Майкл Сэндел - Справедливость. Как поступать правильно? Страница 16

Результаты этого эксперимента вызывают сомнения в тесте Милля. Многие студенты предпочитают смотреть на Гомера Симпсона, но при этом считают, что монолог Гамлета приносит более возвышенное удовольствие. Предположительно, некоторые говорят, что Шекспир лучше, потому что находятся в аудитории и не хотят выглядеть обывателями. А некоторые студенты утверждают, что «Симпсоны», с их изысканной смесью иронии, юмора и наблюдений за обыденной жизнью, соперничают с Шекспиром. Но если большинство людей, смотревших «Симпсонов» и знающих Шекспира, предпочитает смотреть «Симпсонов», тогда Миллю было бы трудно сделать вывод о том, что в качественном отношении Шекспир выше.

Но Милль не хочет отказываться от мысли, что некоторые образы жизни возвышеннее других, даже если людей, живущих таким образом, труднее удовлетворить. «Человек высших способностей нуждается в большем, чтобы стать счастливым, и такой человек способен, вероятно, испытывать более острые страдания... чем человек низшего типа. Но, несмотря на эти склонности, он на самом деле никогда не пожелает впасть в состояние, которое сам считает более низким». Почему мы не хотим обменивать жизнь, в которой нам приходится использовать наши высшие способности, на низменную жизнь? Милль полагает, что причина этого некоторым образом связана с «любовью к свободе и личной независимости», и приходит к выводу, что самым подходящим названием этого является чувство достоинства, которым в той или иной форме наделены все люди».72

Милль допускает, что «иногда, под влиянием соблазна», даже лучшие из нас откладывают высшие удовольствия ради получения удовольствий низменных. Каждый иногда уступает позыву немного поваляться на диване и побыть «овощем». Но это не означает, что мы не понимаем разницы между Рембрандтом и повторным показом сериала, который мы уже видели. Милль подчеркивает это в памятном утверждении: «Лучше быть неудовлетворенным человеком, чем удовлетворенной свиньей; лучше быть неудовлетворенным Сократом, чем удовлетворенным глупцом. А если глупец или свинья придерживаются другого мнения, то исключительно потому, что видят лишь близкую, понятную им сторону вопроса».73

Это выражение веры в обращение к высшим человеческим способностям убеждает. Но, опираясь на него, Милль уходит от исходной посылки утилитаризма. Реальные желания более не являются единственной основой суждений о том, что возвышенно, а что низменно. Теперь критерий выводится из идеала человеческого достоинства, которое не зависит от наших желаний и потребностей. Удовольствия высшего порядка более возвышенны не потому, что мы отдаем им предпочтение; мы отдаем им предпочтение потому, что признаём их более возвышенными. Мы считаем «Гамлета» великим произведением искусства не потому, что оно нравится нам больше, чем менее благородные развлечения, а потому, что оно заставляет нас использовать наши высшие способности и делает нас более человечными.

Как в случае с индивидуальными правами, так и в случае возвышенных удовольствий Милль спасает утилитаризм от обвинений в том, что тот низводит все к грубому вычислению удовольствий и страданий, но только ценой обращения к моральному идеалу человеческого достоинства и независимости личности от самой пользы.

Вечное бдение Бентама

Из двух величайших поборников утилитаризма Милль был более гуманным мыслителем, а Бентам — более последовательным. Бентам умер в 1832 г. в возрасте 84 лет. Но, если будете в Лондоне, можете увидеться с ним и сегодня. В своем завещании он распорядился сохранить свое тело, набальзамировать его и выставить на обозрение. Так что эту мумию можно увидеть в здании Университетского колледжа Лондона, где в стеклянном шкафу Бентам, одетый в свою подлинную одежду, восседает в раздумьях.

Незадолго до смерти Бентам задался соответствовавшим его философии вопросом: какую пользу мертвый может принести живым? Поразмыслив, он решил, что труп можно отдать на анатомические исследования. Но в случае великих философов все же лучше сохранить физический облик выдающегося человека для вдохновения будущих поколений мыслителей.74 Себя Бентам относил ко второй категории.

Действительно, скромностью Бентам не отличался. Он не только оставил строгие инструкции относительно сохранения своего тела и его экспонирования. Он также предложил своим друзьям и ученикам ежегодно собираться для «поминания основателя системы морали и законодательства, основанной на принципе максимального счастья». Собравшиеся должны были выносить мумию Бентама по случаю празднования.75

Поклонники Бентама подчинились его воле. «Автообраз» Бентама, как он сам назвал свою мумию, присутствовал на состоявшейся в 1980-х гг. церемонии учреждения Международного общества Бентама. По рассказам, мумию Бентама вкатывали на заседания совета руководителей лондонского Университетского колледжа. В протоколах заседаний совета Бентам упомянут как «присутствовавший, но не голосовавший».76

Несмотря на тщательно продуманные планы Бентама, бальзамирование его тела прошло неудачно, так что теперь он несет свою вахту с восковой, а не настоящей головой. Его настоящую голову, ныне хранящуюся в погребе, однажды выставили на блюде, поставленном между его ступней. Но студенты выкрали голову и вернули ее, получив с колледжа выкуп, который пошел на благотворительные цели.77

Даже мертвый, Иеремия Бентам служит величайшему благу максимального числа людей.

Глава 3

Либертарианство.

Являемся ли мы собственниками по отношению к самим себе?

Вопросы денежного перераспределения

Каждую осень журнал Forbes публикует список 400 самых богатых американцев. Более 10 лет возглавляет этот список основатель компании Microsoft Билл Гейтс-III. Гейтс сохранял лидерство и в 2008 г., когда Forbes оценил его чистое богатство 57 млрд долл. В числе других членов клуба Forbes 400 — инвестор Уоррен Баффетт (занимающий второе после Гейтса место с состоянием в 50 млрд долл.), владельцы компании Wal-Mart, основатели компаний Google и Amazon, представители нефтяного бизнеса, управляющие хедж-фондами, магнаты СМИ и рынка недвижимости, ведущая телевизионных ток-шоу Опра Уинфри (занимающая 155-е место с состоянием в 2,7 млрд долл.) и владелец команды New York Yankees Джордж Стейнбреннер (занимающий в списке последнее место с состоянием в 1,3 млрд долл.).78

Богатства, принадлежащие людям, которые стоят на вершине американской экономики, настолько велики, что даже при ослабленном состоянии этой экономики быть просто миллиардером едва ли достаточно для того, чтобы стать членом списка Forbes 400. Собственно говоря, 1% самых богатых американцев владеет более чем третьей частью национального богатства. Это больше того, чем в совокупности владеют 90% самых бедных американских семей. А 10% самых богатых американских семей получают 42% всех доходов и владеют 71% всего богатства страны.79

Экономическое неравенство в США острее, чем в других демократических странах. Некоторые люди считают такое неравенство несправедливым и выступают за налогообложение богатых, чтобы помочь бедным. Другие не согласны с подобными призывами. Эти другие говорят, что в экономическом неравенстве нет ничего несправедливого, при условии что оно возникает без насилия или мошенничества, в результате выбора, который делают люди в условиях рыночной экономики.

Кто прав в этом споре? Если вы считаете, что справедливость означает максимизацию счастья, вы, возможно, склоняетесь к перераспределению богатства, делая это на следующих основаниях: предположим, мы забираем миллион долларов у Билла Гейтса и распределяем эти деньги между сотней нуждающихся, выдаем каждому нуждающемуся по 10 тыс. долл. Вероятно, общее счастье от этого возрастет. Гейтс вряд ли заметит потерю миллиона, а каждый получивший финансовую помощь извлечет из нежданно-негаданно полученных 10 тыс. долл., значительное счастье. Коллективная польза получающих помощь возрастет больше, чем сократится счастье Билла Гейтса.

Утилитаристскую логику можно расширить настолько, что она подтвердит весьма радикальное перераспределение богатства. Эта логика велит перераспределять деньги богатых в пользу бедных до тех пор, пока последний отобранный у Гейтса доллар не причинит ему ущерб, равный счастью, которое получают от распределения получатели помощи.

Такой сценарий в стиле фильма о Робине Гуде вызывает по меньшей мере два возражения. Одно из них обусловлено утилитаристским мышлением, второе возникает вне этого мышления. Первое возражение сводится к беспокойству, что высокие ставки налогов, особенно налога на доходы, уменьшают побуждения к труду и инвестированию, что ведет к снижению производительности. Если экономический пирог уменьшается, вместе с ним уменьшается и то, что можно перераспределять, и общий уровень пользы может снизиться. Так что прежде, чем облагать слишком высокими налогами Билла Гейтса и Опру Уинфри, утилитарист должен спросить, а не приведет ли такое налогообложение к тому, что богачи станут трудиться меньше, чтобы зарабатывать меньше, что, в конечном счете, приведет к сокращению суммы, которую можно перераспределять в пользу нуждающихся?