Анатолий Барбакару - Знал бы прикуп Страница 15

Кого планировали следующим? Котю? Меня? Но убирать нас смысла не было. Что это давало? Впрочем, и убийства Людвига и Шрагина тоже выглядели бессмысленными. Ничего не принесли убийцам. Ни доллара. И все же обоих убрали…

В любом случае, когда знаешь, что интересен и милиции, и бандитам, глупо держать при себе пятьдесят тысяч долларов. Особенно если они достались с головной болью и от них зависит жизнь родного человека.

От денег следовало спешно избавиться. Спрятать в надежном месте. В каком? Я перебрал варианты.

Борьку, запросто манипулирующего и не такими суммами, вычеркнул сразу. Он сам под колпаком.

Отбросил и вариант припрятывания денег на конспиративной хате, в которой сейчас обосновался. Если с Борькой и со мной что-нибудь случится, Ольге добраться до тайника будет сложно.

Вариант мог быть только один. Оставить доллары у кого-то из друзей на хранение и предупредить, чтобы, когда понадобится, передали Ольге. Но и у этого варианта был минус. Если меня возьмут менты, у друзей-хранителей не может не возникнуть подозрения, что я таки виновен. Как мог допустить это?

Вариант, который избрал, лежал на поверхности, хотя и не просчитывался сразу. Я решил отдать деньги Ольге. Прямо сейчас нагрянуть в клинику и вручить ей эти пять пачек.

Кроме того, что ничего лучшего придумать не сумел, как мог отказаться от возможности потрясти свою женщину? Хотел бы видеть того, кто на моем месте отказался. Может, и есть люди, не стремящиеся производить впечатление, но лично мне они пока не попадались. Или я их не замечал. По причине их унылой неприметности.

Представил Ольгино лицо, когда, посидев чуток у нее, спохвачусь:

- Тю… Чуть не забыл. - И. небрежно похлопав себя по карманам, извлеку деньги. Швырнув пачки на тумбочку, замечу: - Это же сколько путан можно было бы арендовать…

Ольга сначала испытает шок, потом, улыбнувшись ехидству, полезет обниматься.

Усмехнулся. Нечасто в жизни, особенно в последнее время, выпадала подобная, радующая душу, ситуация. Как было отказать себе в ней?

То, что все деньги окажутся в таком ненадежном месте, как больница, не беспокоило. Сколько приходилось ездить в плацкартах, жить в многоместных гостиничных номерах, таскаться по пляжам и паркам, имея на кармане десятки тысяч. Для денег опасно не то, что их много, а то, что о них знают.

Ольга, конечно, переполошится. Побоится взять. Но я настою. Зато насколько увереннее она себя почувствует, имея под рукой гарантию будущего.

Вдруг задался вопросом: верила ли она по-настоящему, что сумею достать деньги? Ответил: верила. Верил ли сам? С ответом на этот вопрос возникла заминка. Впрочем, мое дело было не в том, чтобы верить или не верить. В том, чтобы достать их. Вытащить Ольгу из болезни-трясины. Не допускал даже мысли о том, что это не удастся.

Когда подъезжал к клинике, был уже вечер. Метрах в трехстах от ворот свернул в проезд между домами. Выключив двигатель, задумался.

При всех мерах предосторожности была вероятность, что менты на Ольгу вышли. Кто-то из друзей мог проболтаться. Если с деньгами возьмут на пороге палаты, будет, мягко говоря, досадно.

Вышел из машины, оглядевшись, обнаружил настенный козырек телефона-автомата.

Трубку в отделении взяла сама Ольга. Я знал, что иногда она подменяла у телефона дежурную сестру, когда та хлопотала с тяжелыми больными.

- Привет, - сказал я.

- Приве-ет…

Я представил Ольгины губы, растянувшиеся в грустной улыбке. Как-то умудрялась она регулярно радоваться мне, даже пребывая в угнетенном состоянии. И при этом - не фальшивить.

- Как ты? - спросил я.

- Нормально. Сегодня в институт возили.

Я промолчал. Не стал развивать тему, которая могла быть ей неприятна.

- Тебя искали, - спохватилась Ольга.

Я криво усмехнулся. Про себя. Без интереса спросил:

- Кто?

- Из милиции. Спрашивали, когда ты придешь.

- Что ты сказала?

- Что сегодня уже был. И что тебя не будет несколько дней. Я правильно сделала?

- Конечно. Врать надо как можно меньше. Тогда, если придется, тебе поверят.

- Почему они тебя искали? - спросила она встревоженно.

- По работе. Ходят по пятам, выпрашивают материал.

- Я так и подумала.

Странно, что, зная о моем сомнительном прошлом, она не допускала мысли об аналогичном настоящем.

- Когда они приходили? - спросил я.

- Часа два назад. Я сразу же позвонила на студию. Чтобы предупредить. Твой шеф сказал, чтобы ты ему перезвонил, когда появишься.

- Отделение еще открыто? - спросил я.

- Пока да.

- Сейчас подойду.

- Правда?! - Я увидел ее озарившееся радостью лицо. Предупредил:

- Только на минутку. - И повесил трубку.

Был уверен, что засады по мою душу в клинике нет. И Ольга, и персонал сообщили ментам, что сегодня я уже навещал ее. И к тому же собирался уехать на несколько дней. Не те нынче времена, чтобы милиция могла позволить себе держать людей в сомнительных засадах. Да и нужен я скорее как свидетель. Вряд ли меня сразу заподозрили на полную катушку. Потому и ориентировку на номер моей машины в ГАИ не передали. Похоже, вдову Шрагину еще не допрашивали. Но как только она даст показания, за меня возьмутся как следует. И на засады, и на план «Перехват» людей сыщут.

Украдкой надеясь, что обольщаюсь на свой счет, я въехал в любезно открытые прикормленным вахтером ворота клиники.

Ольга ждала меня у входа в отделение. Сразу прильнула ко мне. Не заметно было, что поездка в «Медин» отвлекла ее от переживаний.

Но в том, что хоть на какое-то время от переживаний не останется и следа, я был уверен. Уверенно направился к Ольгиной палате. Моя женщина озадаченно следовала за мной.

Проходя мимо вернувшейся на пост дежурной сестрички, я кивнул ей. И успел заметить ответный растерянный взгляд.

У двери палаты пропустил Ольгу вперед, оглянулся на дежурную. Она все еще пялилась на меня.

…Все было не так, как я себе представлял. До обидного быстрее и суетливее.

Выложенные мной пачки загипнотизировали Ольгу. Она очень испугалась.

- Когда-нибудь спала на кровати стоимостью в пятьдесят тысяч долларов? - наскоро спросил я. Она серьезно качнула головой: нет.

- Можешь попробовать, - предложил я. - Но на день в матраце их лучше не оставлять.

Я поцеловал ее намного короче, чем обычно, и заспешил к двери.

Наслаждаться произведенным впечатлением не было времени. Я помнил последнее, замеченное мной, движение дежурной сестрички. Девчонка начала его до того. как я шагнул в палату. И всего лишь потянулась к телефону.

Может, я и ошибался, но, когда, возвращаясь, проходил мимо нее, только уверился в собственной правоте. Эта испортившая праздник души, исполнительная белоснежная дурочка провожала меня еще более растерянным взглядом.

Я быстро сбежал вниз, резво развернул машину. Мигнув фарами вахтеру, выехал за ворота. Начал набирать скорость, но вдруг спохватился. Притормозил, свернул в уже знакомый проезд между домами. Поставил машину так, что мог видеть проезжающий по дороге транспорт, и погасил фары.

Ждать пришлось недолго. Минуты через три напротив меня по дороге в сторону клиники промчался дежурный милицейский «бобик» с невключенной мигалкой.

Я спешно выбрался из машины, побежал к дороге, глянул вслед «бобику». Его уже не было видно. Свернуть за последние несколько секунд он мог только в ворота клиники.

Я понуро направился назад, к машине.

Можно было еще поуговаривать себя, поутешать надеждой на то, что милиция проследовала в онкоцентр в порядке рабочего объезда своего района. Отключенная мигалка оставляла право на утешение.

Но морочить себе голову не стал. Потому что не сомневался: вдова Шрагина дала показания.

ГЛАВА 19

Здесь же, между домами, обнаружил стоянку. Оставив машину, поехал к себе на такси. На конспиративную квартиру.

Скомканный момент передачи Ольге денег, милиция, разыскивающая меня, неопределенность положения только слегка подпортили впечатление от сегодняшнего дня. Я добыл деньги и передал их Ольге - это главное.

Если меня задержат, следствием нервы попортят. Но вряд ли будут руководствоваться эмоциями Шрагиной. Конечно, без подмоченной репутации не обойдется. С бандитами тоже, даст бог, управлюсь. В отличие от Людвига и Шрагина я знаю о них. И буду осторожен.

Пока что я на свободе и живу в надежном месте. Добраться до меня милиции и бандитам будет непросто.

Не сомневался, что все неприятности в конце концов разгребу И останусь с Ольгой. Как при такой уверенности не быть в приподнятом настроении?

В квартире первым делом перекусил купленными в ночном магазине продуктами. Решив, что сегодня заслужил приличный ужин, умял уйму деликатесной всячины: омаров, диковинных рыб, сыра, вызывавшего недоумение ценой и вкусом. От пробы консервированных лягушачьих лапок, пресытившись, воздержался.

Несмотря на то что прошлая ночь была бессонной, а ужин слишком плотным, в сон не тянуло. Адреналин, накопившийся в крови за день. давал себя знать. Впрочем, некоторую эйфорию от недосыпания все же ощущал. Но с ней даже приятней думалось. Полудумалось, полуощущалось.