Сибирские сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки Страница 17

Повели царя Гвидона в баню. Этот врач потребовал тарелку и салфетку. Надо с собой взять. И тут Бова-королевич раздел царя и железный прут исстягал, потом медный исстягал, потом серебряный: «Вот тебе хорошо было, ты тятеньку моего убил». Вот изодрал его, взял голову ему отрубил, положил на тарелку, белой салфеткой закрыл. Приносит и говорит: «Вот, маменька родима Миритрица Кирибитьевна, получай от меня подарок. Вот хорошо тебе получать его? Мне не шибко было хорошо, как вы убили моего тятеньку и как меня посадили в темну темницу трех лет и морили меня голодной смертью. Брат крестовый, — гварит, — у меня на родную мать рука не подымается, а у тебя подымется, снеси ей голову». И брат срубил ей голову. Похоронили их, тогда поехали, привез Дружневну-королевну и на царство нацарился и свадьбу сыграл — поженился. И девка-чернавка все живая. Он за родную мать почел ее.

Про Ивана-царевича

(Указатель № 315.А.)

Ну и вот Иван-царевич в магазине торговал. Королевна пришла к Ивану-царевичу товару покупать. Ну и на тыщу рублей набрала и собиратся идти. Иван-царевич говорит: «А, королевна, деньги?» Она ему: «Ладно, — гварит, — я завтра приду и деньги принесу».

Назавтра пришла и на две тыщи набрала. Опеть собиратся идти. Иван-царевич: «А, королевна, деньги-то?» — «Ох, Иван-царевич, я завтра принесу».

На третий день приходит и на три тыщи набрала. Опеть уходит. Иван-царевич: «А деньги-то?» — «Иван-царевич, ты сам приди ко мне за деньгами, если надо тебе деньги-то». — «Ну, я, — гварит, — как же приду, ежели у наших родителей такая надпись, что кто к кому зайдет — голова с плеч?» Она: «Приходи ко мне, родитель, — гварит, — не узнат».

Ну и он вечером закрыл пораньше магазин да и пришел туда к ней. Пришел, она дожидала. На столе собрано и вина всякие стоят, угощения. «Ну, садись, Иван-царевич». — «Нет, я, — гварит, — не сяду. Давай мне деньги». — «Я, — гварит, — тебе не отдам, возьмешь меня взамуж, тогда отдам». — «Да как, — гварит, — я тебя буду взамуж брать, когда у отцов такие надписи?» — «Ты ежели меня не возьмешь, я сейчас дверь отворю, тятеньку крикну, он тебе голову снесет». Ну он бился, бился, сказал: «Ладно, возьму». Тогда они переменились именными кольцами и записки дали, што обязательно он ее возьмет. И она деньги уплатила и его выпустила.

Ну и тогда он приходит, Иван-царевич, домой и падат ничком на койку — ни живой ни мертвый. Александра-царевна к нему подходит: «Што ты, Иван-царевич, кручинишься, што ты печален, што такое у тебя случилось?» Он рассказал ей все. «Вот, — гварит, — я кольцо одел у ней, согласился взамуж брать ее». Тогда они оба заревели. Она ему и говорит: «Я вот котомку припасу, давай мы с тобой убежим куда глаза глядят». Ну и вот собрались и пошли.

Скоро сказка сказыватся, время дивно минуется. Неизвестно, сколько они время бегут. Потом уж как-то она в одном месте осталась, а он пошел по лесу. И нашел он терем. У этого терема во дворе двенадцать амбаров, и в каждом амбаре сколько добра — оком не окинешь. И вот он в тот амбар заглянул, в другой заглянул и вот г. двенадцатый амбар зашел, там погреб, и в этом погребе шум, гам. Он остановился, слушат. И сколько там оружия и кинжалов! И он берет себе в руки шашку, и вот стоит у этой дыры, дожидат, кто будет выходить из этого погреба. А там было двенадцать разбойников. И вот как только разбойник высунет голову, он ее шашкой срубит. Маленько погодя вылазит другой, он того. И так одиннадцать человек погубил. Долго стоял, никого не было. Потом двенадцатый разбойник стал голову высовывать, он ему только верхушку задел, и он обратно пал в погреб. Иван-царевич ждал, ждал, никого не дождал, взял чо ему полагатся, амбар закрыл и пошел за сестрой. Привел Александру-царевну, и стали они тут жить. Никого нет, хлеба вдоволь, мяса вдоволь, всячины всякой. Живут. Иван-царевич на охоту ходит. А ей сказал, што «ты по всем амбарам ходи, а в этом не ходи» (где разбойники были).

Ну скоро сказка сказыватся, время дивно минуется. Она и говорит: «Што же он мне не велел в этот амбар ходить, ну-ка я пойду». Ну и как отворила амбар, разбойник — голова-то ранена — сразу ее и поймал, сразу в нее влюбился. Стал говорить: «Ежели будешь со мной жить и не выдашь Ивану-царевичу, то оставлю тебя живой, а ежели скажешь Ивану-царевичу, я тебе сразу голову снесу». Она взяла с ним согласилась. Привела его в дом, в котором они жили с Иваном-царевичем, накормила и спрятала.

И вот Иван-царевич придет с охоты, она покормит и не говорит ему. Иван-царевич уходит, они прохлаждаются тут, живут. Ивану-царевичу прийти как с охоты, она опеть его спрячет. Ну и так жили.

Этому разбойнику надоело. Он стал говорить: «Давай его погубим. У него силы много, а у меня нету. Ты, — гварит, — ляг, захворай. И будто што спала и во сне видела, што будто на дубу есть змей, парит. Вот надо принести из-под змея яичко, я выпью, мне полег-чет. Пойдет он, может, его змей съест, а ежели он поправится со змеем, принесет тебе яичко, ты не будешь его пить, а я выпью и тогда стану сильным и не только с Иваном-царевичем поправлюсь, но всю землю переворочу».

Вот Иван-царевич приходит с работы, а она лежит на койке, разметалась, будто разболелась. Он заходит: «Што, — гварит, — над тобой, Александра-царевна?» — «Захворала, — гварит, — я. Ночью, — гварит, — спала и видела во сне: в таким-то месте на дубу есть трехглавый змей, только под ним три яичка, ежели только ты мне принесешь, я его выпью и оздоровлю». И вот в то время он отвечат: «Чо ты такого еще вздумала?» А она в то время плачет: «Да, я пошла из-за тебя в чужу страну страдать да разве я не нашла бы себе судьбу, — все ему наговариват, — а ты мне уважить не