Нелли Шульман - Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая Страница 16

Сейчас я тебя научу послушанию..., - он сорвал лоток с ее плеча. Медные деньги рассыпались по

булыжному тротуару, и Элиза услышала холодный голос: «Оставь девочку в покое, мерзавец».

-Франсуа, - радостно подумала она. Даже не остановившись, чтобы собрать монеты, Элиза

помчалась к дому.

Она еще успела оглянуться - Франсуа был не один. Рядом с ним, в тусклом свете масляного

фонаря, Элиза увидела пылающие рыжим огнем волосы. «Дядя Теодор! - ахнула девочка, и чуть

было не повернула обратно. «Так нельзя, ему же опасно в драки ввязываться, его тоже ищут». Она

заметила, как мужчина строго кивнул ей, указывая на подворотню. Элиза вздохнула: «Главное,

чтобы без жандармов обошлось».

-Месье Корнель, - певуче протянул маркиз. «Давно с вами не встречались, со времен Венсенна. Я

имел счастье сегодня видеть мадемуазель Бенджаман - она еще больше похорошела. Вы знаете,

месье Робеспьер добился того, что не удалось вам, - де Сад подмигнул Федору.

-Я, - сдерживаясь, засучив рукав куртки, ответил Федор, - даже разговаривать с тобой не буду,

мерзавец.

-Месье Корнель, - еле слышно велел ему Франсуа, - уходите. Вам тут нельзя быть, это опасно. Я

сам с ним разберусь. Ради мадемуазель Бенджаман, ради Мишеля - уходите!»

-Грабят, - внезапно, тонко заверещал де Сад. «Убивают, помогите!»

Федор даже не успел увидеть лезвие ножа - маркиз сделал одно быстрое, изящное движение.

Франсуа, сдавленно закричав от боли, схватился за живот. Темная кровь лилась между пальцами

охранника. Федор подумал: «В печень попал. Не спасти, не спасти...»

Он со всей силы ударил де Сада в лицо, с удовлетворением услышав хруст кости. Маркиз

повалился на землю, воя от боли, катаясь по лужам. Вдалеке уже раздавался топот жандармов.

Федор опустился на колени и услышал легкий шепот: «Notre Dame…, Оставьте мне, месье Корнель,

я им скажу…, вы в Сену бросились..., Поверят..., Мадемуазель Бенджаман, маленький..., спасите

их...»

Федор вынул из кармана своей рабочей куртки икону. Перекрестив потерявшего сознание

Франсуа, он побежал к Сене. «Держите его! - раздался сзади голос де Сада. «Это английский

шпион, со своим подручным! Они хотели меня убить, я депутат Конвента».

На набережной было уже пусто, на темной реке шла какая-то баржа. Федор взглянул на

набережную Августинок - в окнах Тео горели, переливались огоньки свечей. «Сабля у меня

надежно спрятана, - вспомнил он. Глубоко вздохнув, пообещав себе: «Вернусь», он бросился в

обжигающую, ледяную воду.

Отец перетасовал карты. Элиза смешливо сказала: «Видишь, как у тебя хорошо получается. А там

дядя Теодор был, Франсуа..., Я убежала, жалко только, что денег не подобрала. А что это был за

человек? - поинтересовалась девочка.

-Очень плохой, - коротко вздохнул Джон. «Ты будь осторожней, милая моя».

Элиза отмахнулась. Откусив прямо от багета, она пробормотала, оглядывая крошки на столе:

«Надо еще тут все прибрать, пока мама не вернулась. А таких, - она поморщилась, - много вокруг.

Девчонки, что цветами торгуют, мне их показывали. Одни и те же пристают, а этот новый какой-то.

Не волнуйся, папа».

-Не буду, - вздохнул Джон: «Отправить бы Элизу за границу. Но как? Нельзя рисковать жизнями

других. Тедди ребенок еще, у Питера сын на руках, у Джованни тоже. Нельзя их просить сюда

приехать, да и порты все закрыты - война. Только если с рыбаками добираться. И восточная

граница на замке. Можно, конечно, горами уйти - в Италию, в Испанию..., Но ведь Марта меня

одного никогда не оставит, а одну Элизу - мы не отпустим. И Маленькому Джону нельзя

переходить границу - его тут сразу на эшафот потащат. У Иосифа тоже дети…, Ладно, - он шлепнул

картами по столу и улыбнулся, - придумаем что-нибудь».

-Опять я проиграла, - грустно сказала Элиза. Девочка тут же оживилась: «Сейчас я уберу, и буду

заниматься с тобой, папа, мама велела - каждый день».

-Иди-ка сюда, - велел отец. Ласково обняв ее, он посадил дочь на колено: «Учитель ты мой

славный. Давай, буду читать тебе Шекспира наизусть, а ты меня поправляй».

Марта вернулась домой, когда Элиза уже спала. Муж полусидел в постели, просматривая письма.

Женщина присела на кровать, и взяла его руку: «Ее теперь называют «Вдова Капет», я сама

слышала. И короля покойного - уже не Бурбоном, а Луи Капетом. Они там держатся, конечно..., -

Марта не закончила и взглянула на лицо мужа.

-Марией-Терезой они будут торговать, - спокойно проговорил герцог. «Она им не нужна, негоже

лилиям прясть, и так далее..., Надо вывозить Луи-Шарля, - он кивнул на бумаги, - граф Прованский

объявил себя регентом от имени племянника. Там, конечно, есть еще граф Артуа со своим

сыновьями, найдется, кому наследовать престол. Но это, же ребенок...»

-Да, - Марта вздохнула. Умывшись, она скользнула в постель рядом с мужем. Джон обнял ее одной

рукой за плечи. Поцеловав Марту куда-то в шею, герцог усмехнулся: «Бывший маркиз де Сад

сегодня сюда, в трущобы, забрел. Однако не на ту нарвался - наша девчонка не промах, сбежала.

Да и Теодор с Франсуа вовремя появились».

-Очень надеюсь, - сварливо сказала Марта, - что гражданин Донатьен уже плавает лицом вниз в

Сене. Выпустили всякую шваль на улицы, каждый развратник теперь кричит, что сидел за борьбу

против самодержавия..., Джон, - ахнула она, опустив руку вниз.

-А что ты думала, - герцог рассмеялся, укладывая ее рядом с собой, на бок, - полтора года я ждал.

Наконец, дождался. Можешь потрогать и убедиться..., И вообще, - он стал медленно, уже

уверенными движениями снимать с нее рубашку, - это еще больше придаст нам правдивости…,

Маленький Фурье, - он поцеловал белые, нежные лопатки. Марта, приподнявшись, задула свечу.

Тео сидела в гостиной, безучастно глядя на мокрый снег, что лепился к стеклу большого,

выходящего на набережную Августинок окна. Мишель возился с игрушечной тележкой.

Мальчик,подняв голову, спросил: «Мама Тео, а где папа? Где Франсуа?»

-Придут, - она вздохнула и повертела в руках шелковый платок. «С вечера его нет, - подумала Тео, -

принес розу белую, от Теодора, и ушел . Сказал - по делам. Господи, хоть бы ничего не

случилось...»

-Мадемуазель Бенджаман, - раздался робкий голос горничной, - там месье Робеспьер и солдаты с

ним...

-Я не хочу его видеть, - независимо заявил Мишель. Взяв тележку, он выскользнул в дверь, что

вела детскую.

Тео вышла в переднюю. Оглядев наряд Национальной Гвардии, что выстроился вдоль стены,

женщина холодно спросила: «Это арест?»

Робеспьер опустил на паркет плетеную корзину: «Что вы! Конвент просто решил поставить под

охрану резиденции тех, кто признан достоянием республики - людей искусства, ученых..., Теперь

вы всегда будете в безопасности, мадемуазель Бенджаман».

-У меня есть охрана, - Тео вдохнула какой-то кислый, неприятный запах, что шел от корзины.

-А! - Робеспьер расстегнул свою накидку и сбросил ее на руки солдату. «Боюсь, что нет,

мадемуазель Бенджаман. Я принес вам, - он повертел короткими, сильными пальцами, - как бы

это выразиться, плохие новости».

Он нагнулся и поднял крышку корзины. «Не верю, - пошатнулась Тео. «Нет, этого не может быть...»

-Франсуа Лено, сорока двух лет, - сухо сказал Робеспьер, - гильотинирован за нападение на

депутата Конвента, гражданина Донатьена Сада. Месье Сад выжил. Он отдыхает у себя дома. И

кстати, - Робеспьер нагнулся и достал что-то из корзины, - ваш охранник Лено был шпионом, это

доказано. Он сунул в руки Тео испачканную подсохшей кровью икону: «Его сообщник, так

называемый месье Корнель - бежал и бросился в Сену. Утонул, - добавил Робеспьер. «Лено

признался в этом, перед казнью».

-Убийца, - Тео медленно раскачивалась, прижимая к груди икону. «Пошел вон отсюда, мерзавец,

убийца...»

Робеспьер оправил сюртук: «Я навещу своего сына, мадемуазель Бенджаман. И, пожалуйста, - он

наклонил изящно причесанную голову, - примите мое предложение руки и сердца».

-Да как вы..., - начала Тео. Робеспьер, взяв ее железными пальцами за руку, втолкнул в гостиную.

«А иначе, - вкрадчиво, сладко шепнул он, - Мишель и дня не проживет, моя дорогая невеста.

Поцелуйте же меня. Как только будет введена новая религия, мы с вами поженимся, - Робеспьер

указал на едва виднеющиеся в сером, туманном утре башни Нотр-Дам.

Тео застыла. Ледяные, как у мертвеца губы, прикоснулись к ее щеке.

Часть вторая

Северная Америка, лето 1793 года

Вильямсбург, Виргиния

Тедди привязал коня к деревянным перилам. Задрав голову, юноша прочитал вывеску: «Мистер