Evie Harper - You loved me at my darkest Страница 18

― Сделаю, Марко. Что-нибудь еще? ― я по-прежнему надеюсь, что он даст мне какую-нибудь информацию о дате нашего отъезда.

― Нет, просто продолжай присматривать за моей драгоценностью. Благодаря Лили, множеству мужчин уже не терпится узнать, когда я устраиваю следующую вечеринку. С ней ничего не должно случиться. Ясно, Джейк? ― требует Марко.

Мне кажется, что в мой живот впиваются острые когти, когда я отвечаю:

― Ясно.

Марко кладет трубку.

Я направляюсь в комнату Лили, чтобы подготовить ее к осмотру у доктора.

Все рабыни прошли через тот же самый осмотр. Доктор ― женщина. Она осматривает девушек, когда они только прибывают сюда, а также оказывает им необходимую медицинскую помощь; я знаю, что доктору Кингсли не нравится то, что она делает. Она здесь не просто из-за работы; она здесь, потому что чувствует себя обязанной здесь находиться.

Я открываю дверь в комнату Лили и вхожу в то время как она покидает ванную, приняв душ и одевшись в джинсовые шорты и белую футболку. Она одета повседневно и удобно, но по-прежнему выглядит как богиня: ее темно-русые ниспадающие на плечи волосы и соблазнительные изгибы просто умоляют меня прикоснуться к ним.

Наши глаза встречаются, и мой член из полувозбужденного переходит в состояние полной готовности.

«Бл*дь».

Каждый раз, когда я вижу ее, ее взгляд просто сбивает меня с ног. Я никогда не смогу забыть, как мерцают ее глаза, и какие чувства они заставляют меня испытывать: как будто меня пронзают прямо в сердце. Они будут преследовать меня каждый день до конца моей жизни, заманивая в ловушку. Я заставляю себя отвести взгляд от Лили, потому что мне кажется, что я только что раздел ее одним своим взглядом.

Прочищаю горло и снова смотрю на нее. Она не сдвигается с места, с любопытством уставившись на меня.

― Марко договорился с доктором, который осмотрит тебя сегодня. Она будет ждать в коттедже находящемся с задней стороны дома, ― объясняю я. Ярость на лице Лили превращается в тихую злость, и она успокаивается, как только я упоминаю, что доктор ― женщина. ― Это стандартная процедура. Она просто проверит, если у тебя какие-нибудь заболевания или инфекции, но ты должна будешь раздеться для осмотра. Пока ты будешь в кабинете, я буду ждать тебя снаружи коттеджа.

Лили игнорирует меня, проходя в гардеробную, и выносит оттуда пару сандалий. Потом она усаживается на пол и начинает надевать их, не говоря мне ни слова, поэтому сегодня, вероятно, «день игнорирования Джейка». Ну и отлично.

Закончив с сандалиями, она встает, подходит к двери и ждет меня, беспокойно теребя руками и смотря в пол. Она выглядит потерянной в своих мыслях.

«Снова что-то планирует?»

― Лили, ты должна знать, что доктор работает на Марко. Рассказав ей всё, ты ничем себе не поможешь.

Взгляд Лили устремляется ко мне, и, мгновение спустя, она фыркает и закатывает глаза на мои слова.

― Господи, ― бормочу я себе под нос, потирая шею, чтобы уменьшить раздражение. Она действительно собиралась подговорить доктора помочь ей.

Я беру Лили за плечо, как делаю всегда, и мы проходим через зал и вниз по лестнице в сторону задней части дома. Она напрягается, когда понимает, что мы пройдем по коридору, в котором она в последний раз видела Сашу. Я опускаю взгляд на Лили и вижу, что ее лицо озаряется надеждой.

― Я не могу обещать тебе, что ты ее увидишь.

Я не могу вынести ожидание на ее лице, когда моя работа заключается в том, чтобы держать девушек вдалеке друг от друга.

Лили смотрит на меня, и на ее лице одновременно отражаются надежда и печаль.

― Это лучше, чем ничего, ― мягко говорит она, отчего боль в моей груди возвращается.

Я веду Лили по коридору в огромную кухню, а затем через дверь на задний двор. Слышу, как она резко втягивает воздух, когда чувствует на себе солнце в первый раз за шесть дней. Насладившись солнцем, она изучает сочную зеленую траву заднего двора: земли Марко протягиваются до скалы, и всё, что можно увидеть ― глубокое голубое море, кажущееся бесконечным.

Лили смотрит влево и видит грядки с овощами, за которыми находятся фруктовые деревья: яблони, цитрусовые и пальмы. Часть работы рабынь ― ухаживать за овощами и фруктами и собирать их. Марко верит, что, если рабыни постоянно заняты, то уменьшаются шансы на то, что они попытаются сбежать. Этот идиот не думает, что публичных избиений вполне достаточно, чтобы убедить девушек в бессмысленности побега.

Особняк Марко охраняют двадцать пять человек, а рабынь в нем двадцать. В этом доме он проводит аукционы для девушек, которых похищает. Три раза в год Марко отправляет охотников, чтобы найти девушек, так же, как мы нашли Лили. Только, когда мы ищем часть коллекции, у Марко имеется определенный тип девушки, которую он хочет, и ему абсолютно не важно, где мы ее возьмем. Обычно, Марко говорит похищать бездомных, или тех, кто в одиночестве учится в колледже или только что переехал в новый город. Охотники выполняют свое задание в течение примерно двух месяцев, убеждаясь, что девушек никто не будет искать. Потом девушек похищают и привозят в этот дом, где они работают до аукциона. Аукционы Марко проводит с помощью видео-сообщений: покупатели осматривают рабынь и делают свои ставки ― выигрывает тот, кто предложил больше всех. Всё, что делает Марко, он делает ради денег или власти, которой одержим. У него ее столько, сколько вообще может быть у одного человека, но он никогда не перестает желать большего.

Я продолжаю вести Лили вправо, видя коттедж уже в пяти метрах от нас. Я сосредоточен на последующих шагах, когда чувствую, что Лили использует всю свою силу, чтобы вывернуть руку и выдернуть ее из моей хватки.

― Лили! ― негромко зову я ее. Моя рука соскальзывает с ее предплечья, и я пытаюсь перехватить ее другой рукой, но успеваю только слегка прикоснуться к ее коже, когда она убегает.

Она несется влево, и я быстро осматриваюсь вокруг, выискивая, куда она направляется. У томатов я замечаю стоящую на коленях девушку с каштановыми волосами. Саша. Именно ее она заметила. Я мог бы быстро поймать Лили, но я откладываю свою реакцию и медленно начинаю идти за ней.

12 ГЛАВА

Аукцион.

Бегу, ощущая, как кровь несется по венам. Я вижу свою сестренку, и теперь, когда она наконец-то снова рядом со мной, ничто не сможет помешать мне добраться до нее. Она стоит на коленях возле грядки, опустив голову, и что-то делает с растениями, растущими в земле. Вокруг нее много других женщин, которые также сидят, смотря в пол и сконцентрировавшись на своей работе.

Я останавливаюсь позади Саши и осматриваю ее: ее волосы спутаны, а грязное белое платье, в которое она одета, выглядит так, как будто его никогда не стирали.

Я наклоняюсь, нежно прикасаюсь к ее плечу, и она вздрагивает от моего прикосновения. Быстро убираю руку и тихо зову:

― Саша?

Она разворачивается, и мои глаза расширяются от шока.

О, нет.

Ее губа сильно разбита, а на правой щеке фиолетовый синяк. О боже, что они с ней сделали? Я хватаю сестренку и крепко обнимаю, надеясь слиться с ней, чтобы никто больше не смог причинить ей боль, и Саша также яростно обнимает меня в ответ. Чувствую ее молчаливые слезы на своей коже и нежно покачиваю Сашу, надеясь утешить.

― Тебе нельзя здесь находиться, ― говорит кто-то грубо позади меня.

― Что, бл*дь, случилось с девушкой, Мик? ― слышу я требовательный голос Джейка.

― Понятия не имею. Может быть, она поскользнулась и упала, ― отвечает Мик, и я слышу издевку в его тоне. От этого ответа мое тело замирает, а руки сжимаются в кулаки.

― Чушь, ты прекрасно знаешь правила, Мик. Когда рабынь наказывают, нельзя прикасаться к их лицу. Сашу выставят на продажу через несколько дней, поэтому если Марко узнает, что ты натворил, тебе придется жестоко расплачиваться.

― Отвали, Джейк, она придет в норму к аукциону. Марко не обязательно знать о произошедшем, ― выплевывает Мик.

Кровь стынет в моих жилах.

«Продажа, аукцион».

Саша напрягается в моих руках.

Пока Джейк и Мик спорят на заднем фоне, я аккуратно беру Сашино лицо в руки, стараясь не прикоснуться к синякам, и вытираю ее слезы. Когда я встречаюсь с ней взглядом, то понимаю, что она чувствует себя побежденной и потерянной.

― За это время мы найдем способ сбежать. Пожалуйста, верь мне. А пока делай то, что они говорят тебе, хорошо? ― ее глаза мерцают от слез, а губа дрожит. ― Я знаю, что это самая сложная вещь, которую ты когда-либо делала, но, пожалуйста, продержись еще чуть-чуть ради меня, ― умоляю я.

Из ее глаз скатывается еще больше слез, и я чувствую, что тоже плачу, когда она кивает.

Потом она снова обнимает меня с такой силой, что я не могу нормально дышать, но мне наплевать на это. Я не хочу снова отпускать ее.

― Я люблю тебя, Лили. Пожалуйста, всегда это помни, ― горячо шепчет мне Саша. Из моей груди вырывается всхлип, и я киваю, молясь Богу.