Саладин. Султан Юсуф и его крестоносцы - Сергей Анатольевич Смирнов Страница 15

- Знай, Юсуф, только ею можно воскресить веру! - с воодушевлением повторил дядя Ширку. - И показал нам эту истину сам Пророк, да пребудет с ним вечно милость Аллаха! Его служение Всемогущему Аллаху началось в битвах против неверных и невежд. Малой силой, побеждавшей большую силу, Пророк доказал, чью сторону принял Великий Аллах... Собирайся, Юсуф, мы идем с войском в Египет, показать свою силу еретикам * и кафирам.

- В Египет?! - изумленно прошептал Юсуф.

У него между лопатками пробежал холодок.

- Не вижу радости в твоих глазах, - нахмурился дядя Ширку. - Ты хочешь остаться и прозябать, как смотритель рынков, всегда воняющий протухшим мясом? Ты не хочешь идти вместе со мной в Египет?

Это было правдой: Юсуфу совсем не хотелось в Египет. Но он не мог объяснить причину дурного предчувствия, что рождало в его душе слово "Египет", ни дяде, ни даже самому себе.

- Я думал, что служба у атабека, да пребудет с ним... - начал было он свою неясную мысль, но дядя перебил его.

- Что наш атабек - мудрейших из мудрых, и так ясно, - Тут Ширку отмахнулся саблей от всех прочих славословий. - Недаром, он сказал мне: сообщи Юсуфу мою волю и сразу веди его ко мне.

- Повелел сам атабек? - еще больше изумился Юсуф.

- Брось книжку и пошли! - коротко рыкнул дядя Ширку, и вложил саблю в ножны, хотя тень последовала примеру хозяина только за порогом дома.

Атабек Нур ад-Дин принял их в саду своего дворца, сидя на атласных подушках и попивая щербет*. Он был худощав и внешностью напоминал мудрого дервиша, однако - дервиша, облаченного в очень богатые обежды.

Еще издали он бросил на Юсуфа короткий, проницательный взгляд, и едва оба курда склонились перед ним, как он насмешливо обратился к старшему:

- Что, Ширку, не хочется твоему племяннику в богатый Египет? Он не любопытен?

- Правда, атабек! - развел руками Ширку. - Ему, видно, не терпится стать отшельником и провести остаток жизни в пещере или дупле. Но этот молчун с детства таит свои мысли.

Атабек заметил и то, что Юсуфа вовсе не оскорбила "догадка" дяди. Он пригласил обоих опуститься подле себя на ковер и, предложив старшему сладкое угощение, левой рукой протянул Юсуфу чашку со щербетом. Тот обомлел, а у дяди и вовсе глаза едва на лоб не вылезли, когда он увидел, что атабек так благоволит к его племяннику.

- Когда старшие братья продавали прекрасного Юсуфа египетским торговцам, - напомнил атабек о старом предании, - ему не очень-то хотелось попасть в ту далекую, богатую страну. Верно, Юсуф?

- Да, атабек, - немного растерянно отвечал молодой воин его свиты, держа чашку со щербетом, словно бутон необыкновенного цветка. - Иначе и быть не могло.

- Но потом Юсуф стал большим человеком в Египте, и очень богатым, на зависть своим братьям, - напомнил атабек и счастливый конец этой истории. - Верно, Юсуф? Пей. Остуди голову. Хотя она у тебя всегда холодная...

Тот повиновался и сделал неторопливый глоток, пытаясь поскорее разгадать замысел своего повелителя.

- Так тебе все еще не хочется в Египет? - спросил Нур ад-Дин и хитро прищурился.

- Воля атабека, да смилуется... - начал было Юсуф, не кривя душой, но атабек поднял руку, прерывая его славословие, и посмотрел на Ширку.

- Племянник, в Египте нас ждут огромные богатства, - деловито, как торговец, сказал тот, уже не размахивая руками, что было непохоже на буйного дядю Ширку.

Юсуфу показалось, что сам атабек заранее велел дяде привести такой довод в пользу путешествия в Египет. Дальнейший разговор убедил его в этом.

- У халифа * золота больше, чем песка в пустыне. У него есть целый сад, где вместо земли - позолоченное серебро и надд, а все деревья в нем также сделаны из позолоченного серебра. На них висят плоды из амбры.

Так пытался дядя поразить воображение племянника в то время, как тот лихорадно размышлял, почему атабек снизошел до того, чтобы тратить время на уговоры своего слуги, а не отдал приказ седлать коня и пускаться в путь.

- А еще у халифа есть петух с гребнем из красного яхонта, осыпанный жемчугами, и с яхонтовыми глазами, - продолжал расписывать дядя богатства Мисра*. - И сотни прочих диковин. Вот еще золотая пальма и яйцо из бадахшанского рубина весом в двадцать семь мискалей*. На это стоит взглянуть хотя бы одним глазом... а лучше потрогать, а еще лучше...

- Ширку! - прервал эту опись хитрый атабек и грустно покачал головой. - И всей эту сверкающую пыль ты пускаешь в глаза моему воину, у которого не то, что динар никогда не прилипнет к ладони, но даже дирхем* не пристанет к подошве, если Юсуф на него невзначай наступит.

Ширку словно подавился и удивленно посмотрел на повелителя: ведь тот сам велел ему искушать племянника, а теперь попрекает!

Атабек же таким способом восхвалил неподкупность Юсуфа и лишний раз напомнил ему о том, почему юноша удостоился чести быть принятым в свиту. Несколько лет назад, когда Юсуф вместе со своим братом служил в военном гарнизоне Дамаска, он уличил в обмане гарнизонного казначея. Тот пытался откупиться от Юсуфа. Однако молодой воин, отказавшись от денег, поступил странным образом: он не выдал казначея, а сам отказался от службы, чем навлек на себя немало неприятностей. Началось разбирательство, и по воле Аллаха, правда открылась. История дошла до Нур ад-Дина. Казначей был наказан, а юный курд вскоре оказался среди приближенных атабека.

- Носящие имя Юсуф, обычно разбираются в толковании снов, - проговорил атабек. - Попробуй разгадать сон, который я видел сегодня. Мне привиделось, будто по морю, на корабле прибыли на наши земли четыре тощие коровы и, сойдя на берег, съели самую тучную корову из моего стада. Потом появился лев, который