Нелли Шульман - Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая Страница 18

поднял голову, глядя на высокие, шелестящие под легким ветром платаны, на нежное, голубое

небо Виргинии.

Хиксфорд, Виргиния

В массивную, деревянную дверь камеры была врезана толстая решетка. Дерево сочилось смолой

на жаре. Нат, что лежал на лавке, устроив голову на своей куртке, услышал голос какого-то

мальчишки со двора: «Чарли, пошли, там сейчас негра вешать будут!»

-Глупо, - поморщился мужчина. Застонав от боли в сломанном, распухшем запястье, лязгнув

кандалами, Нат попытался перевернуться на бок. «Ребро тоже сломали, а то и два, - понял он.

«Хотя какая разница. Все равно к вечеру я в петле буду болтаться. Кто же знал, что мы на рыбаков

наткнемся. Я десяток, раз через эту реку людей переправлял, и все хорошо было. Ребят уже

обратно к хозяевам отправили…, Четыре человека. Не выполнить тебе эту миссию, сержант

Фримен, даже не надейся».

Он вспомнил заплеванный табаком пол, жужжащих, тяжелых мух, и шерифа, что сидел,

раскинувшись на стуле, вычищая щепочкой грязь из-под ногтей.

-Я гражданин штата Массачусетс, - холодно сказал Нат, придерживая правой рукой левую руку -

сломанную. «Я свободный человек, и требую вызвать моего адвоката. Хотите меня судить - судите,

но по законам нашей страны».

Шериф выбросил щепочку. Поднявшись, - он был на две головы выше Ната, и на сто фунтов -

тяжелее, мужчина издевательски проговорил: «Раз ты такой умный, черномазый, ты должен знать

- за помощь беглым рабам полагается смертная казнь».

-Знаю, - согласился Нат. «Однако в Америке нельзя казнить человека без суда и следствия».

Шериф усмехнулся: «У нас тут есть судья, Чарльз Линч. Он именно так вешал лоялистов во время

войны - без суда. Потом его оправдали, и меня, - он ударил Ната кулаком в лицо, - тоже

оправдают».

-А потом он мне ребра и сломал, - болезненно вздохнул Нат, - когда ногами избивал. Господи,

бедные мои - Салли, Марта, матушка, как они без меня? Четыре месяца, как из дома уехал. Негры,

конечно, передадут весточку в Бостон, но пока она дойдет…Марта сейчас на каникулах, бабушке с

матерью на постоялом дворе помогает…, Четырнадцать лет девочке, она ведь ребенок еще…,

Стихи пишет, - невольно улыбнулся Нат. «И в школе - лучше всех учится».

Дверь лязгнула и грубый голос велел: «Выходи!».

Нат с трудом поднялся на ноги, пошатнувшись. Сильные руки встряхнули его. Шериф,

пережевывая табак, рассмеялся: «Все готово, черномазый. Потом бросим тебя на свалке, даже

хоронить не будем».

Нат поднял черноволосую, с легкой сединой на висках, голову. Молча, выпрямив спину, он вышел

из камеры.

-Крепкий парень, - подумал шериф. «Даже не сказал, как его зовут, а ведь мы его два дня только и

делали, что били. И выправка у него хорошая, сразу видно - воевал. Шрам от пули под ребрами.

Так и не признался - кто еще, в Виргинии, им помогает. Вот же эти негры упрямые».

Он вывел заключенного на крыльцо. Толпа мужчин, - с топорами, кольями, винтовками,-

заверещала. «Все равно, - усмехнулся шериф, - сколько бы черных такие мерзавцы не украли у

законных владельцев - рабство угодно Богу. И в церкви, - он посмотрел на деревянный шпиль, -

так же говорят».

Кто-то из толпы, подняв комок грязи, швырнул его в Ната.

-Иди, иди, - толкнул его в спину шериф, толпа расступилась. Нат подумал: «Какое небо синее. Я со

всеми попрощался, как уезжал, Господи, бедные мои…»

Высокая, раскидистая сосна стояла на самой вершине холма. Нат, идя вслед за шерифом, в самой

гуще пахнущей потом толпы, увидел темные, далекие очертания человеческих фигур. Негры

стояли, не двигаясь, под откосом холма. Нат закрыл глаза. Увидев лицо Салли, услышав веселый

голос дочери, он почувствовал у себя на лбу ласковую, знакомую руку.

-Мамочка, - одними губами сказал он. «Мамочка, милая, прости меня, что вас одних оставляю».

Он ощутил слезы у себя на глазах. Отбросив руку шерифа, мужчина поднялся наверх, к наскоро

сколоченному помосту.

Нат обвел глазами толпу белых и вздохнул: «Под холмом брат Томас стоит, я его заметил. Значит,

все хорошо - Дорога и дальше будет работать. Ничего, на мое место придут другие - и так до тех

пор, пока на этой земле не будет рабства. На этой земле…»

На шею ему накинули петлю. Нат вдруг пробормотал что-то. «Господи, да откуда это взялось? -

удивился мужчина. «Но правильно ведь, правильно…, Надо крикнуть, пусть все услышат - и белые,

и негры. Пусть все знают».

Он выдохнул. Нат, громко, во весь свой голос, сказал:

Al that my yearning spirit craves,

Is bury me not in a land of slaves.

Шериф сдавленно выругался: «Хватит тянуть!». Помост затрещал, тело закачалось на ветви сосны.

Кто-то крикнул: «Туда ему и дорога, черномазому!». Белые разошлись, а негры так и стояли, глядя

на свесивший голову к плечу, медленно крутящийся на веревке труп.

Уже вечерело, когда всадник, промчавшийся по главной улице Хиксфорда, среди деревянных

лачуг, - спешился перед беленым зданием. С крыльца свисал американский флаг. Пахло вареной

кукурузой, над крышами поднимались дымки. Дэниел улыбнулся:

-Будто дома, только тут совсем жарко. Почти сто миль к югу. Бедный Фламбе, я его совсем загнал.

Ничего, сейчас возьму Ната на поруки, заплачу за него залог…, Ему, наверняка, запретят выезд из

Виргинии, но мы приютим его в Ричмонде до суда. На суде эти мерзавцы, - Дэниел искоса

посмотрел на мужчин, что сидели у забора, вытянув ноги, дымя трубками, - эти мерзавцы

пожалеют, что на свет родились. Может быть, заодно и удастся добиться пересмотра этого закона -

о смертной казни за помощь беглым. Дикость, какая дикость, - он, невольно, покачал головой.

Кто-то от забора, заметил: «Конь у вас хорош, мистер».

Дэниел вдохнул теплый воздух: «А где тут у вас шериф?»

-Ужинает, - зевнул пожилой мужчина. Сплюнув в пыль, он оглядел Дэниела: «Завтра приходите».

-Из Ричмонда, должно быть, приехали? - спросил один из горожан, рассматривая отлично

скроенный, темный сюртук и высокие, из мягкой кожи, сапоги Дэниела.

-Из Нью-Йорка, - холодно ответил тот. Дэниел увидел, как поменялись лица мужчин - вместо

добродушной лени в глазах появилось презрение.

-Билли! - кто-то, приподнимаясь, помахал. «Тут тебя спрашивают».

Огромный мужчина с дробовиком в руках, остановился перед Дэниелом. Он свысока сказал: «Я

шериф Хиксфорда, Уильям Фаррелл, а вы кто такой?»

Дэниел достал из седельной сумы свой паспорт. «Заместитель государственного секретаря

Соединенных Штатов Америки, мистера Томаса Джефферсона, посол по особым поручениям,

мистер Дэниел Вулф, - медленно прочитал шериф. Он тяжело вздохнул: «Что хотели-то, а то я

белок пострелять собрался?»

-У вас тут, - Дэниел кивнул на беленое здание, - арестованный. Я приехал внести за него залог и

взять на поруки, шериф.

-Нет у меня никакого арестованного, - буркнул тот, зачем-то взглянув в дуло ружья.

-Сбежал, - облегченно подумал Дэниел. «Ничего, он виргинский, не пропадет. Доберется до

Бостона, и пусть только потом попробует на юг сунуться. Хватит, пусть готовит свой суп с

креветками, ходит в церковь и дочку воспитывает».

Дэниел увидел, как двигаются губы шерифа, и услышал его голос: «Негра, того, что на реке с

беглыми поймали - мы вздернули».

-Нет, - Дэниел чуть не покачнулся. «Нет, я не верю, быть такого не может…, Нат, Нат, ему же еще

сорока не исполнилось, он меня младше». Он сжал руку в кулак, чтобы не потянуться за

пистолетом. Велев себе успокоиться, Дэниел медленно спросил: «По какому праву, шериф? Или

Виргиния в одностороннем порядке покинула состав нашей страны? Почему не было следствия,

суда…»

Шериф сморщил лоб и неуверенно повторил: «В одностороннем порядке…, А что вздернули - у нас

с этим быстро. Черные должны знать свое место».

-Вы со своим местом, - сочно заметил Дэниел, - можете проститься, это я вам обещаю. Где…- он, на

мгновение, запнулся, - тело?

-Черные его снимали, я видел, - кто-то из мужчин отпил из оловянной фляжки. «У них ищите, они

там, - Дэниел увидел маленькие, покосившиеся домики за рекой, - живут. Это наши свободные

черные, - издевательски добавил его собеседник, - всякие любители негров, вроде вас - их

отпустили. Бездельники, работать не хотят…- Дэниел, уже не слушал его. Он быстрым шагом

пошел к деревянному мосту через широкую, мелкую реку.

-Не смей плакать, - велел себе он. «Потом, в Бостоне, с его семьей - можно будет. Но не сейчас, не

здесь. Ната надо увезти отсюда»

Маленькая, босая девочка, что сидела на крыльце, гладя кошку, испуганно ойкнула и убежала.