Следак 3 - Николай Александрович Живцов Страница 17

Спасать мне их было ни к чему. Не мое дело, да и неприятными те оказались соседями. Но была и обратная сторона медали. Если их сейчас там прирежут, то я окажусь замешанным уже в деле о разбойном нападении. Ведь именно я ехал с ними в купе, проводник меня точно опознает, и я стану первым подозреваемым. Значит надо было бежать к начальнику поезда. Вот только путь для побега был отрезан.

— Не рыпайся! — один из урок, видимо, догадался, что я задумал и схватил меня за пуховик.

Оставался запасной вариант, и я заорал, что есть мочи:

— Пожар! Горим!

От первого удара я увернулся, второй поймал на блок, и только третий заставил меня заткнуться. Но было уже поздно — меня услышали. Из купе в коридор стали высыпать пассажиры.

— Где пожар?!

Воздух из меня вышибли, так что я смог только ткнуть пальцев в нужное купе. Но, походу, недооценил я бандитов.

Дверь отъехала в сторону.

— Серега, ты опять нажрался! — сверкнув золотыми коронками, меня сграбастал в объятья мужик в кепке, больше похожий на жителя Кубани, чем на грузина. Он ловко втащил меня в купе. — Извините, товарищи, приятель как напьется, так белочку ловит, — объяснил он пассажирам.

Дверь за моей спиной закрылась, и я не смог до конца дослушать посыпавшиеся эпитеты в мой адрес. Ведь я орал про пожар поздно вечером, когда все готовились ко сну.

Меня швырнули на нижнюю полку. Только и успел нагнуть голову, чтобы не зацепить затылком верхнюю. Приземлился я рядом с Барамом, за ним, возле окна сидел Андро — оба с разбитыми лицами. Ну да, против ствола никакой спортивный разряд не поможет. А направлен в нашу сторону был никто иной как товарищ Токарев.

— Обыщи его! — приказал бандит в кепке своему второму подельнику. Тот имел колоритную внешность из-за шрама проходящий через щеку и делающего мимику угрожающей. Так что, ему только стоило скривить губы, как я сразу передумал сопротивляться. Да и пистолет в руках другого бандита хорошо прочищали мозги, я даже понял, что оказался в еще большей заднице, чем был до этого.

Первым делом меня разоружили, вытащили из-за пояса охотничий нож, куда я его переместил из рюкзака.

— А говорили лох какой-то, — попенял моим соседям по купе главарь.

Следующим из внутреннего кармана пуховика достали удостоверение.

— Это мент! — схватил меня за грудки тот, что обыскивал. Его шрам сместился, сделав рожу совсем уж зверской.

— Я следователь, — прохрипел я. — За убийство следователя вас будут искать, а когда найдут пристрелят при попытке побега, — сообщил я им.

— Никто тебя убивать не собирается, — поморщился, словно услышал что-то непристойное главарь. — Отпусти его, — велел он бандиту со шрамом и меня вновь толкнули на полку. — Расскажешь все, что знаешь и разойдемся краями, — последнее главарь говорил уже мне.

— Что рассказать?

— Где твои коллеги? Сколько их здесь? Когда готовится захват? — начал перечислять вопросы главарь. — За кем охотитесь? За ними, — он кивнул на Барама с братом, — или за нами?

— Я случайно с ними в купе оказался. Ни в какой операции я не участвую, еду из Армавира домой. Вы же видите мое удостоверение, — главарь как раз держал его в руках, — там написано, что я следователь из Энска, а не из Тбилиси или Москвы.

— Тут написано, что ты Альберт, а не Сергей, — заметил главарь.

— И что? Эти двое мне мутными показались, вот и представился чужим именем, — пожал я плечами. Тоже мне, нашел зацепку.

— В Армавире что делал?

— В гостях был у сослуживца. Да, адрес помню, Солнечная, пятнадцать, — озвучил я первое что пришло на ум.

— Везучий ты парень, Альберт, — допрос закончился неожиданным выводом. Дальше произошло еще более странное. Главарь вытащил из-под стола один из чемоданов, раскрыл его. Из-за крышки я не видел, что внутри, но догадаться было нетрудно, особенно когда на стол упало пять пухлых пачек четвертаков.

— Вот держи. Это твоя плата за молчание. Если что, я тебя запомнил. Понял? — он впился в меня немигающим взглядом.

— Понял, — деньги пришлось брать, последствия отказа были сложно-прогнозируемые.

Минут через десять бандиты ушли, не позарившись на сумки с товаром, но прихватив с собой три чемодана. Мы с попутчиками остались втроем.

Ночь прошла в молчании, а под утро я, бросив деньги обратно на стол, свалил. Вышел, когда поезд остановился, пропуская товарняк. Судя по висевшему в вагоне расписанию, я находился примерно в трехстах километрах от Энска. Их я преодолел на попутках. Так было безопаснее, чем на общественном транспорте. На вокзалах, как авто, так и железнодорожном меня могли ждать.

Добрался до города я в седьмом часу вечера и задумался куда двигать дальше. Идти напрямую домой интуиция не пускала. День был выходным, где живет Шафиров я не знал, так что пришлось остановить свой выбор на Митрошине. Но и к нему я пробирался со всей осторожностью.

— Альберт! — я вздрогнул от неожиданности. Медленно обернулся и увидел Алину в обществе патлатого Алекса, что тоже был гостем на дне рождения девушки.

— Алекс, все ты можешь идти, — не терпящим возражения тоном заявила своему спутнику Алина.

Ему такое пренебрежение не понравилось.

— Что значит «можешь идти»? А ты с этим что ли останешься? — забыковал он, забрасывая меня злобными взглядами, но после бандитов смотрелось это по-дилетантски.

— Алекс, я тебе потом все объясню. Уходи! — Алину возмутило то, что ее желания не спешат выполнять.

— Никуда я не уйду! Пусть он убирается! — парень воинственно задрал подбородок.

«Ну хоть кому-то можно вломить»! — обрадовался я, но, уже, замахиваясь, разжал кулак.

— Тебе лучше уйти, — выдохнув, предложил я ему.

От патлатого не укрылись мои намерения и отказ от них, но принял Алекс это за слабость.

— Это тебе лучше свалить! — начал он на меня напирать.

Сам напросился. Благородные порывы выветрились. Я был слишком вымотан, чтобы рассчитывать силу и вложился в удар от всей души.

— Хватит! Перестань! — от дальнейшего избиения Алекса спасла Алина. Она буквально закрыла его своим телом.

— Отойди! — такой кайф обломала.

Алекс кое-как поднялся на ноги и, бросив мне что-то угрожающее, пошел на второй раунд. Но тут же был остановлен девушкой.

— Уходи! Немедленно! — закричала та ему в лицо.

Парень покраснел от злости, но