Адам Бременский - Бременский Адам и др. Славянские хроники Страница 17

Король Магнус был любим данами за свою справедливость и храбрость, но страшен для славян, которые после смерти Кнута беспокоили Данию. Ратибор, славянский князь, был убит данами. [Этот Ратибор был христианином и считался среди варваров мужем великой силы. У него было 8 сыновей, славянских князей, которые все до единого были убиты данами, когда пытались отомстить за отца.] Желая отомстить за его смерть, винулы уже тогда явились со всем своим войском и, разоряя окрестности, дошли до самого Рибе. А король Магнус, возвращаясь в это время из Норвегии, случайно высадился в Хедебю. Тут же собрав отовсюду датские силы, он встретил покидавших Данию язычников на полях Хедебю[Schol.56]. Там, как говорят,  было убито 15000 человек261, после чего мир и радость были обеспечены христианам на всё время правления Магнуса. В это же время Готшалк, возвратившись из Англии после смерти короля Кнута и его сыновей, как враг вступил в землю славян и, нападая на всех, внушил язычникам сильный страх. Впрочем, о его храбрости и силе, которые он проявил в отношении варваров, мы расскажем позднее.

80 (76). В то время как повсюду в мире происходили столь разнообразные события, в Бремене «положение дел стало весьма шатким»262, ибо судьба, завидуя нашим успехам, «не позволила великому долго выстоять»263. В эти же дни скончалась благороднейшая княгиня Эмма, жена графа Лиутгера и сестра Мейнверка, епископа Падерборна, которая овдовела ещё 40 лет назад и почти все свои огромные богатства раздала бедным и церкви. Тело её покоится в Бременской церкви, а душа пусть наслаждается покоем на небе. Ещё при жизни она передала Бременской церкви поместье Штипель264 возле Рейна. А Лезум, - уж не знаю за какой проступок своей дочери, - отдала императору Конраду. По этому делу императрица Гизела посетила в то время названный Лезум265.

81 (77). В предпоследний год архиепископа в Бремене сгорел собор св. Петра; пламя пожара уничтожило также весь монастырь вместе с мастерскими и весь город с его строениями, так что от старых построек не осталось и следа. Там погибли богатства святой церкви, книги и одежды, а также всё священное убранство[Schol.57]. Но весь этот материальный ущерб легко можно было бы восстановить, если бы мы не потерпели ещё большего ущерба в нравах. «Ибо, - как говорит некто, - порча нравов гораздо хуже потери материальных богатств, так как последние являются чем-то внешним, а первые - нашей внутренней сутью». С этого времени братья, прежде жившие по каноническому уставу за стенами монастыря, сперва стали пренебрегать нормами устава святых отцов, которые свято соблюдались в течение многих веков, а затем вообще отказались от них и устав вышел из употребления. От рукоположения св. Виллехада, когда была основана Бременская церковь, до смерти Апебранда, когда эта церковь сгорела, прошло почти 270 лет. (78). А сгорела она в начале осени, 11 сентября.

82. Архиепископ в это время направлялся во Фризию[Schol.58]. Однако, услышав о пожаре храма, он тут же вернулся назад; вырыв следующим летом фундамент, он решил придать нашей церкви большее величие, построив её по образцу Кёльнского собора. Мы верим, что если бы судьбе было угодно отпустить ему ещё несколько лет жизни, то он, конечно, довёл бы до конца строительство этой церкви. Настолько велики были энергия и упорство епископа в этом деле и, особенно, в строительстве храма. В течение одного лета, когда он начал этот труд, был вырыт фундамент, возведены колонны, арки и боковые стены.

По окончании зимы, когда близился уже праздник Пасхи, блаженнейший владыка Апебранд, - очевидно, уже чувствуя свой близкий конец, - [накануне вечери Господней]266 босиком отправился из церкви в Шармбеке267 в Бремен. Там, совершив со слезами молитву, он вверил Богу и его святым свою церковь. Поскольку его уже терзала лихорадка, он на лодке был доставлен в приорство Бюкен и прожил там ещё семь дней. Так, «поменяв земные куличи на небесные опресноки»268, его душа, радуясь, отошла к Господу. Тело епископа при величайшей скорби следующей за ним свиты и встречавшихся по дороге путников было доставлено по течению реки Везер в Бремен и погребено посредине недавно начатой им базилики, а именно, на месте прежнего главного алтаря, рядом с мавзолеем святого отца Виллехада. В это время в Магдебурге умер блаженной памяти архиепископ Хунфрид. Ему наследовал Энгельхард269, после того как был отвергнут Винтер270, отказавшийся от епископства. Погребение нашего возлюбленного отца Алебранда состоялось 15 апреля 1043 года Господнего[Schol.59], 11-го индикта. Прощай и здравствуй во Христе, любимый пастырь, которого никогда не забудет твоя паства! Иди к небесной Пасхе, где «вместе с пасхальным агнцем ты будешь вкушать опресноки чистоты и истины!»271 «Пусть тебя достойно примут в вечной обители»272, где ты вместе с ангелами будешь радоваться вечному блаженству. Ибо пока ты наслаждался вместе с нами земной жизнью, ты прекрасно справлялся со своими пастырскими обязанностями. Твоя жизнь и учёность были по нраву всем нам. Ныне же ты отнят у нас, чтобы злоба не успела изменить твой дух. Поэтому милосердный Господь и поспешил забрать тебя из недр враждебности, чтобы ты получил более полную награду за свои труды, даже если ты и не успел довести до конца все свои добрые намерения. Итак, правда твоя пребывает с нами, а память о тебе не умрёт во веки вечные!

КНИГА ТРЕТЬЯ

Третья часть нашего повествования посвящена деяниям Адальберта

1. Архиепископ Адальберт пребывал в должности 29 лет. Пастырский посох он получил от императора Генриха, сына Конрада, который был 90-м на престоле римских императоров от Цезаря Августа, не считая соправителей. А архиепископский паллий он, как и его предшественники, принял через послов от вышеназванного папы Бенедикта1, который, как мы выяснили, был 147-м в ряду римских понтификов, считая от апостолов. Рукоположение его состоялось в Ахене, в присутствии цезаря и князей и при содействии 12 епископов, возложивших на него свои руки. Впоследствии Адальберт неоднократно указывал на такой избыток благословения тем, которые его проклинали, и, смеясь, говорил, что никто не может отлучить от церкви того, кто изначально был посвящён в сан столь торжественно и принял благословение от стольких церковных патриархов. 20 деяниях и нравах этого мужа трудно написать что-либо достойное2; тем не менее написать об этом нас вынуждает необходимость, ибо мы, о достопочтенный епископ Лиемар, обещали довести сей труд до дней твоего вступления в должность. Пустившись раз по своему безрассудству и дерзости в это море, я считаю благоразумным вновь поспешить к берегу; не вижу только подходящей гавани, где бы мне, неопытному, можно было спокойно пристать. До того всё преисполнено подводных камней зависти, до того всё мелководно, что если ты вздумаешь что-нибудь похвалить, тебя назовут льстецом, 3если же осудишь дурное, объявят злым человеком3.

Тем не менее этот замечательный человек может быть превознесён всякого рода похвалами, поскольку он был знатен, красив, мудр, красноречив, воздержан и целомудрен; всё это он соединял в себе, но имел ещё и другие достоинства, которые люди обычно приобретают извне, а именно богатство и счастье, посредством чего добывается слава и власть; всем этим Адальберт обладал в избытке. Кроме того, в осуществлении миссии среди язычников, - что является первым долгом Гамбургской церкви, - он был столь деятелен, как никто до него. Относительно торжественности богослужения, уважения к апостольскому престолу, верности государству, забот о своём приходе ему не было равных, и вряд ли кто-нибудь в звании духовного пастыря действовал с большим рвением, чем он, - о если бы он оставался таким до конца! Ибо, будучи таковым в начале, под конец жизни он производил гораздо менее благоприятное впечатление. Правда, подобное ухудшение нравов этого не слишком предусмотрительного мужа произошло не только из-за его собственной небрежности, но и под влиянием злобы других. Подробнее об этом будет сказано позже на своём месте. Поскольку мне трудно изложить все деяния этого мужа с надлежащей полнотой, обстоятельно и по порядку, то я желаю, коснувшись лишь самых главных сторон его деяний, перейти с болезненным чувством к описанию тех бедствий, вследствие которых пала знатная и богатая Гамбургская и Бременская епархия, ибо Гамбург был опустошен язычниками, а Бремен разграблен лжехристианами4. Итак, я начну свой рассказ с описания нравов Адальберта, которые объяснят нам и всё остальное.

2. Он происходил из очень знатного рода5; его первой должностью было звание приора Хальберштадта; он был остроумен, находчив и обладал множеством разных талантов. В делах мирских и церковных Адальберт обладал большой мудростью, славился своей памятью, хранившей всё, что он раз слышал или серьёзно изучал, и необыкновенным даром красноречия в изложении однажды усвоенного. Отличаясь прекрасной наружностью, он был большим любителем целомудрия. Его щедрость была такова, что 6он с большой готовностью и радостью награждал даже таких, которые о том не просили, но сам считал недостойным просить о чем-либо других, с затруднением принимал подарки и чувствовал себя при этом униженным6. Смирение его вызывает сомнение, ибо он обнаруживал его только в отношении рабов Божиих, бедных и странников, причём в такой степени, что, отправляясь ко сну, он часто мыл, став на колени, ноги у тридцати и более нищих; зато перед светскими князьями и равными ему по званию людьми он отнюдь не желал смиряться. Более того, он обличал их с таким рвением, что одних укорял за расточительность, других - за жадность, третьих - за неверность, и не щадил никого, если знал за ним какой-либо грех7. При столь редком соединении в одном сосуде стольких добродетелей Адальберта 8можно было бы назвать счастливым8, если бы не один порок, ненавистность которого омрачала весь блеск славы, которой мог бы сиять архиепископ, а именно тщеславие - обычный спутник богатых людей. Оно породило такую ненависть к этому мудрому мужу, что многие говорили, будто даже добрые дела, которых он сделал очень много, были сделаны им ради мирской славы9. Однако пусть те, кто так говорит, не судят его столь безрассудно, зная, что в сомнительных случаях не следует выносить решительного приговора, ибо «тем же судом, каким судишь другого, ты осуждаешь самого себя»10.