Валерий Карышев - За "базар" отвечу Страница 17

Брать обоих решили дома у Лени С. 16 ноября, накануне дня рождения Мильготина. Незадолго до ареста оперативник вышел на Марика через одного из его друзей. Вечером 5 ноября они встретились у Павелецкого вокзала. Разговор был недолгим. Попов сел в машину к Мильготину и сказал, что обязательно его посадит, даже стал рассказывать, как он это сделает.

Но взять Мильготина с поличным тогда не удалось.

Говорят, что к тому времени Попов не ладил со своим начальником Игорем Ермаковым, а тот был в приятельских отношениях со следователем Следственного комитета МВД Сергеем Новоселой, который и возглавлял следственную бригаду по делу Мильготина.

Попова обвинили в том, что он информировал Марика о ведущихся против него оперативных мероприятиях, а после его ареста за две тысячи долларов рассказывал его жене Ольге, как ведется следствие. В августе 1994 года во время встречи с Ольгой Мильготиной Попова и арестовали. В кармане у него нашли 500 долларов, которые, по его словам, ему сунула Мильготина. Однако этот эпизод в обвинение не вошел, так как Попов полгода был на пенсии, и этот факт не мог расцениваться как взятка должностному лицу. Но майору вменили получение от Мильготиной двух тысяч долларов в период службы. Она и ее подруга, которая присутствовала во время их свидания, дали необходимые показания. Как потом вспоминала Мильготина, на них надавили, поэтому они так поступили.

Кроме того, при обыске в доме Попова нашли незарегистрированный охотничий карабин и 47 граммов гашиша, которые он хранил уже пять лет как «наглядное пособие». Попова сразу обвинили по двум статьям: незаконное хранение оружия и наркотиков. Его делом сначала занялся Следственный комитет МВД. Однако Попову удалось добиться, чтобы дело передали в Главную военную прокуратуру. Постепенно обвинение стало рассыпаться. А в январе 1995 года, накануне дня рождения Попова, следователь освободил его под подписку о невыезде. Через месяц Преображенский суд выпустил под подписку и Марика Мильготина.

Дело Попова перешло в ФСК. Чекист заявлял, что его подставили, и признавал себя виновным лишь в хранении наркотика. Мильготин, в свою очередь, признавал только факт одной-единственной встречи с Поповым, на которой последний пытался его запугать. Удалось узнать, что Одинцовский гарнизонный суд признал Попова виновным во всех предъявляемых ему обвинениях и приговорил к четырем годам лишения свободы. В августе того же года Московский военный суд снизил срок наказания до трех лет, сняв с Попова ряд обвинений.

Марик Мильготин после освобождения под подписку о невыезде поселился на квартире у своей дочери в центре Москвы. В том же подъезде жил известный ассирийский авторитет Эдуард Хачатуров по кличке Крыса. Вскоре Хачатуров был застрелен прямо рядом с дверьми квартиры Мильготина. В связи с этим Марика несколько раз вызывали на допрос в качестве свидетеля по делу об убийстве Хачатурова.

Цареков

Делом Игоря Царекова я занимался летом 1996 года. Он приехал в Москву из Донецка и начал пробовать себя в бизнесе, но с предпринимательской деятельностью у него ничего не получилось. Прежние судимости и неплохие связи в преступном мире позволили ему тесно общаться и поддерживать дружеские отношения со многими московскими группировками. Однако их приглашения работать вместе Игорь отвергал: он способен был самостоятельно подняться не хуже их, кроме того, будучи намного старше лидеров бригад и структур, не хотел быть у них в подчинении.

Характер у Игоря был заносчивый и высокомерный. Он попробовал вначале заняться вышибанием чужих долгов в жесткой форме. Поскольку это принесло Царекову ощутимый успех и он остался безнаказанным и неуязвимым, то сразy почувствовал себя уверенно.

Для полной безопасности Игорь отправил жену и двоих детей в один из курортных городков Испании, снял для них виллу на побережье. В Бутырке Игорь любил показывать сокамерникам фотографии своей виллы и не предполагал, какую злую шутку сыграет с ним судьба из-за снимков и разговоров в СИЗО.

Сколотив маленькую и мобильную бригаду из четырех человек, Цареков стал усиленно искать объекты для своего «наезда», рассчитывая поработать в столице два-три года, а затем окончательно переехать к семье и завязать со своим «бизнесом». Он решил продать свою трехкомнатную квартиру и купить однокомнатную, а разницу перевести в Испанию семье.

Квартирный обмен он проводил через одну из питерских фирм, с владелицей которой, Eленой Т., у него сложились довольно неплохие отношения. Игорь стал часто бывать у нее дома, познакомился с ее семьей. А через некоторое время предложил Елене Т. свою «крышу». Она согласилась, но потом по непонятным причинам у них начались конфликты.

Вскоре Игорь начал требовать от коммерсантки 30 — 50 тысяч долларов. На следствии он мотивировал этот свой поступок тем, что она его обманула при обмене квартир. Такие «наезды» становились все грубее, коммерсантка не раз предупреждала, что у нее есть покровитель, генерал МВД, который также был ее квартирным клиентом. Но со своим неуправляемым характером Игорь не придал значения ее словам, а, наоборот, стал более требовательным. В очередной раз приехав со своей бригадой, он заставил Елену Т. срочно выдать деньги. При этом он достал пистолет и, угрожая оружием, поставил Елену Т. и ее сотрудников на колени с требованием немедленно открыть сейф, и они вынуждены были подчиниться. Получив 30 тысяч долларов, Игорь приказал подготовить еще 20 тысяч долларов к следующему его приезду.

Как утверждали на следствии Елена Т. и ее сотрудники, страх и ненависть к такому наглому вымогательству побудили их обратиться за защитой и помощью к знакомому генералу.

Написав соответствующие заявления, Елена Т. получила от оперативников инструкцию, как себя вести при появлении людей Царекова. Муровцы начали активный поиск Игоря и его бригады. Но тот со своими людьми неожиданно исчез. И не куда-нибудь, а на юг, отдыхать.

После возвращения Игорь Цареков не исключал возможности, что Елена дала «заяву» и его ищут. Но, как он мне объяснил, то ли желание получить еще денег, то ли уверенность в собственной неуязвимости заставили его пойти на встречу с Еленой. После нескольких переговоров из телефонных автоматов Игорь решился увидеться с ней, но заранее толково подготовиться.

Он выбрал небольшое стеклянное кафе, которое просматривалось со всех сторон, предварительно познакомился с одним из официантов, с тем чтобы тот, заметив что-либо подозрительное, сразу предупредил его об опасности, подав условный знак.

Игорь со своими людьми приехал раньше, за два часа до встречи. Они расположились недалеко от кафе и стали наблюдать за обстановкой. Чтобы подстраховаться, Игорь даже посадил в кафе одного из своих людей.

— У меня было дурное предчувствие, да и нервы были на пределе, — рассказывал мне Цареков. — Нутром чуял, что сегодня нас примут (принять — арестовать, жарг.).

— Почему же ты не уехал? — спросил я.

— Нельзя было отступать: перед пацанами было неудобно, подумали бы, я сдрейфил. А мне нужно было авторитет держать. Я шел, так сказать, ва-банк.

Приближалось время встречи, но Цареков не замечал ничего подозрительного. Вскоре появилась и Елена. Прождав еще минут десять, Игорь послал одного из ребят на разведку. Тот вскоре вернулся и сказал, что часть денег она принесла, но передаст их только Игорю.

— Я перекрестился и пошел, — вспоминал Игорь. — Подходя к столику Елены, я попытался понять ее душевное состояние. Я наивно думал, что если она обратилась к ментам, то будет держаться уверенно и спокойно, а если нет, то опять будет нервничать и волноваться от страха. В общем, я заметил, что Елена сильно нервничала и сразу стала протягивать десять тысяч баксов, обещая остаток отдать через неделю. Я огляделся, мой человек, сидевший недалеко, подал условный знак, что все нормально. Официант тоже кивнул утвердительно. Но лавэ (лавэ — деньги, жарг.) я все же брать не решился и сказал, что на выходе деньги возьмет мой человек. Я рассчитывал, что, если меня сейчас возьмут менты, я буду без груза. Мы вышли из кафе и остановились на тротуаре у входа, договариваясь о следующей встрече. Ребята мои сидели недалеко в «Мерседесе» и ждали моего сигнала: в случае опасности я приказал им стрелять.

Цареков попрощался с Еленой и медленно направился к своей машине. Когда до нее оставалось метра два, он вдруг заметил, как одновременно с двух сторон навстречу ему движутся две машины. Белый джип шел на таран сбоку, а «Ауди» перегородила путь к отступлению.

— Как ни странно, но я сразу подумал, что не менты, а бандюги, к которым, видно, обратилась Елена. Но машины одновременно резко затормозили, и из них выскочило человек восемь со стволами. Раздался резкий крик: «Всем стоять! МУР!» Я даже не заметил, как меня быстро повалили на землю, и только успел увидеть, как ребят выволакивали из машины. Мне заломили руки за голову и тотчас же стали бить ногами по лицу и телу. Подъехали еще две машины с ментами из соседнего отделения милиции, и нас увезли туда на допрос. На мои крики, что я пустой, без денег и оружия, никто не реагировал. В отделении всем нам устроили экспресс-допрос, требуя указать, кто где живет. Я вынужден был назвать свой адрес, тем более что квартира у меня была чистая (чистая — без компромата, жарг.).