Джен Коруна - Год багульника. Летняя луна Страница 16

Путешественники решили заночевать еще на подступах к каменному царству — Моав выглядела уставшей, да и Сигарт был не прочь отдохнуть и поужинать. Даже сильф примолк, что было признаком крайнего утомления. Один лишь Рогдвэн за все время пути не выказывал никаких признаков усталости или желания отдохнуть, однако его мнения никто не спрашивал.

На самой границе леса возвышалась большая скала — этот обломок горы укатился дальше остальных; под его стеной и разбили лагерь. Моав и Ифли занялись приготовлением ужина, Сигарт тем временем обернулся рысью, быстро забрался на самый верх скалы и, снова приняв привычное обличье, стал осматривать окрестности.

— Долго еще до этого Горелого? — крикнул он сидящему внизу Рогдвэну.

— Дня два, — послышалось в ответ. — Подойдем под самые горы и пойдем вдоль них между камнями. Это — единственный путь, который не охраняется гарвами.

— Это почему же? — спросил Сигарт, упруго спрыгивая со скалы.

— Наверное, они думают, что тот, кто решит наведаться к ним, выберет более удобный подход со стороны леса, а не станет карабкаться через эти булыжники, — с чуть заметной иронией сказал Рогдвэн.

Хэур прищурил серые глаза.

— Что-то все равно больно долго… За два дня можно через в Пропащие земли перевалить и назад вернуться.

— По прямой до форта и полдня не было б, но через эти завалы быстро не побежишь, — зло ответил пленник.

— Хотелось бы, чтобы твои слова оказались правдой, иначе я, наконец, сделаю то, о чем мечтаю уже три дня — переломлю тебе хребет.

Решив, что отвечать на такую угрозу — ниже королевского достоинства, Рогдвэн молча поднялся и пошел помогать двум другим участникам похода.

После еды все разбрелись кто куда. Сильф собрался было сыграть на дудочке, но Сигарт запретил: в горах звук разносится далеко — не ровен час, гарвы услышат. Расстроенный, Ифли со щелчком исчез — видимо, решил подыскать место, где не действует запрет на музыку. Рогдвэн рассказывал эльфе о денежной системе Лоргана, сидя под нависающей стеной, Сигарт отправился разведывать окрестности. Когда он вернулся, было уже темно. Моав ждала его, лежа на меховой подстилке. Как всегда связав на ночь Рогдвэна, хэур присоединился к ней.

— Ну что, все обсудили? — спросил он, обхватывая эльфу рукой и притягивая к себе.

— Почти… Осталось несколько вопросов, но, я думаю, на них, скорее, сможешь ответить ты.

— Я?

Моав игриво обвила руками его шею.

— Да. Например, что ты планируешь делать этой ночью?

— Даже не знаю, — в тон ей ответил хэур, — вообще-то я собирался спать, но, может быть, у тебя есть более интересные идеи?

— Ну, можно, например, немного прогуляться.

— Где?

— Здесь недалеко есть симпатичный ручеек — можем посмотреть на него.

— Ну, идем смотреть на ручеек, любительница ночных прогулок, — улыбаясь, проговорил хэур и поднялся с земли.

Моав встала вслед за ним и, поднявшись на цыпочки, прильнула к его губам долгим поцелуем. Вскоре оба скрылись в ночной темноте.

Примерно через час Сигарт с наслаждением повалился на меховое ложе. Так крепко он давно не спал. Ему снились странные, ни на что не похожие сны — они были полны света, музыки, чего-то легкого и радостного. А запах, какой там был запах! Сам воздух был наполнен густым, пьянящим ароматом цветов. Казалось, будто все растения в мире решили распуститься одновременно.

Очарованный дивными снами, хэур проснулся позже обычного. Моав рядом не было, зато Ифли уже вернулся. Он сидел у вчерашнего костра и мастерил из шишек фигурки — надевал их боком на палочки и разыгрывал между ними сцены, словно они были живыми существами. В любое другое время эта картина наверняка бы вызвала у хэура раздражение, но сейчас у него было такое замечательное настроение, что было даже любопытно наблюдать за действиями сильфа. Вдоволь насмотревшись, он лениво сел и потянулся. Ифли отвлекся от своей драмы.

— Доброе утро, Колючка! — крикнул он, сделав в воздухе приветственный жест рукой.

— Доброе. Что нового?

— Да ничего особенного. Вот только двое влюбленных поссорились и никак не могут помириться.

Он указал на двух чудиков с головами-шишками.

— И чего же это они поссорились?

— Он обвиняет ее в том, что она слишком доверчивая.

— Да уж, серьезное обвинение, — кивнул Сигарт и прыжком поднялся с земли. — А, кстати, почему такая тишина? Что, все еще дрыхнут?

Он оглянулся по сторонам, остановил взгляд на небольшом камне, за которым вчера лег спать Рогдвэн.

— Эй, круглоухий, подъем!

Ответа не последовало. Сигарт ленивой походкой двинулся к камню.

— Ты что, оглох? — крикнул он и тут же застыл на месте — у подножья валуна никого не было, лишь обрывки веревки валялись на земле.

В следующий миг лагерь огласился гневным ревом, заставившим Ифли выронить из рук своих шишечных подопечных. Хэур вихрем подскочил к костру, схватил худощавого сильфа за ворот.

— Это ты! Это все ты! Скотина! Тварь зеленая!

Сильф стал отчаянно извиваться, шипя и фыркая, точно рассерженная кошка. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы из-за скал не появилась Моав.

— Оставь его! — крикнула она громким, но в то же время спокойным голосом. — Он ни в чем не виноват — это я отпустила Рогдвэна!

Сигарт так и выронил сильфа из рук. Шатаясь, с перекошенным от гнева лицом, он подошел к эльфе.

— Что?! Что ты сказала?

— Это я развязала его, пока ты спал, — невозмутимо ответила она.

Хэур в ярости набросился на нее.

— Как ты могла?! Ты же погубила нас всех! Он донесет о нас в форт! Да что я говорю — наверное, уже донес!

Моав не пыталась сопротивляться, ее синие, как сапфиры, глаза смотрели спокойно.

— Нет, он пообещал, что отправится домой в Лорган и что не станет докладывать ничего ни гарвам, ни кому иному.

— И ты поверила ему?!

— Да. Он же дал клятву.

Хэур хлопнул себя ладонью по лбу. Так вот откуда взялась эта внезапная любовь к ночным прогулкам! Будь он чуть менее уставшим, он бы наверняка услышал, как эльфа развязывала Рогдвэна — у рыси сон чуток… Светлые глаза хэура вспыхнули рыжим. Он тряхнул Моав за плечи.

— Твое благородство ослепило тебя!

— А тебя — твоя злоба!

— Если бы не она, мы бы давно были в гостях у гарвов!

— Я не верю, что Рогдвэн отдал бы нас в их руки, — не отступала Моав.

Сигарт замер и уставился на эльфу так, будто видел впервые.

— Иногда мне кажется, что мы зря не расстались еще перед воротами Имрана, — проговорил он и, не дожидаясь ответа, круто развернулся.

***

Весь последующий день Сигарт не разговаривал с эльфой. Ифли пытался разрядить напряженную обстановку рассказами и смешными ужимками, но хэур от этого только мрачнел. Его общение с Моав сводилось к редким брошенным фразам, касающимся привала или приготовления еды. Вечером он сразу после ужина улегся спать в гордом одиночестве под большим камнем. Несмотря на то что было тепло, он завернулся в накидку, тем самым демонстрируя, что в эту ночь ее хватит лишь для одного.

Через некоторое время к нему подошла Моав. Нежное личико эльфы выглядело грустным, глаза блестели, будто она недавно плакала. Она тихо обошла лежащего хэура и осторожно легла рядом с ним прямо на сырую землю. Несколько минут они лежали неподвижно, Сигарт — завернувшись в жилет, Моав — приткнувшись к его боку. Наконец, край подстилки отогнулся, впуская эльфу внутрь. Она тут же юркнула к хэуру и спрятала голову у него на груди. Некоторое время оба молчали. Эльфа заговорила первой.

— Ты все еще сердишься на меня из-за Рогдвэна? — тихо спросила она.

— Я не знаю, — так же тихо ответил Сигарт. — Просто думаю, смог бы я так поступить, как ты, и понимаю, что никогда не отпустил бы его.

— Но ведь он пообещал, что не причинит нам вреда!

— Ты очень, очень наивна, — сказал Сигарт. — Ты видишь во всех лишь хорошие черты, а плохих не замечаешь.

Она взглянула ему в глаза — от этого взгляда хэуру стало удивительно тепло и спокойно.

— И в тебе тоже? — прошептала она.

Хэур улыбнулся — впервые за этот день.

— И во мне тоже… Иногда я чувствую себя виноватым — мне кажется, что я обманываю тебя.

— Почему?

— Потому что ты заслуживаешь гораздо лучшей судьбы, чем скитаться с тем, кто даже не знает своих родителей. Ты ведь привыкла жить совсем иначе.

Моав ласково провела ладонью по его сухим серым волосам.

— Но ведь я сама так решила, значит, ты ни в чем не виноват.

— Ладно, давай лучше спать, нам надо как следует набраться сил, — устало сказал хэур. — Если верить твоему Рогдвэну, завтра мы доберемся до форта, и тогда начнется самое интересное.

Эльфа живо поднялась на локте.

— А если…

— Никаких если! — застонал Сигарт. — Спи давай! На сегодня довольно безумных идей.

Он обвил рукой тонкую спину Моав и, почти обездвижив, силой уложил ее рядом с собой.

— Ты не старшая веллара, ты — какой-то кошмар!