Я была благодарна ему. Это делало все гораздо проще.

К моему потрясению, я смогла сконцентрироваться на написании истории, которую, я надеялась, опубликуют в «Сити Бит». Слова хлынули, и это было успокаивающе, провести вечер за, приносящим удовольствие, делом.

В одиннадцать вечера Дэвид вышел из кабинета и направился в спальню. Хорошо, что я вспомнила поменять постельное белье сегодня. Шлюха.

Я беспристрастно заметила, что он сознательно скомкал свою одежду и бросил на мою сторону кровати, зная, что я должна встать рано, чтобы отутюжить брюки.

Он вернулся из ванной своей твердой походкой с военной точностью в своей пижаме. У меня было почти непреодолимое желание рассмеяться.

Простыни были отброшены с презрением, и он резко повернулся, перетягивая покрывало на свою сторону. Как удивительно по-детски.

Улыбнувшись сама себе, я скользнула между простынями и позволила себе почувствовать надежду.

К утру я знала, что больше не могу откладывать встречу лицом к лицу с Себастьяном. Я предполагала, что если я подожду дома достаточно долго, то он появится. У меня, возможно, было несколько минут, чтобы сходить в магазин и купить молоко, овощи и конфеты.

Я не задерживалась с покупками, но, несмотря на это, когда я поворачивала на свою подъездную дорожку, он был там, сидя съежившись на моем крыльце. По крайней мере, он был далеко от дороги.

Его глаза засветились, когда он увидел меня. Он поднялся. Я быстро покачала головой и, к счастью, он понял.

Как только я открыла дверь, он незаметно скользнул внутрь. Я все еще не спланировала, что я собиралась сказать ему. Я даже не была уверена, можно ли это спланировать заранее.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Я прижалась спиной к двери.

— Ты в порядке? — наконец-то, спросил он.

Я медленно кивнула.

— Я полагаю. А ты?

— Я... я должен был увидеть тебя.

— Проходи, — сказала я несколько неохотно, указывая на кухню. — Могу я предложить тебе кофе?

Он покачал головой.

Это было сложнее, чем я ожидала, и я едва могла сказать хоть слово. Я села на кухонный стул, а он продолжал стоять.

— Я пытался увидеть тебя вчера. Что случилось после того, как я ушел? Все было... в порядке?

Его голос был низкий, нерешительный.

— Дэвид ничего не заподозрил, если ты об этом.

В отличие от него, мой голос был излишне жестким.

Глаза Себастьяна отражали его боль.

— Не смотри на меня так, — сказала я холодно.

Ты можешь сделать это. Ты можешь отпустить его.

— Кэролайн...

— Что?

Он сделал глубокий вдох.

— Я думал о тебе с тех пор... — его слова прозвучали в спешке. — Мы можем вернуться на восток, если ты хочешь. Мы могли бы поехать, куда бы ты ни захотела. Я могу найти работу.

Я ошарашено уставилась на него.

— Мы можем быть вместе, — прошептал он. — Навсегда.

Я не знала, что делать — плакать или смеяться, вместо этого я продолжала сидеть и смотреть.

— Каро?

Каро? Ох, мне нравится... Какая прекрасная мечта.

— Каро! — сказал он, паникуя.

Но только мечта.

Я сидела за столом, положив голову на руки. Это было не то, чего я ожидала, это определенно не так, как я планировала провести наш разговор. Где была моя решимость покончить с этим?

Я услышала скрежет стула по полу, и он сел рядом со мной.

Его красиво лицо, такое серьезное, было всего в дюйме от меня. Я выпрямилась и посмотрела прямо на него.

— Себастьян, я думаю, что ты очень милый, но...

Он съежился, как будто я залепила ему пощечину.

— Дай мне шанс, я знаю, у нас может все получиться, Каро.

— Нет, не может. Тебе только семнадцать... Меня могут арестовать. Меня должны арестовать! Нет, послушай меня, та ночь была... — я замялась, чтобы подобрать правильное слово. — Дело в том, что это неправильно.

— Не для меня.

Я вздохнула. Я снова вспомнила ощущение его тела напротив моего, как хорошо он чувствовался. Хорошо, плохо... Правильно, неправильно.

— Тогда мы подождем, пока мне не исполнится восемнадцать, — сказал он с вызовом. — Это не так долго. Мы можем быть вместе, и никто не остановит нас.

Глупо, но чертовски заманчиво.

— Я замужем, Себастьян.

Ты была замужем две ночи назад. Шлюха!

— Ты не любишь его, Каро.

Мои глаза встретились с его. Как он узнал?

Он почувствовал небольшую победу и, следуя своему преимуществу, взял меня за руку.

— Я люблю тебя. Я... Я сделаю все что угодно, уеду куда угодно. Ты сможешь писать. Мы будем счастливы.

Так заманчиво. И его прикосновение: плоть к плоти...

Мой предательский разум наполнился изображениями наших сладких, нежных, восхитительных занятий любовью. Меня никогда не касались так прежде, это было восхитительное опасное пробуждение.

Он мог почувствовать беспомощность моего желания. Его прекрасные глаза были незамутненными, свободные от сомнения, уверенные и обнадеживающие. И когда он наклонился, чтобы нежно прижаться своими губами к моим, это был умиротворяющий момент в центре бассейна с вихрем эмоций. Это был волнующий момент в центре урагана.

Я пыталась понять чувства, что заполнили меня, сделав меня легче воздуха. Я чувствовала себя красивой первый раз в своей жизни, чувствовала себя в безопасности.

Любимой.

Желанной.

Он привлек меня к себе, и я оказалась в защитном кольце его рук, чувствуя тепло его тела, и слышала равномерные удары его сердца.

Дэвид когда-нибудь говорил мне, что любит меня? Я не могла вспомнить. Я знала, он был холодным и контролирующим. Также я знала, что он не любил меня. Иногда казалось, что он меня презирал.

И, наконец, мое бедное, изголодавшееся сердце, ухватилось за то, что сказал Себастьян: он любил меня. Он всегда любил меня. Такой бальзам на мою сморщенную душу. Озарение ударило меня с необыкновенной ясностью.

Я тоже любила его.

5 глава

Лето украденного счастья — вот как я вспоминаю последующие дни. Грозовые тучи собрались вдали, в то время как наши с Себастьяном дни были наполнены счастьем.

Мы знали, что должны быть осторожными. Военные были сплоченной семьей, и как во всех семьях, шепот неодобрения всегда был поблизости.

Днем было проще. Большинство дней Дэвид работал до шести вечера и каждые третьи выходные, кроме того Себастьян окончательно закончил обучение в школе, и теперь больше времени было в его распоряжении. Эстель убедила Дональда в преимуществах обучения в колледже их единственного ребенка, и насколько они знали, осенью Себастьян должен был начать учиться в Калифорнийском университете в Сан-Диего. Только его мать с неохотой присутствовала на вручении диплома, Дональд был слишком занят, чтобы прийти на такое банальное событие, и Себастьян застенчиво показал мне свои официальные фотографии в мантии и шапочке. Мой собственный выпуск казался тенью в другой жизни.

Хуже всего было знать, что большинство времени мы не можем быть вместе — я абсолютно ясно это понимала. Но чем больше я видела его, чем больше проводила времени с ним, тем тяжелее становилось. Он был прекрасен изнутри и снаружи. Я любила то, как он смотрел на мир, с таким интересом и энтузиазмом, несмотря на холодность родительского дома. Он впитывал каждую улыбку, каждое нерешительное прикосновение, что я давала ему. Но я знала, что он хотел большего, как и я. Ящик Пандоры был открыт, и было очень трудно пытаться удержать крышку закрытой. Не имело значения, как упорно я пыталась игнорировать это, живое воспоминание о нашей ночи занятия любовью всегда присутствовало в моей голове, я была уверена, что Себастьян чувствовал то же самое.

Мы сидели, прижавшись друг к другу, завернувшись в одеяло, укрытые песчаной дюной, в то время как короткий ливень омрачил горизонт.