User - ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ Страница 15

Внимай ему в потоке лёгкой дани,

Что Небо шлёт своей Руси родной.

А. ПУШКИН, декабрь 2015 г.,

через Свирель

Это стихотворение родилось только сейчас, за какие-то мгновения. Думаю, что это

отзвук Души нашего любимого Поэта, который, уж точно, не пропустит ни одной строчки из

писаний Свирели.

Не зря прислал он и другие поэтические строчки накануне, когда я вновь раздумывала

над судьбой Елизаветы Алексеевны и её роли в душевной жизни Поэта:

ДАНЬ

Дань юности прими. Не плачь и не жалей,

Что нежность подарить я не сумею.

На склоне лет и дней я розаном любви

В пространстве неизведанном алею.

Неприкасаем он, надеждой опалён,

Недосягаем ревностному взгляду. –

Дар юности моей и нежности моей,

За целомудрие твоё в награду.

А. С. ПУШКИН, январь 2016,

через Свирель-Татьяну.

НЕЖНОСТЬ

Воздушность черт означена судьбою,

Красой небесной светит нежный взор.

И шёпот слышится, и тихою мольбою

Струится вдаль Ваш тихий разговор.

И как сказанье чудного пространства

Садов Лицея и моей мечты

Ваш образ видится, как символ постоянства

и первозданной красоты.

А.С. ПУШКИН, январь 2016,

через Свирель-Татьяну.

ЭЛИЗАБЕТ

Элизабет, Элиза, Элоиза, –

То имя слышу в шелесте листвы.

На сад спустилась звёздной ночи риза.

А я шепчу: «Где Вы, где Вы?»

Где Вы? Где Вы, Элиза, Элоиза? –

Спросить мечталось нынче у Невы,

Элизабет, пусть звёздной ночи риза

Укроет нас. Где Вы? Где Вы?

Элизабет, Элиза, Элоиза,

Как отзвук утихающей молвы.

Уже растаяла осенней ночи риза.

Скажите мне: где Вы, где Вы?

А. С. ПУШКИН, январь 2016,

через Свирель-Татьяну

Как отзвук утихающей молвы уносится от нас время лицейского детства Пушкина. И всё

же – оно с нами, оно – в нас, в наших сердцах, в нашей памяти, в пространстве нашей вселенской

любви!

54

ПРИЮТ ЗАБАВ И ВДОХНОВЕНЬЯ

Да, у Него тоже был свой уголок, таинственный уголок в старинном парке.

И когда друзья его, выбегая летом на полянку, замечали там чудную царицу с ласковыми

серо-голубыми глазами и иногда приближались к ней, начиная робкий разговор, он наблюдал за

ними со стороны.

Он боялся привлечь её внимание к себе. Слишком трепетно было то чувство, которое

влекло его к ней.

Боясь разрушить его неосторожным движением или словом, он убегал…

Пробираясь в самый отдалённый уголок парка усаживался у озера и слушал журчанье

одному ему известного родничка. Родничок пел ему песенку:

Посмотри, как нимфа Лето

Твой лелеет чудный дар.

Это нам царица Света

Подарила – Шактиар.

А на неподвижной глади озера появлялись пляшущие стрекозы. Они затевали хоровод, в

середине которого, вся в переливах сиренево-голубого света, танцевала прекрасная нимфа Лето.

Она улыбалась ему и посылала воздушные поцелуи. А с Неба звучала мелодия, и он

различал слова:

Прими, малыш мой дар небесный,

Пока ты Миру неизвестный,

В тени пленительных дубрав

Живи, смиряя буйный нрав!

Он уже не удивлялся окружавшим его чудесам. Он ждал всё новых и новых впечатлений.

Вот родник снова запел звонким голоском. И он услышал о том, что в урочный час из

озера выходят тридцать три богатыря.

Однажды он увидел этих богатырей.

Они шли чередой друг за другом. Их доспехи горели, как жар, с их лат сбегали

блестящие капельки воды.

Они уходили вдаль и исчезали. Их было ровно тридцать три.

Иногда ему казалось, что он лежит в колыбельке и качается на волнах.

А над ним склоняется, озаряя его лучами голубых глаз, сестрёнка. Это была его сестра

Ольга.

Она пела ему песенку таким нежным голоском и так ласково перебирала пальчиками его

кудряшки на лбу, что он закрывал глаза, уже почти засыпая.

И сквозь сон или этот полусон опять слышал песенку сестрёнки:

Лелеет Небо твой высокий дар.

Поёт тебе царица Шактиар.

Она дочь Солнца и твоя сестра.

Она юна и как Земля стара.

55

Она стремит к тебе свои лучи

И говорит тебе: «Стихом звучи!»

И сердце его начинало петь в унисон со звучащей мелодией. Он с трудом открывал глаза

и снова видел хороводы стрекоз над озером.

Теперь все они казались ему сказочными нимфами, с которыми танцевала сверкающая

своим сиренево-голубым нарядом нимфа Лето.

А, может быть, это была его сестрёнка, которая уходя, назвалась Свирелью и сказала, что

эта Свирель теперь принадлежит ему, маленькому Сашеньке Пушкину.

Он думал, что всё это ему снится, и протёр глаза.

И тут услышал, что кто-то сказал ему голосом его отца:

Я назову тебе только три слова.

Сердце твоё к испытаньям готово.

Знай, что приходит значительный срок.

Пушкинский временем начат урок!

Три слова, Три слова… «Возьми Небо, Лазурь и Солнце», – повелительно сказал голос.

«Небо, Лазурь и Солнце» – покорно повторил он, и тут же в сердце вспыхнуло

четверостишие:

Лазурью небесною Солнце плывёт.

Но дымкой тумана укрыт небосвод.

Открой сокровенные Солнцу мечты.

А Солнце подарит чертог красоты.

Он остро почувствовал и понял, что Небо и Солнце очень любят его.

И сам посылал каждый раз здесь, в этом укромном уголке, и Небу и Солнцу свою любовь.

Он посылал свою любовь и земле, и всем своим родным, кто был рядом с ним, на этом

Свете, и уже на Том, вдалеке. Он почему-то был уверен, что все, кто ушёл с этой Земли – все они

живы и слышат и видят его, такого маленького, но ими любимого и необходимого.

Он понял ещё и то, что сестрёнка его – это Свирель, которая приходит, наверное, из того

мира красоты и мечты, который живёт где-то высоко, на Небе.

Но он никогда не говорил со своим отцом о тех разговорах, звучащих для него в

Царскосельском парке.

Он не делился своими мыслями по этому поводу ни с матерью, ни с сестрой Ольгой.

Но сказал об этом однажды своему самому близкому другу Ванечке Пущину, с которым

они переговаривались через перегородку своих комнат. Кельи – так называл он эти комнаты.

Ванечка не удивился и не засмеялся и сказал, что с ним таких чудес не происходит.

Но он часто видит сон, в котором едет очень долго по большой заснеженной дороге и

слышит голос, рассказывающий ему о его долгой жизни в далёкой Сибири. Он уедет туда, когда

будет совсем взрослым.

И хвойная Сибирь станет его второй любимой родиной.

Сашенька слушал очень внимательно и думал о том, как велик Мир. И он тоже с

радостью отправился бы со своим другом в Сибирь. Но это слово звучало так непривычно и

холодно, что сознание невольно возвращалось к окружающему Миру.

Однако он чувствовал, что, когда вырастет, то полюбит путешествия. Он начинал мечтать

о невиданных и далёких краях. Но куда бы он ни уехал, – он был уверен, – он останется верным

тому миру красоты, который открылся ему в родном Царском Селе.

56

МЕДИТАТИВНЫЕ МГНОВЕНИЯ.

Свинцовых волн поток к мосту стремится.

Нева грустит в предчувствии зимы.

А вместе с ней грустим всегда и мы,

Хоть знаем – лето повторится!

Благую весть несёт Руси богиня,

Что Пушкин жив, живёт и ныне.

Вода приносит жизнь. И в веточке прозрачной

Живёт Земли эфир – простой и многозначный.

Природы зов могуч и необъятен.

Так Ангел жизни вечность вострубил.

Природа-Матушка всех любит без изъятья.

А судит всех Архангел Гавриил.

Рукою Пушкина стихов душистых розы

Роняет время на тетрадь эпох.

Рукою Гоголя – лилеи нежной прозы.

А рядом с Гением – душистый мой горох.

Великий Разум не безлик.

В нём множество обличий.

Но Он приемлет светлый лик

Христа – таков обычай.

Прозрачен воздух. Льдом покрыты воды.

Здоровьем дышит дух родной Земли.

Зима – лишь передышка для Природы,

Как для искусства – Сальвадор Дали.

Степень родства измеряем Душой.

Тело – не главное в этом понятье.

В Мир устремляясь бездонно-большой,

Тело меняем как старое платье.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

*ВМЕСТЕ С ЖИЗНЬЮ ДОРОГОЙ

рассказ

57

Александр Сергеевич только что возвратился из редакции «Литературной газеты»,

выпуск которой уже много лет тому назад они возобновили с Дельвигом после разлучивших их

надолго трагических событий.

Издание газеты и нового журнала «Вестник Европы» требовало много времени и

максимального внимания к обстоятельствам сегодняшнего дня.

Время наступило необычное. Каждый день приносил какие-нибудь новости об открытиях